Александр Строганов - Стравинский

Нуте-с, что скажете, Кузьма? Разве не то же самое? Разве не описаны здесь ваши воззрения, воззрения того провокатора, что всучил вам деньги, мнимые страдания, сумятица на пустом, как выясняется, месте?

– Не то, нет, нет, другое…

– Разве образ дневального не возникает в вашем сознании, когда слышите вы эти слова?

– С этим не поспоришь, но… Надо подумать, надо хорошенько подумать… Я потрясен, я действительно потрясен.

– Выпейте еще.

– Нет, нет, ни в коем случае.

– Ведь как Кант позиционирует дневального? Его дневальный – константа, то, что есть, было и будет всегда. Разве не так?.. А теперь скажите, у кого вы приняли эстафету, дорогой Климкин?

– В каком смысле?

– В самом прямом. Кто до вас был дневальным? Проведите мысленную линию. Нащупайте, найдите его, загляните ему в глаза… А что, если в них вы прочтете безмятежность? А это непременно будет безмятежность. Лично я в этом не сомневаюсь.

– Как же небо, что опускается на землю?

– А что если это мы возносимся к небесам?.. И еще. А что если вы не дневальный вовсе, но самый обыкновенный человек? Не обижайтесь. Вопрос закономерен. Вы сами должны были задать его себе… Что если мы вовсе не то, что есть на самом деле? Вот о чем призывает нас подумать Кант. Вот то, что пытается нам объяснить Стравинский. Молча проговаривает то и дело. Вслух, но про себя. Вот какая мысль посетила полковника перед тем, как он уснул. Успокоился и уснул. Успокоился потому что это очень спокойная мысль.

– Нет, нет, я чувствую, нет, я знаю…

– Понимание приходит не сразу, Кузьма… Знаете, что я вам посоветую. Сами купите сена и принесите его нам. Если хотите, попону. Еще я люблю яблоки. Зимой они просто необходимы лошадям. Если действительно захотите сделаться нам братом – купите водки полковнику. Ящик. Не знаю, сколько у вас там денег. Фартук Полине Ивановне, коту – валерьяновых капель.

– Да, я рад, буду рад, несказанно рад, но в таком случае я окончательно свыкнусь с деньгами. Ведь мне будут давать сдачу. Начнется круговорот. Это уже буду не я. Меня просто не станет. Пузыри по воде, сухие ветки, лягушачьи лапки. Вы предлагаете мне смерть, вот, что вы мне предлагаете, Арктур… Нет, нет, простите, я не смогу, пока не могу. Не готов, совсем не готов… Простите, я пьян, я в смятении, все же пойду, если вы не возражаете.

– Оставайтесь, поздно уже. Вы нам понравились. Мы вас любим.

– Нет, нет, благодарю. Прощайте.

Роняя по пути какие-то предметы, Горбунок бежал под марш молоточков в голове, – Кант, Кант. Еще чувство вины, обиды. Ему казалось, что он летит в пропасть, уже видит терпкое дно. Климкин зажмурился, предвкушая удар, и вдруг, на выходе, прямо у подъезда угодил в объятия паранойяльного следователя Павла Петровича С. Сыщику – радость, Горбунку – спасение. Судите сами. В поисках Стравинского С. Р., Павел Петрович раздобыл адрес Веснухина с тем, чтобы при помощи полковника попытаться ухватить ниточку ядовитого клубка, что смастерили кровопийцы и содомиты всех мастей на горе подлинным, честным мастерам, которые… не важно. И вдруг – на тебе, Климкин, еще один заговорщик, спешит прямо в руки. Разве не удача? В свою очередь, Горбунок, уже потерявший надежду избавиться от порочных денег попадает в объятия следователя, который, воленс-ноленс, просо обязан принять их во благо, назидание ли… не важно. Вот и спасение.

Следует заметить, идея найти Павла Петровича уже приходила в голову Горбунку, и не раз, но липкий страх тотчас поглощал ее, оставляя на душе привкус гадливости с беспокойством пополам.

– Как же хорошо, что я вас встретил, Павел Петрович, – затараторил Горбунок. – Не иначе провидение направило вас мне навстречу, Павел Петрович. Вы же Павел Петрович, я не ошибаюсь? Это – не просто так случай. Согласитесь, было бы странно встретиться двум четвержанам в столь неурочный час случайным образом. В малознакомом месте. В сумерках. Или уже ночь? Ночь, наверное. Прекрасная ночь. Лучшая ночь в моей жизни. Гуляете? Притом вы не подозреваете, а я искал вас. Последнее время только и занимался тем, что разыскивал вас. Вот и теперь, перед тем как встретиться, думал о вас. Если даже и не успел подумать, не сомневайтесь, не прошло бы и минуты, как подумал бы. Последнее время, о чем бы я ни думал, логическая цепь моих рассуждений все равно и непременно приводила к вам. Потому и разыскивал. Правда, следопыт я никудышный, вам не чета, однако надежды не оставлял. Зато вот теперь награжден нашей встречей. Ах, какая встреча! Бесконечно рад! расцеловать вас? Так бы и расцеловал. Натерпелся, знаете ли. Но теперь все будет хорошо. Правда? Ну, конечно. Милый, милый Павел Петрович. Ищущий, да обрящет, так, кажется, сказано? Истина! Вместе с тем, Павел Петрович, не скрою, некоторые сомнения терзали меня. Терзали, терзали, что скрывать? От вас разве скроешь? Какие сомнения? В сущности, чепуха, но мне важно. Так кажется. Какие сомнения? Например, я до сих пор и не знаю, государственное вы лицо или промышляете частным образом… Это вопрос, Павел Петрович.

– Какой вопрос?

– Государственное ли вы лицо или промышляете частным образом?

– А вам как хотелось бы?.. Климкин, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь. Но теперь Кузьма, снова Кузьма. Так нарекли меня при рождении, а теперь, буквально только что вернули.

– Что?

– Имя. И вас, Павел Петрович. Такое событие. Это сложно понять, гамма чувств, воспоминания… Теперь смело можете называть меня Кузьмой.

– Так что вы хотели от меня, Климкин Кузьма?

– А вы от меня?

– В каком смысле?

– Вы разве не меня искали? Мне показалось, что мы оба искали друг друга. То есть я вас, но и вы меня. Показалось? Ошибся?

– Теперь уже не знаю…

– Но я не обознался? Вы – следователь? Павел Петрович С.?

– Павел Петрович С.

– В таком случае вы искали меня, и не сомневайтесь. Я, знаете ли, своеобразная Пифия. У меня предвидения. Так что я вам очень, очень полезен. Многие моей пользы не видят, не желают видеть. Но вас на мякине не проведешь. Вы свое возьмете. Ведь так?

– Зачем я вам?

– Я хотел, нет, я обязан вручить вам, вам или государству, государству ли в вашем лице или просто вам, как честному и принципиальному служителю, в конце концов, просто человеку, вручить причитающуюся по праву определенную сумму денег, которая некоторое время дожидается вас. Некоторое время или давно, об этом история умалчивает. Так иногда случается. Как в данном случае, например. Могу только предполагать, но не вижу в этом особого смысла, ибо важен, согласитесь сам факт. Надеюсь и уверен, что прав, а также исполнен приятного волнения в предвкушении. За опьянение прошу простить, выпил, можно сказать, впервые в жизни, следовательно, опьянел. Следователь от слова «следовательно» или наоборот? Как правильно, Павел Петрович?