Алена Некрасова - Зарисовки одной дамочки

— Ты себе не представляешь. Пошла за продуктами. А у них закончились пакеты. Пришлось лезть в машину и брать у водителя большую клетчатую сумку. У него там какие-то инструменты лежали.

Я представила себе Нику. Элегантная стройная женщина с короткими, темными волосами, классическими чертами лица, чьи руки и уши всегда украшает «Chopard», а тело упаковано в одежду самых лучших модельеров… и большая клетчатая сумка из полистирола.

— Ты говоришь о сумках, с которыми челноки ездят?

— Ну да! Ты можешь себе представить?

— Расслабься, — отвечаю я ей, — считай, что теперь в Париже новая мода начнется. На огромные клетчатые сумки.

— А я познакомилась с таким мужчиной! — начала хвастаться Полина. — Преподаватель английского языка. Зовут Давид Давидович. Такой хорошенький!

— Где ты его откопала? — интересуется Маня.

— «Из рук в руки» нашла, — отвечает Полина. — Он весь такой правильный. Высокий, стройный, в очках, аккуратный, точный. Говорит так красиво, как аристократ… Просто душка! Даже в самый зной является в костюме и при галстуке.

— И сколько ты за урок платишь? — спрашивает Елена.

— Много. У нас индивидуальная программа…

— А можно поинтересоваться, что входит в эту вашу индивидуальную программу? — продолжает допытываться Елена. — Может, мне тоже нужны уроки английского.

— А Вы видели, что у Вас волосы седые? — вдруг задает мне вопрос Арина.

— И что? Страшное зрелище? — спрашиваю ее.

— Ну, как-то странно. Может Вам их покрасить?

Я оставляю ее вопрос без ответа.

— У меня клиентка есть, — начала свой рассказ Маня. — Она судья. И вот к ней на прием приходит старик лет семидесяти с женой. Пришел разводиться. Она его спрашивает: «Зачем разводитесь, все-таки сорок лет вместе прожили?». Так этот старик заявил, что, когда он женился на своей, она не была девственницей. Старуха ему говорит: «Ты что, старый козел, совсем из ума выжил? Как я могла быть девственницей, если ты у меня второй муж! Значит, старый пес, тогда тебя все устраивало, а теперь вдруг опомнился! Имей совесть! У нас внуки давно…». Тот ни в какую — развод и точка.

— А у нас на лестничной клетке сосед квартиру свою сдает, — начала с ехидцей рассказывать Руслана. — Так ее снимает одна танцовщица из стриптиза. Недавно открываю утром дверь вынести мусор, а этой тетке кто-то «подарок» принес. Надул целую кучу презервативов, прикрепил к ним нитки, как к воздушным шарикам, и привязал к ручке ее двери.

Вечер с его разговорами заходит в тупик. Между нами и Катиной сестрой, как и ее подругами, временная пропасть. Мы не понимаем друг друга, и у нас нет общих тем для разговоров. То, что интересно им, не понимаем мы. То, что волнует нас, смешно для них. Я с тоской смотрю на Катю. Она читает мои мысли по глазам.

— Ну, хватит, — резко говорит она и поднимается на ноги. — Завтра свадьба, мне выспаться надо, а уже первый час ночи. Расходитесь по домам. Руяна, ты у меня остаешься или к себе домой поедешь?

— К себе.

У меня встреча в «Пушкине». Обожаю этот ресторан. Как говорит Мила Горская, в него только что ленивый не заглядывал. Особенно мне нравится первый этаж, который работает круглосуточно, и туда можно зайти отобедать (впрочем, как и позавтракать, и поужинать) хоть в ночной сорочке — никто и слова не скажет. Вот другие залы этого ресторана более консервативны в этом отношении, и их посещение обязывает тебя одеться так, как требуют того приличия.

Итак, я в «Пушкине» и уже нацелилась на кусок трюфельного торта. Передо мной за двумя столиками сидит шумная компания немцев, которая поглощает еду, обставившись чемоданами, сумками и пакетами. Ощущение, что сидишь в привокзальной закусочной и ожидаешь, когда объявят твой поезд. Но ведь это первый этаж. Кого все это должно волновать?!

А вот в ресторан врывается Эмма — моложавая женщина на вид лет тридцати, которая любит то, что на данный момент времени любят ее друзья, ест то, что едят они, и одевается так, как одеваются те, кому она пытается подражать. За глаза ее даже прозвали «хамелеон». В последнее время она предпочитает носить одежду от «Dolce & Gabbana», пользоваться косметикой «Kanebo» и носить российские ювелирные изделия «Адамас». Она не красавица, но очень миленькая, обожает каждые полгода красить волосы в разные цвета. Я все пытаюсь понять, как при такой интенсивной окраске головы Эмма до сих пор не облысела (себя вспомни!). Может, она парики меняет? Эмма обводит взглядом столики и, увидев меня, начинает прокладывать себе дорогу сквозь стройный ряд чемоданов.

— У, разложились, как на вокзале! — доносится до меня ее возмущенное бормотание. — Совсем обнаглели! Понаехали! Не пройти — не проехать!.. Душечка моя! — это она уже с совсем другой интонацией обращается ко мне. — Я так рада тебя видеть! Не целуемся — простуда на губах выскочила. А все нервы! Будь они не ладны!

Эмма наконец усаживается на стул, любезно придвинутый официантом.

— Как бизнес? — учтиво спрашиваю ее.

— А что с ним случится? — отвечает она мне, углубляясь в меню. — Мой бизнес нужен всегда! Ему не суждено зачахнуть ни при каких обстоятельствах.

У Эммы небольшая фирма, которая предлагает женщинам мужчин на прокат (если нужен компаньон на несколько часов для выхода в свет). Очень даже процветающая фирма, хочу я вам сказать. Мальчики у нее, как на подбор: высокие, мускулистые, с ровными зубками, всех мастей и возрастов (не младше двадцати пяти и не старше сорока пяти). Желающих заполучить красавчика на один вечер хоть отбавляй. Но и текучесть кадров у Эммы приличная. Несколько раз в год ей приходится устраивать кастинги, чтобы пополнить ряды убывающих. Я даже как-то умудрилась попасть на один из таких отборов, который она проводила у себя в офисе. Помню, как чуть не потеряла сознание, когда проходила мимо стоящих в длинном коридоре молодых, красивых, подтянутых парней, нанюхавшись витающих в воздухе ароматов от «Hugo Boss», «Yohji Yamamoto» и «Roberto Verino». У меня иногда бывает аллергия на запахи (а так хотелось думать, что от всей этой умопомрачительной красоты мужских тел).

— Теперь я понимаю, почему тебя от мужиков воротит, — первое, что говорю я ей, плюхнувшись на низкий диван в ее кабинете. — Каждый день видеть такую красотищу! Это можно с ума сойти. Тебе за вредность надо молоко давать. Одного понять не могу, почему такой большой отток кадров? Ты им очень хорошо платишь, плюс им перепадает и от твоих клиенток, помимо тебя. Им ни на одной другой работе столько платить не будут, если, конечно, на них не свалится счастье, и они не станут владельцами банков или нефтяных корпораций.

— В том-то и беда, что кадры уплывают, — печально вздыхает Эмма. — Они просто женятся на вчерашних клиентках! Прикинь, ты в них столько сил вкладываешь, этикету учишь, в божеский вид приводишь, речь исправляешь, чтобы никаких «фифектов» не было, а они раз — и клиенток с ума сводят.