Анатолий Шестаев - Совершенно правдивые истории об охоте и рыбалке в Колымской тайге и Охотском море

Самый большой рюкзак оказался у Адамыча. Он приговаривал, что если едешь на два дня, бери провизию на неделю и остолбенел. Рюкзак был насквозь мокрый и все внутри превратилось в кашу. А внутри в основном были папиросы «Беломорканал», пачек, наверное 50. Еле сдерживались, чтобы громко не хохотать, так уморительно выглядел Адамыч, лишившись любимых папирос. Хуже было, что водку как-то незаметно по дороге выпили. А было то ее всего две бутылки (в те времена безумной борьбы с пьянством дефицит немыслимый). Но у Синегорова осталась бутылка вина. Согрелись немного, все-таки конец августа, не жарко, вода холодная (с тех пор Синегоров никогда не разрешал пить водку в дороге). Разожгли костер, подвесили котелок с водой для чая. Что делать дальше пока не знали. Но выход один, кому-то идти за помощью 50 километров не меньше. А кто у нас лучше всех тайгу знает? А кто у нас проводник? Адамыч помалкивал. И вдруг раздался какой-то посторонний звук. Прислушались, точно, машина!

— «Урал», — определил Дубревич.

И точно — через несколько минут среди деревьев показался «Урал». Минут через десять машина подъехала к берегу. Никогда рыбаки так не радовались рыбинспекторам.

Подхватив трос, Виталий дважды нырял в холодную воду, но зацепил все-таки его за свою машину. И Урал спокойно вытащил ГАЗ-66 на берег. К удивлению машина тут же завелась. Виталий что-то там еще поколдовал, прогрел, вставили на место стекла, вытерли скамейки. Попили с рыбинспекторами чаю и решив не испытывать больше судьбу поехали домой.

Из этой первой поездки на рыбалку на Колыме Синегоров сделал несколько выводов, которые потом соблюдал всю свою жизнь на Колыме:

— никогда не пить в дороге,

— иметь в запасе непромокаемую упаковку спичек,

— иметь карту или четко знать дорогу,

— иметь в запасе носки, белье,5. всегда брать котелок, кружку, ложку, 6. не зная брода, не лезть в воду.

— Послушай, Михалыч, проверка то проверкой, а как бы на Талую выехать, давно ведь там не был? — попробовал закинуть удочку Синегоров.

— Да когда там ехать? Тут столько работы — все просмо-треть, изучить, акт проверки написать. Сам ведь знаешь, — отнекивался Пономарев, мрачно поглядывая на шесть стопок папок и стопку журналов.

Проверка была плановой, давно ожидаемой, но все равно, приятного мало. У Синегорова все документы давно были приведены в полный, если не идеальный порядок, показатели хорошие и проверки он нисколько не боялся. Тем более что проверяющим был его старый товарищ и друг Пономарев. Но кроме того Синегоров отлично знал, что чаще всего результат проверки был заранее запрограммирован в УВД, а проверяющий документально оформлял заданный результат и тут уж никакие показатели не помогут. А знал потому что ранее сам неоднократно проводил такие проверки, будучи старшим инспектором штаба УВД в Казахстане. Вздохнув, Синегоров взял графин и сходил за свежей водой. Включил старый алюминиевый электрочайник и достал из тумбочки фарфоровые чашки, сухари и карамель.

— Давай чаю попьем, а потом уже за дело, — предложил он Пономареву.

Михалыч достал сигареты и закурил, встав возле приоткрытой форточки. Покуривая, он задумчиво осматривал свой бывший кабинет, в котором проработал столько лет, будучи начальником отделения БХСС.

— Ничего не изменилось, только декабрист пышнее стал, цветет вовсю, — хмуро проговорил он.

— А чего тут менять? В свое время ты его хорошо отремонтировал, — ответил Синегоров. — Ну, что, едем?

— Да погоди ты, видишь, думаю.

Вдруг открылась дверь, и в кабинет зашел незнакомый подполковник милиции. Пономарев тут же познакомил его с Синегоровым.

— Старший опер ОРБ Коршуков Олег Степанович. Проверяет работу уголовного розыска и тебя тоже проверять будет.

— Какого черта! Мне одного подполковника хватает. С какого он боку? — недоуменно спросил Синегоров.

— Извините, Дмитрий Матвеевич, но у меня предписание проверить работу РОВД по борьбе с организованной преступностью, то есть в том числе и ваше отделение БЭП, — примирительно сказал Корсуков.

— Олег Степанович, а ты давно на Талой был? — сменил тему Синегоров, наливая чай в три чашки и подвигая их своим гостям.

— Я только мечтал туда попасть, а фактически за всю жизнь в Охотоморске дальше Карамкена не был. И то один раз за жимолостью куда-то сюда ездили года три назад, — улыбаясь, ответил Корсуков.

— И что ты внукам потом на материке будешь рассказывать? Как в кабинете сидел, да по городским тротуарам на Колыме гулял — смеялся Синегоров. — В общем, я предлагаю: поехали на Талую, отдохнем, поохотимся.

— Нам же акты писать, — напомнил Пономарев.

— Да напишу я вам акты, не впервой, — продолжал уговаривать Синегоров.

— Михалыч, правда, давай съездим, с актом я сам разберусь, загорелся Коршуков, допивая чай.

Пономарев еще слабо отбивался. Но Синегоров добил его, сказав, что поедут на его бывшем УАЗике и он сам как ранее сядет за руль. Тут уж Михалыч сдался. Договорились выехать завтра с утра, а пока каждый займется своим делом.

Синегоров тут же стал готовиться к поездке. Все-таки зима, морозы за минус 40, ехать 300 километров в один конец.

Выехать удалось на следующий день только после обеда. Еле вырвались, то одно цеплялось, то другое. Через полчаса выехали за Карамкен и Коршуков, не отрываясь, смотрел в окошко на разворачивающуюся панораму колымской тайги. Впереди замаячили высокие сопки, вершины некоторых из них украшали скалы, похожие на величественные замки, а вокруг лежали глубокие белые-белые снега. Осторожно проехали Яблоневый перевал. В стороне от трассы промелькнули немногочисленные дома поселка Яблоневый. Так назывались перевал и поселок не потому, что там росли яблони, а потому что здесь заканчивался один из отрогов хребта Яблоновый. Но об этом мало кто знал. Изучая как-то на досуге топонимику Колымы, Синегоров только удивлялся богатой фантазии и интеллекту первопроходцев, в основном геологов и дорожников. И после тщательных поисков на карте нашел таки ручей под названием Матвеич. А «Михалычей», кстати, было даже два ручья.

Зимний день короток и солнце уже начало садиться. Подъехали к поселку Атка, которая виднелась огромными нефтебаками. Атка была известна по всей Колымской трассе своей отличной столовой, в которой любили поесть все трассовские водители, особенно хороши здесь были котлеты и хлеб. Про Атку есть анекдот. Встретились в гостинице Охотоморска два командированных, знакомятся. Один говорит:

— Я из Билибино.

— А-а, это где атомная станция. А я из Атки.

— А-а, это где задом наперед ходят.

Коршуков анекдот сразу не понял. Объяснили, что там постоянно дует очень сильный ветер, продувающий насквозь. Особенно зимой, а зима девять месяцев. Вдобавок поселок расположен на высоте 999 метров от уровня моря и одного метра на хватает, чтобы к северным надбавкам платили еще и высокогорные. Коршуков мгновенно отреагировал: «Так насыпали бы пару метров». Синегоров с Пономаревым долго смеялись. Так насыпали уже сколько раз. Сдувает!

Читать дальше