Анатолий Шестаев - Совершенно правдивые истории об охоте и рыбалке в Колымской тайге и Охотском море

Через пятьдесят километров после Атки подъехали к Поворотному, дальше по трассе поднимался перевал Дедушкина лысина, названный в честь первого начальника Дальстроя Берзина. Но здесь надо было поворачивать направо, в сторону от трассы.

В дороге Коршуков увлеченно рассказывал о системе закаливания Порфирия Иванова, адептом которой он давно являлся.

— Самое главное, — говорил он, — это непрерывность. Если взялся обливаться, то обливаться надо каждый день, невзирая на погоду.

Сам Коршуков обливался каждое утро на улице и зимой, и летом.

— А если мороз за 40 градусов? — недоверчиво спросил Синегоров.

— Ничего страшного, обольюсь и при минус 40, — снисходительно улыбался Коршуков.

Проехали Тальский перевал и вот огни Талой. Подъехали прямо к санаторию, но оказалось, что главврач срочно выехал в Охотоморск на совещание и никого не успел предупредить, что будут гости. Синегоров не стал разбираться, выяснять, а сразу предложил ехать дальше, на Арарат, как втайне и планировал. Коршуков сразу согласился. Что Талая? Здесь многие бывали, а про Арарат не все и слышали. Поехали дальше.

Уже стемнело, ярко светила луна, сверкали звезды, подморозило хорошо. Ехать до Арарата минут 30—40, расстояние всего 30 километров, дорога расчищенная, накатанная. Синегоров планировал заехать к своему другу Сане Маслову, который и устроит ночлег, теплый гараж и охоту. Но как с утра не заладилось так и заканчивалось. Маслова с обеда отправили на дальний участок на три дня. Выручил его друг, прапорщик Казимир, которому Маслов поручил встретить Синегорова. Казимир отвел их в дом на окраине поселке. По правде сказать, окраины тут были со всех сторон, а вокруг тайга. В доме их ждал местный участковый Серега Кашманов. Дом был просторный, четыре комнаты, большая кухня. Синегоров с Казимиром отогнали УАЗ в теплый гараж, расположенный в зоне, за воротами. Арарат — это колония-поселение со своим режимом и своими порядками.

В доме все собрались на кухне и пытались организовать ужин, мешая друг другу. Синегоров выставил всех из помещения и принялся сам за дело, только Кашманову поручив чистить картошку. Коршуков с Пономаревым с интересом осваивались, выходили на крыльцо подышать морозным воздухом и полюбоваться на ночное небо. Мороз крепчал, звезды светили все ярче, а все вокруг завалено чистейшим снегом. Скоро стол был накрыт и не успели расположиться, как в дверь постучали, — заявился Казимир с сумкой в руках. В тот день Синегоров впервые встретился с Казимиром, будущим его постоянным спутником во всех почти поездках по Колымской тайге.

Несколько смущаясь, все-таки два подполковника из областного УВД и майор из РОВД, Казимир достал из сумки литровую бутылку и поставил на стол.

— Это что? — заинтересовался Михалыч.

— Это напиток моего приготовления, — скромно ответил Ка-зимир.

— Нет уж, давайте водку, — твердо сказал Синегоров, с пред-убеждением относившийся к самогону, и убрал бутылку со стола. Разлив водку по стаканам, на два пальца и не более, посмотрел на Михалыча. Пономарев встал, приосанился и произнес тост:

— Вот мы проехали 300 километров, ехали без приглашения и толком даже не зная, куда, а нас встретили, обогрели, устроили. Предлагаю выпить за всех нас, за друзей и коллег.

Тост дружно поддержали и принялись за еду. Отварная картошка хорошо подошла к разогретым котлетам, приготовленным женой Синегорова и квашеной капустой, того же изготовления. И как обычно, жареная кета, красная икра, соленая горбуша, копченый палтус, сало, колбаса. Под такую закуску грех было не выпить. И Михалыч после третьего тоста предложил попробовать все-таки изделие Казимира. Попробовали и пришли в изумление. Первая проба как то всех взбодрила, просветлила и настроила на очень жизнерадостный лад.

— Эликсир! — произнес торжественно Синегоров.

— Ну так на прополисе же, — гордо объяснял Казимир. Вкус был изумительным, а воздействие на организм целительным и благотворным. И тут Синегоров рассказал историю про самогон. Московские геологи стояли возле поселка Хасын. На водку, как известно, талоны, а они командированные, кто им талоны даст. Но на окраине поселка жил охотник по кличке Соболь. Так этот Соболь потихоньку гнал самогон. Вот геологи и брали у него по надобности живительную жидкость. Конец сезона, геологи улетели в Москву, а Соболь в это время был на охоте. И вот зимой, перед самым Новым годом, стучится к Соболю геолог и напоминает, что он остался должен геологам 3 литра самогона. Соболь отдал, конечно, без спора. Но долго потом вспоминал, надо же, из Москвы за самогоном!

Казимир достал из сумки вторую бутылку, но Синегоров тут же забрал ее, спрятал подальше и занялся чаем. За чаем с карамельками Коршуков принялся с увлечением рассказывать Казимиру о методе Порфирия Иванова, а тот недоверчиво слушал об обливании при минус 40 градусах. Но Олег пообещал утром продемонстрировать сей метод и попросил Серегу приготовить воду, чтобы она была холодная. Серега с готовностью набрал полное ведро и поставил его на веранду. После чая все вышли на крыльцо, кто покурить, а кто просто подышать свежим морозным воздухом.

Тишина стояла первобытная, такая тишина существует только в глухой тайге и космосе. Звезды спустились прямо на тайгу и ярко сияли от края до края. И было их столько! Таинственно отсвечивал снег. Коршуков был просто ошеломлен и очарован такой красотой. Мороз крепчал и на термометре было минус 48 градусов. Синегоров плюнул на землю и в очередной раз убедился, что Джек Лондон в своих северных рассказах несколько преувеличивал, описывая, как его герои определяли крепость мороза, плюнув на снег, и слушая как звенит мгновенно замерзшая слюна, рассыпаясь на снегу льдинками.

Замерзнув, все вернулись в теплый дом. Серега предложил для комфорта затопить печь, несмотря на то, что в доме от батарей центрального отопления и так было тепло. Получив одобрение, занялся растопкой, а остальные сели пить чай. После чая Коршуков предложил сделать массаж Казимиру, который жаловался на боли в спине. Перед этим, во время чаепития, Олег рассказывал о различных методиках оздоровления, йоге, массаже. И вот он продемонстрировал свои способности на деле. Массаж Казимиру очень понравился. Пришлось Олегу делать массаж всем, кроме Кашманова, тот наотрез отказался, и так, мол, здоровый. После массажа Казимир рассказал, что в юности он занимался тяжелой атлетикой и достиг в этом деле определенных успехов. Синегоров же доказывал, что лучший и наиболее гармоничный вид спорта, это — карате. В доказательство продемонстрировал пару упражнений. Сначала встал на колени, потом сел на пятки и наклонился назад пока не лег затылком и лопатками на пол, потом выпрямился и так три раза. Это поза из йоги, пояснил он, называется «супта вирасана», а по-русски — «поза героя». Повторить ни у кого не получилось. Потом Синегоров отжался три раза на больших пальцах рук. Потом еще посидели у горящей печки, было очень уютно и покойно. Первым спать ушел Михалыч, затем и Синегоров прилег на диван. Часа через полтора он проснулся от какого-то шума, прислушался. Из кухни доносился оживленный разговор. Заглянув туда, увидел сидящего возле печки Коршукова и Казимира. Последний, широко раздвигая руки, что-то горячо рассказывал. «Про щуку, наверное», — подумал Синегоров и вернулся на диван.