Анатолий Шестаев - Совершенно правдивые истории об охоте и рыбалке в Колымской тайге и Охотском море

— Давно мы друг друга знаем, но вот так на охоту вместе собрались первый раз. Но очень удачно получилось. Правда, пока не совсем удачно, ничего не подстрелили, но будем надеяться. Так давайте выпьем за охоту! — произнес, встав, Михалыч.

Стукнулись стаканами и выпили. Вторую выпили за охотников. Выпив и хорошо закусив, разговорились. Казимир рассказывал как охотился на Арарате, сколько там глухарей, рябчиков, медведей, зайцев.

— Приехал как-то из отпуска, а дома ни кусочка мяса. Ну что, взял ружье и в тайгу. Вот поверите, нет, через пару часов двенадцать глухарей подстрелил.

— Конечно, поверим, — засмеялся Синегоров, — с тех пор там глухарей и не водится.

— Чего это не водятся, есть еще, — чуть не обиделся Казимир.

— Да ладно, шучу. Я сам оттуда еще без глухарей не возвращался. А вообще эту историю первый раз мне еще Саня Маслов рассказывал про себя.

— Да врал он, это я ему рассказывал, — горячился Казимир.

— Ты лучше расскажи, как первый раз спирт попробовал, — переменил тему Синегоров.

— Да ладно, чего там рассказывать, — отнекивался Казимир.

Михалыч с Толиком тоже стали просить Казимира рассказать эту историю.

— Давайте, мужики, выпьем за Саню Маслова и других ребят, которые ушли в страну вечной охоты, а потом послушаем, — предложил Синегоров, наливая в стаканы.

Все молча встали и не чокаясь выпили.

Закусив, Казимир поведал свою историю.

Первый раз в Охотоморск он прилетел в отпуск, чтобы осмотреться перед переводом. Многие сотрудники МВД и ВВ так и делали, благо что дорога в отпуск бесплатная в любой конец огромной страны. Было ему тогда чуть больше двадцати лет, совсем юный прапорщик. Квартиры нет, зарплата так себе, а на Севере и жилье сразу и зарплата двойная, а потом и больше. Вот и решил перевестись года на три. Все переводились на три года, а оставались на двадцать и больше лет. (Синегоров тоже на три года планировал). Но Казимир еще не знал, что уже выбрал свою судьбу. Вот и полетел в отпуск. В Охотоморске зашел в часть, переговорил с начальством, посмотрел. Ну что, жить можно, служить можно. Квартиру сразу пообещали дать. А зарплата! Посмотрев на Нагаевскую бухту Казимир приехал в аэропорт и перед отлетом зашел в буфет, а там стоит за столиком капитан в одиночестве и что-то грустит. Увидел прапорщика и поманил его рукой. Капитан же! Субординация! Казимир в форме, куда денешься, подошел. Капитан наливает ему полкружки и говорит:

— Ну, давай за друзей и ВВ!

Казимир и опрокинул в себя кружку. Когда пришел в себя, спросил, что там было.

— Ну, как что? Спирт чистейший, мы же ВВ! — ответил бравый капитан. — Да ты запей водичкой, — и протянул ему стакан воды.

В себя Казимир пришел уже в салоне самолета. Еле вспомнил, что капитан, спасибо ему, что не бросил, довел его до стойки регистрации, а как дальше было не вспомнил. Посмотрел на часы, часа два или три уже летели и попросил у стюардессы водички. После водички в себя пришел уже в Саратове возле дверей своей квартиры. Дверь открыл отец.

— Где ты так напился?!

— В Охотоморске, — только и смог сказать Казимир и отключился.

После этого рассказа Михалыч с Толиком хохотали минут десять. Зачем ты воду пил?!

Синегоров налил в стаканы и предложил под общий хохот:

— Ну, давайте за ВВ!

Подоспел чай. Чай на костре, да правильно заваренный, да на свежем воздухе под огромными северными звездами в компании друзей. Такой чай можно пить бесконечно. И только тут Михалыч обратил внимание на стакан Синегорова. Покрутил его в руках и удивлялся. Было чему удивляться. Грани были внутри стакана. Этот стакан подарил Синегорову как-то давно

Есаул. Уже хорошо стемнело, звезды сплошь усыпали колымское небо. Столько звезд только на Севере увидишь. Синегоров с Михалычем зачарованно смотрели в небо, угадывая знакомые созвездия. В это время Казимир вдруг повалился с пенька в траву. Толик кинулся его поднимать, но Синегоров остановил его:

— Не трогай, пусть отдыхает.

— Да как же, что с ним?

— Спит, не впервой.

Посидели еще. Потом зашли в домик, расстелили спальники, затащили Казимира и улеглись спать. А вокруг стояла такая тишина, что порой казалось что ты где-то в космосе, и нет ни городов, ни дорог, ни суеты. И только ночь, звезды и тишина!

Утром Синегоров приоткрыл глаза и тут же закрыл, что-то ослепило его. Вторично приоткрыл — было очень светло и в окно невозможно было смотреть. Вышли из домика и ахнули. Все вокруг было покрыто толстым слоем белого-белого пушистого снега. Сразу смотреть было невозможно, но потом приобвыкли. Красиво невероятно. Но ведь надо выезжать, а дороги не видно. Одна надежда, что часа через два растает. Разожгли костер, напились чаю и потихоньку двинулись в обратную сторону. Какая там охота, все вокруг попряталось и до вечера не выглянут из кустов и нор. Часа через два снега стало поменьше, местами он осел, а местами и совсем сошел. Когда проезжали вдоль подножия невысокой сопки, Синегоров вдруг ухватился за ружье и негромко сказал:

— Тормози, тормози.

Толик мгновенно затормозил и в ту же секунду Синегоров выскочил из машины, обежал её сзади и выстрелил, потом ещё раз. К нему тут же подскочили Михалыч с Казимиром.

— Чего там, в кого стрелял?

Синегоров, перезаряжая ружье, крикнул:

— Бегите вон за глухарями, в сопку пошли, догоняйте.

Михалыч с Казимиром с ружьями наперевес рванули в сопку, а Синегоров не торопясь прошел вперед несколько метров и одного за другим поднял двух больших черных глухарей.

— Вот это да! — восхитился подошедший Толик. Где-то в лесу раздались выстрелы. Один, другой, третий.

— У Михалыча пятизарядка, он очередями палит, — заметил Синегоров.

Через десять минут подошли возбужденные Михалыч с Казимиром. Пономарев держал за лапы большого глухаря и торжественно демонстрировал свою добычу. Казимир рассказывал как он погнался за другим глухарем, стрельнул один раз, но не попал и глухарь ушел.

Сидя в машине, попили чаю из термоса и поехали дальше. Теперь все не отрывали глаз от окружающей местности и все удивлялись, как это Матвеич умудрился высмотреть глухарей. Где-то через час остановились у другой сопки, пройтись немного. Казимир сразу пошел вниз по дороге, а остальные начали подниматься вверх по склону. Вдруг на дороге показался Казимир, он подбежал к машине и начал доставать карабин Синегорова. На недоуменный вопрос крикнул, что там медведь и умчался. Недоумевая зачем карабин на медведя, когда двустволка надежнее, Синегоров зарядил свое ружье пулями и пошел следом за Казимиром, остальные за ним. Метров через сорок увидели следы медведя на дороге и Казимира, поднимавшегося по склону по следам. Следы были свежайшие.

«Куда же он с карабином в лес на медведя?» — подумал Синегоров и пошел следом страховать. Рядом шел Михалыч с пятизарядкой. Кругом кусты кедрового стланика и неизвестно еще за каким из них мог притаиться медведь. Синегоров спросил Михалыча чем заряжено ружье. Оказалось, что дробью, но крупной, на глухарей.