Анатолий Шестаев - Совершенно правдивые истории об охоте и рыбалке в Колымской тайге и Охотском море

— И куда же ты с такой крупной на медведя? — негромко спросил Синегоров. Пономарев посмотрел на большие свежие медвежьи следы, крякнул и быстро перезарядил пятизарядку. В это время раздался выстрел где-то сбоку. Пошли на выстрел и увидели Толика с ружьем. Оказалось, что ему привиделся глухарь, вот он и стрельнул.

— Ну все, наш мишка уже через другую сопку чешет, — сказал Синегоров и все пошли к машине. В машине допили чай и поехали дальше.

На трассе снега уже не было, а уже в Охотоморске снег казался каким-то сном. В городе шел мелкий нудный дождь, а над Нагаевской бухтой поднимался белый туман.

Около десяти часов утра в кабинет заглянул Толик Сурков, поздоровался и сказал, что машина на месте. Потом потоптался и спросил:

— Поедем в субботу на рыбалку?

— Так на уйка, вроде как поздно, а горбуша еще не подошла.

Чего ловить-то? Селедку? — недоумевая, произнес Синегоров. — Камбала идет, мужики там вовсю таскают, поедем.

— Давай поедем, только я камбалу ни разу не ловил и снастей нет на нее нет.

— У меня все есть, все готово, ничего Вам брать не надо, — обрадовался Толик и вышел из кабинета, чтобы не мешать Синегорову, у которого на столе разрывался уже второй телефон.

Утром в субботу Синегоров сделал свою обычную зарядку, которой занимался уже лет двадцать. Отжался по пятьдесят раз на кулаках, пальцах и кистях. Потом, не торопясь, попил на кухне чаю с бутербродом с красной икрой и вышел на балкон посмотреть, не подъехал ли Толик. В этот момент подкатила черная Волга и из нее вышел Толик. Увидев на балконе Синегорова, махнул рукой. Синегоров подхватил рюкзак, поцеловал жену Надежду, наказал сыну Матвею, чтобы не забыл вынести мусор и вышел из квартиры.

До бухты Старая Веселая добрались за полчаса. В начале июня в Охотоморске погода сравнительно хорошая. В это утро было тепло, градусов 15, ветра почти не было, дождя не предвиделось и даже тумана не было. В бухте уже виднелось несколько лодок с рыбаками, на берегу никого не было. Толки быстро выгрузил двухместную резиновую лодку, накачал ее и через десять минут они выгребли на середину бухты. Здесь Толик достал из рюкзака пару удочек, которые представляли собой кусок толстой фанеры длиной около двадцати пяти сантиметров, шириной около семи-восьми сантиметров с вырезами на концах. На них было намотано метров сорок толстенной лески с двумя здоровенными крючками и грузилом. Потом он достал небольшой кусок мяса и порезал на мелкие кусочки. Синегоров с интересом наблюдал за приготовлениями. Затем Сурков насадил мясо на крючки и забросил леску с приманкой в море. Через три-четыре минуты он начал быстро-быстро вытаскивать леску и вытащил крупную, не меньше сантиметров двадцати пяти камбалу. Синегоров тут же взял вторую удочку и забросил крючки в воду. И вот они по очереди, а то и одновременно стали таскать рыбу одну за другой. Но минут через пятнадцать клев закончился и, Толик, взявшись за весла, перегнал лодку подальше. На новом месте поймали еще десятка два рыбин.

Солнце стало припекать, поэтому разделись до пояса, а ког-

да и здесь клев прекратился, достали термоса с чаем и основательно перекусили. Ярко светило солнце, что было не совсем характерно для Охотского моря, ветра так и не было, лодку даже не покачивало, рыба ловилась. Чудесно! После чая отплыли немного в сторону и продолжили таскать камбалу. Иногда попадались страшные морские собаки, но их отпускали в море, хотя говорят, что во Владивостоке их очень ценят.

Время летело незаметно. Потом потихоньку потянул ветер и море чуть заколыхалось, вдалеке на горизонте показались тучки. Оглядевшись, Синегоров вдруг заметил, что лодки вокруг уже отплыли и подтягивались к берегу, и тут же обратил на это внимание Толика. Тот, увлеченный ловлей, сначала не прореагировал, но потом посмотрел вокруг, схватил весла и иззо всех сил погнал нагруженную рыбой лодку к берегу. Ветер стал усиливаться, лодка шла тяжело и медленно, а до берега было не близко. Толик стал еще сильней упираться веслами и тревожно посматривал на небо, затягивающееся тучами. И вдруг налетел шквал с дождем. Лодку закачало на волнах. На душе стало тревожно и уже казалось, что до берега не доберутся, но Толик не сдавался и упорно махал веслами. И как-то внезапно лодку вынесло к берегу и она уже спокойно заскользила по мелководью на песок. И наступила тишина. Толик все еще сжимал весла и тяжело дышал. На берегу же не ощущалось никакого волнения, и было как-то спокойно. Рыбаки хлопотали вокруг своих лодок, вытаскивали мешки с рыбой и на море даже не смотрели.

«Вот так, буквально на глазах людей, можно было перевернуться и утонуть, и никто бы даже не заметил», — подумал мрачно Синегоров, помогая Толику вытаскивать тяжелую лодку на берег. Потом они переложили рыбу в мешки, оказалось три больших мешка, помыли лодку, погрузили все в машину и уселись на берегу пить чай.

В другой раз ловить камбалу подговорил осенью в начале октября его заместитель Виктор Горелов. Но не на резиновой, а на большой моторной лодке.

На берегу Синегоров познакомился с двумя рыбаками, которые повезут их на рыбалку. Уселись в большую пластиковую лодку с мотором и потихоньку отчалили. Море было спокойное и Синегоров с Гореловым улеглись на носу, а рыбаки сели на корме возле мотора. На носу к кольцу была привязана длинная веревка, и Синегоров еще подумал, к чему она здесь. Но вот лодка начала набирать скорость и затем стремительно понеслась вперед. Нос приподнялся, и его тут же стало бить о воду, да так сильно, что Синегоров с Гореловым чуть не свалились в море от неожиданности. Вот тут и пригодилась веревка! Схватившись за нее двумя руками, Синегоров пытался сползти с носа, но не тут то было. Его подбрасывало и било, приходилось изо всех сил держаться за спасительную веревку и удерживаться на носу мчащейся лодки. Крикнуть тоже не получалось, ветер забивал рот и приходилось буквально бороться за жизнь.

«Ну на хрена мне такая рыбалка? Мало было первой. Тем более камбалу не люблю», — думал мрачно Синегоров. А тут еще закрадывалась мысль, не разобьется ли пластиковая лодка при таких ударах, тогда всем конец, спасательных кругов на лодке вроде не было.

Но все когда-нибудь кончается. Закончился и этот бешеный танец. Лодка сбавила ход и остановилась. Синегоров мгновенно слез с носа и уселся посередине на скамейку. Внутри было тихо и спокойно, рыбаки покуривали и лукаво поглядывали на них. Синегоров промолчал, Горелов тоже ничего не сказал, сами виноваты, зачем полезли на нос. Затем Горелов достал ружье и протянул его Синегорову. Тот удивленно посмотрел и подумал: «Что, перестрелять их, что-ли?» Но Горелов показал на небо и сказал, что надо подстрелить чайку для наживки. Синегоров перехватил ружье и не целясь, навскидку сбил наглую птицу. Ее тут же подобрали, порезали на мелкие кусочки и дружно принялись за ловлю. Снасти на камбалу Синегорову уже были знакомы, но здесь леска была куда длинней и крючков на каждой навязано по три штуки. Вытаскивали по две-три рыбины сразу. Попадались экземпляры и более тридцати пяти сантиметров. Иногда вытаскивали треску или навагу. Когда клев прекратился, решили перекусить. Достали припасы, уселись поудобней, Виктор открыл бутылку водки, разлил по стаканам. Выпили за удачную рыбалку. Но только по маленькой, на море все-таки. Потом перегнали лодку в другое место и продолжили лов. Море было спокойное, небо затянуто осенними тучами, но дождя не было. Дышалось легко, заботы остались на берегу, а здесь только бескрайнее море, чайки и камбала. Наловили полную лодку, попили еще раз чаю и повернули к берегу. На этот раз никто на носу не лежал, да и груженная лодка не сильно разгонялась. На берегу выгрузили рыбу, получилось семь больших мешков. Один мешок отдали помогшим разгрузить лодку бомжам. Потом, по пути домой, половину улова раздали друзьям.