Анатолий Шестаев - Совершенно правдивые истории об охоте и рыбалке в Колымской тайге и Охотском море

«Так, теперь домой за рюкзаком и быстрей вперед из города пока не остановили», — думал Синегоров, садясь в машину. Сурков рванул с места и помчались. Заехали за Пономаревым, тот уже стоял возле своего подъезда на улице Наровчатова с рюкзаком и ружьем. Затем на улицу Берзина за рюкзаком Синегорова и на выезд. Синегоров торопился быстрей пост ГИБДД на выезде из города. Там же рация, телефон, еще могут остановить по приказу генерала. Был уже один случай, когда Синегорова там и остановили, начался очередной этап бесконечной оперы МВД под названием «Вихрь-антитеррор» и пришлось возвращаться и «вихревать» всю неделю.

На этот раз благополучно проскочили.

— Все, выключай рацию, — сказал Синегоров Толику.

— Так она не работает, — усмехнулся тот в ответ.

— Теперь в Палатку, забираем Казимира, заправляемся и свобода.

В райцентре заправились бензином с благословения Горанина на «туда и обратно», забрали Казимира, который уже с час подпрыгивал от нетерпения возле своего дома и выехали на трассу.

— Так, куда конкретно едем и не пора ли перекусить? — спросил Пономарев.

— Доедем пока до Талой, а там посмотрим, на Арарат или на Буюнду, а перекусить только на Талой, привыкай, Михалыч — ответил Синегоров, подумав: «Знаем мы эти «перекусить».

«Закусить» называется, а как закусил так и продолжил.» Казимир поворочался, устраиваясь, и сказал:

— Это так, я уже привык за десять лет. Если перекусить, то на ходу кусок хлеба.

— А если целый день ехать? — не унимался Михалыч.

— Остановимся возле речки или ручья, костер, лапша корейская и чай.

— И все? — удивился Пономарев.

— Еще по куску сала, — улыбнулся Синегоров.

— Чай без сахара, — добавил сурово Казимир.

— Ну, вы звери, — проворчал Пономарев.

— Точно так сказал Горанин, — засмеялся Синегоров, — когда первый раз со мной поехал. Но ему в порядке исключения, как заслуженному дорожнику России, пошли навстречу.

— Это как? — спросил Сурков, не отрывая взгляда от неровной дороги.

— Ну как — сто грамм и все, — сурово ответил Синегоров. Пономарев печально молчал.

Уток на лужах и озерцах вдоль дороги на попалось и поэтому до Талой доехали быстро и без приключений. Только на Тальском перевале Пономарев попросил остановиться. Вышли из машины и все посмотрели вниз.

— Красота неописуемая, — сказал Синегоров, — мы всегда здесь останавливаемся, Серега Попов любил в этом месте в движке покопаться, что-нибудь подрегулировать и подтянуть, особенно зимой и в пургу.

— Не такая уж и красота, — возразил Пономарев. — Есть места и покрасивее.

— Конечно, — согласился Синегоров. — Перевалы Жаркий, Ух ты, Подумай.

— Это что, названия такие? — удивился Толик.

— Ну да, увидишь еще и ужаснешься, — ответил Синегоров.

Пономарев задумчиво и мрачно смотрел вниз. Синегоров знал, что однажды зимой, очень давно, Михалыч кувыркался с этого перевала на своем УАЗике. Очень повезло ему, что снега тогда было очень много. Вспоминать об этом особо не любил и никому не рассказывал. Синегоров вспомнил, что он и сам тут неподалеку переворачивался с Поповым. До Талой оставалось 12 километров и доехали быстро. Талая была знаменита своими горячими целебными источниками и исправительно-трудовой колонией. Так и существовали. Два в одном, курорт и ИТК. Особенно любили отдыхать и лечиться на Талой жители Чукотки. Для них это был Юг. Они подолгу стояли у громадных лиственниц и рассматривали их, любили ходить по теплым подземным переходам, которые связывали все здания курорта, а больше любили купаться в бассейне. Синегорову же нравились контрастные ванны. Это два больших чана, на разделяющей их стенке лесенка с обеих сторон. В одном чане почти кипяток, в другом ледяная вода. Мгновенно окоченев в холодной воде, по лесенке перебираешься в другой чан. Сразу кипяток не ощущается, но затем быстро-быстро перелетаешь в холодный чан, а оттуда назад. И так несколько раз, пока не перестанешь ощущать, где уже находишься.

В поселке подъехали сразу к гостинице Горанина. Там уже знали, что подъедет Синегоров с друзьями, Горанин по телефону предупредил. Синегоров занялся кухней, поставил греться чай и осмотрел выгруженные продукты. Михалыч с Казимиром о чем-то оживленно разговаривали в гостиной комнате, Толик занимался машиной. Приготовив ужин, Синегоров позвал всех за стол. Не торопясь поужинали. Подошли Есаул и Чепураев, прослышавшие, что приехали Синегоров с Казимиром. Засиделись допоздна, вспоминая различные приключения.

На следующий день выехали рано утром, на улицах (на обеих) еще никого не было. За поселком сразу начиналась тайга и никакой трассы, только лесные дороги. Поехали в сторону реки Буюнды. Буюн по эвенски — дикий олень. Пономарев, посматривая по сторонам, спросил:

— Как там Буюнда, стоит еще?

— Какое там стоит, одни развалины остались, — тут же ответил Синегоров. — Как колонию-поселение перевели на Арарат, так все и кончилось. Жили там иногда эвены-оленеводы, да и то в последнее время не видать. Никого там нет, тишина первобытная.

Доехали до реки Эльген. Синегоров боялся, что мост там совсем разрушился и придется ехать вброд. Так и вышло. Мост посередине рухнул и проехать по нему не было никакой возможности. Но неподалеку был накатанный брод, по нему возили руду КАМАЗы с прииска «Джульетта». Толик с опаской ехал по реке, вода уже покрывала колеса. Но Синегоров его успокоил, сказав, что постоянно здесь переезжал на УРАЛе и дно нормальное, без ям. Благополучно переехали на другой берег и проехав вдоль реки километров пять, остановились. Договорились пройти немного по тайге, а потом уже и пообедать. Синегоров взял свое ружье, позвал Толика и они пошли вдоль реки. Пономарев с Казимиром пошли в другую сторону.

— На кого охотимся? — спросил Толик и получил исчерпывающий ответ:

— Куропатки, рябчики, глухари, зайцы.

— Понятно, а дробь какую?

— У меня четверка, а на глухаря два нуля.

Погода стояла изумительная. Солнце светило, но не жарило, легкий ветерок приятно обвевал лицо. Ни комаров, ни мошки. Лиственница уже краснела, ива желтела. Цвели еще цветы и тишина первобытная. Прошли заросли голубики, синей от спелой ягоды. Кусты шиповника усыпаны крупными красными ягодами. Постояли возле голубики, нарвали по паре горстей ягоды, поели.

— А жимолость есть? — спросил Толик.

— В этом месте нет, но в других местах навалом, потом специально съездим, Калашника возьмем, а то он уже намекал. И брусники еще наберем, и на рыбалку съездим, — негромко ответил Синегоров.

Прошли километра четыре, но никого не встретили и повернули обратно.

Пономарев с Казимиром уже сидели возле машины и оживленно разговаривали. Казимир рассказывал про свои охотничьи приключения. Синегоров эти истории знал уже наизусть и поэтому молча принялся за сооружение костра, благо Казимир натащил уже сухих сучьев. Синегоров быстро разжег костер, пристроил с помощью большой ветки большой котелок с водой и принялся готовить походный обед. Как обычно, это были макароны с тушенкой (если не было дичи). Для вкуса Синегоров добавил две мелко нарезанных картофелины. Через двадцать минут обед был готов. Уселись вокруг костра, быстро поели и не спеша напились чаю. Казимир давно знал, что в обед водку не пьют, Толик был за рулем и Пономарев сначала покрутил головой, посмотрел на рюкзак, но ничего не сказал. После чая погрузились в машину и поехали дальше к Буюнде. Через пару часов подъехали к бывшему поселку. Как всегда грустно было смотреть на брошенное жилье. Выбрали с краю домик с целыми еще окнами и дверью и остановились возле него. Синегоров зашел внутрь, оценил: если выкинуть мусор, подмести, то вполне можно спать, спальники у всех есть. Попили чаю из термоса, чтобы время не терять и разошлись пытать охотничье счастье. Казимир снова пошел с Пономаревым и слышно было как он что-то опять рассказывает Михалычу. Синегоров с Сурковым шли молча, держа ружья наготове. Шагали легко, усталости не чувствовалось и так можно было пройти километров двадцать. Но договорились вернуться через два часа. И поэтому ровно через час повернули обратно. Так ни разу и не выстрелив вернулись на стоянку. Михалыч с Казимиром подошли минут через десять, тоже без трофеев. Видно было, что Михалыч подустал, а Казимиру хоть бы что. «Опять, наверное, пер как лось, а Михалыч за ним еле поспевал» — подумал Синегоров и начал готовить место для костра. Охотники быстро натаскали сучьев для костра и через десять минут костер уже пылал. Синегоров принялся готовить ужин, а Казимир с Толиком подготовили стол из двери, валявшейся возле соседнего домика, нашли пару ящиков и два хороших пня. Пономарев в это время делал уборку в домике и таскал туда спальники. Но вот Синегоров накрыл стол и уставшие охотники уселись за ужин. Синегоров налил каждому в стакан на два пальца водки и предложил Михалычу произнести тост.