Екатерина Данильчик - Обретая себя

— Все прошло, как должно было. Похоронили. — Сделал паузу, чтоб она осознала, — тебе никто не может дозвониться, глупые, думают, что ты болтать будешь по телефону.

— Спасибо, что приехал и рассказал, — засыпая, еле слышно, произнесла Кристина.

— Я с тобой, Веснушка, поправляйся, — поцеловал ее в лоб, Максим направился к выходу.

Наступил день выписки. Близкими людьми Кристины, было решено забрать ее домой; по их мнению, в родном селе, ей будет легче справиться с утратой, заручившись поддержкой родной мамы и сестренки. Правда никто не подумал, что и Вова тоже вернулся домой к матери и скорее всего будет попадаться ей на глаза, теребя и без того кровоточащую рану.

Максим забрал вещи подруги со съемной квартиры, а Наташа привезла маму Кристины. Максу было неловко, что везде их возит Наташа и подумал, что пора бы взяться за ум и обзавестись своим транспортом, более безопасным, чем его «железный друг», стоявший в гараже.

Стоял прекрасный весенний день. Все кругом пыхтело и бурлило новой жизнью. Хорошо, что хоть что-то неизменно в этом мире: птицы продолжают петь, цветы и растения расцветать, а солнышко ласково греть.

В палату к Кристине вошел врач.

— Здравствуйте, всем, — обратился он к присутствующим, те поздоровались в ответ, Кристина одевалась, ей помогала Наташа.

— Доктор, как моя дочь, будут какие-то рекомендации? — волнительно спросила Мария Васильевна.

— А как же, вот вам выписка, а вот назначения, но это только по моей части, так сказать, сейчас еще зайдет психотерапевт, — спокойно произнес врач, обращаясь к Кристине, добавил, — не попадайте к нам больше. Всего хорошего!

— Доктор, — Кристина задержала его, — спасибо Вам, за то, что сделали для меня!

Он все понял, это благодарность, не за то, что он спас ее, а за то, что дал увидеть сына.

— Береги себя.

Спустя минут пять, когда все вещи были собраны и Наташа пошла за машиной, в палату заглянула психотерапевт и попросила маму Кристины поговорить с ней наедине, где рассказала о душевном состоянии ее дочери, о нужном внимании и приемах отвлечения ее от самобичевания.

Кристина стояла у окна. Вид у нее был, мягко говоря, не «свежий»: она давно нормально не мылась, лицо ее было искаженным, глаза заплаканные, под ними мешки, веснушки больше портили вид, чем украшали, а рыжие длинные волосы небрежно висели как солома — и ей было плевать. В руках она держала выписку и читала полушепотом свой диагноз, вырывая только отдельные фразы: « Тупая травма живота. Ушиб передней брюшной стенки. Отслойка плаценты. Острая гипоксия плода. Внутриутробная смерть плода» — последние слова, как ножом по сердцу.

Стук в дверь, прервал ее мрачные мысли.

— Милая, я знаю, что тебе плохо, — начала врач, свою работу, — но я должна сказать тебе последние напутствующие слова.

— Делайте, что должны, — разрешила Кристина. Максим стоял у дверей с сумками в руках и ждал подругу.

— Перинатальная потеря вызывает много чувств — боль, обиду, страх, гнев на несправедливость судьбы. Все эти чувства будут возникать у тебя, Кристина. Обычно переживание потери происходит в течение года. Год — это время, которое потребуется твоему телу и психике справиться с этой бедой, восстановиться и двигаться дальше без страха и тревоги, не перенося травму потери ребенка на новую беременность. Конечно, важно, чтобы была поддержка со стороны близких людей и профессионала. — Вошла во вкус доктор, рассказывая быстро, но акцентируя внимание на отдельных, значимых словах. Кристине, видимо, стало этого достаточно, а может и чересчур.

— Стоп, остановитесь, прошу, — потребовала она, — ни о какой беременности в будущем и речи быть не может. Хватит этих речей, что я должна смотреть в будущее и начать жить ради чего-то, чего сама не хочу. И прошу, не говорите мне, как пережить мое горе, на то оно и мое, это мне решать.

Кристина, больше не говоря ни слова, просто вышла из палаты. Ей хотелось со всех ног пуститься наутек из больницы, но все что она могла, это медленный шаг.

Выйдя на улицу, она прищурилась от яркого света, и поток свежего весеннего ветра обдул ее с ног до головы. На секунду ей стало хорошо, но осознание того, что она вышла отсюда без своего малыша, вонзилось, впилось в ее душу как кинжал и стало медленно ковырять и без того глубокую рану.

Вдруг к Кристине, прихрамывая, подошла девочка и своими маленькими ручонками обняла за талию.

— Папа, папа, это она, эта тетя меня спасла, я узнала ее, папа смотри какие у нее волосы, как у принцессы, я же говорила тебе, что меня спасла принцесса! — затараторила девочка. Кристина сразу узнала Машу и непроизвольно улыбнулась.

— Я так рада, что ты в порядке, милая, — сказала Кристина, поглаживая светлые кудряшки девочки.

Папа Маши подошел вместе с пожилой женщиной, которая была вся в слезах.

— Спасибо Вам, спасибо огромное, что помогли моей внучке, что не бросили ее, — начала благодарить женщина и заключила Кристину в свои объятия.

Кристина взглянула на мужчину, он стоял немного в стороне, и вид у него был двоякий, и печальный и благодарный.

— Мы вам очень благодарны, — начал он, сдержано, по-мужски, — врачи сказали нам, что если бы не вы… — он не стал договаривать, сжал губы и свел скулы, — мы можем вас как то отблагодарить?

— Я очень рада, что ваша девочка выздоровела, я думала о ней, спасибо, что сообщили, это и есть лучшая награда, когда знаешь, что все закончилось хорошо, — ответила Кристина, и посмотрев на мужчину, заметила скупую мужскую слезу и сразу поняла свою ошибку, — ой простите, я вам так сочувствую, вы потеряли жену, а я тут о хорошем исходе, извините.

— Ничего, мы справимся, главное, что Машенька с нами, если бы не вы, страшно представить, как бы все обернулось, — вклинилась в разговор бабушка.

— Тетя, тетя, — перебила взрослых девочка, — а мы к вам приходили уже, но нас не пустили, сказали, что вам плохо, вам сейчас уже лучше? — невинные чистые детские глазки уставились на Кристину, и она присела на корточки.

— Лучше, милая, лучше! Обещай мне, что больше никогда не попадешь в больницу.

— Даю честное слово! Папочка сказал, что теперь будет моим телохранителем!

— Папе надо верить, — поддерживала разговор Кристина.

— Вот, — Маша протянула цветной браслетик из крупного бисера Кристине, — я вам сделала, сама, он как радуга, видите? Пусть он вас радует каждый день! — со всей серьезностью и искренностью, сказала Маша. Кристина одела на запястье этот маленький, но дорогой детский подарочек.

Приближалось лето, и все вокруг было в предвкушении этой прекрасной поры, только Кристине было все равно тепло или холодно на улице, идет дождь, снег или стоит ясная погода. В душе в нее царил один лишь мрак, и даже родные стены, места и родные люди рядом не могли ей помочь. С каждым днем ей становилось все хуже, и она чувствовала это, чувствовала, как внутри накапливается ком, подобный ядерной бомбы. Со стороны казалось, что ей лучше: она не проливала слез, говорила короткими фразами и даже кушала немного. Так прошло пару месяцев.