Вильям Козлов - Дети ада

— Подпись — это формальность, — сказал Андрей Семенович. — Вы ведь теперь будете работать на меня...

— Хоть на черта! — взволнованно воскликнул Ларионов. — Лишь бы мне не мешали, дали развернуться!

— Грех так говорить, — заметил миллионер.

— Прости меня Господи! — сказал Антон. — Вы правы, не нужно Бога гневить...

— Вы потолкуйте с Александром Борисовичем — он автор этого проекта, — сказал Глобов, поднимаясь со скамейки, — а мы с Иваном Васильевичем пройдемся еще раз к озеру... Почему его называют Велье?

Этого никто не знал даже из старожилов, как редко кто помнит, почему их деревня или село называются так, а не иначе. Происхождение Плещеевки тоже неизвестно. Иногда ночью, когда озеро шумит, слышен звучный плеск волн, набегающих на покатый берег, может, потому и возникла Плещеевка? Первый поселенец здесь, возможно, был романтиком, и назвал деревню Плещеевкой? А озеро Велье? В этом есть простор, журчание, даже журавлиные клики...

Небо над головой было густо-синее, лишь вдалеке над бором виднелись перистые разреженные облака. Заработал на том берегу агрегат с молочной фермы. Перехватив взгляд Андрея Семеновича, Иван сказал:

— Молочная ферма с автоматической дойкой.

— Ее можно купить? — задумчиво глядя в ту сторону, спросил Глобов.

— Антон говорил, что ферма убыточная, скотина гибнет, приплода никакого, надои совсем упали...

— Как и везде на государственных предприятиях, — сказал он. — Не умеют люди работать на государство, Не понимают, кто хозяин, кому все это нужно?..

— Я этого тоже не понимаю, — сказал Иван.

— Пусть Ларионов узнает условия, — продолжал Андрей Семенович. — В хороших руках эта ферма заработает. На ее базе можно построить сыроваренный завод, маслобойку...

— Спасибо вам, Андрей Семенович, — тепло сказал Иван.

— За что? — удивленно тот посмотрел на него.

— Вы сделали моего лучшего и единственного друга Антона счастливым человеком!

— Вот страна! — покачал головой миллионер. — Я ведь ничего не дал ему просто так, даром — он за все отработает и еще даст доход. А он, вы, радуетесь!

— Не странная у нас страна, а несчастная, — заметил Рогожин. — Люди хотят работать, выращивать скотину, снимать урожаи, а им мешают, вставляют на каждом шагу палки в колеса! И вдруг вы все ему даете... И рад он не только технике, но и доверию, вере в него, как в фермера.

— Если у него дела пойдут хорошо, а мое чутье подсказывает, что так и будет, мне нужно будет благодарить его. С продуктами в стране все хуже, государственные сельхозартели разлагаются и приносят одни убытки, а такие хозяева, как ваш Антон, могут все поправить. На машине он может доставлять на рынок все свежее, парное. Я думаю, что деньги, которые я вложу в него, с лихвой окупятся. И побыстрее, чем издание какой-нибудь книжки. И он не пьет? — миллионер посмотрел в глаза Рогожину. — Я хочу сказать, не пьяница?

— А разве это не видно?

— Пьяница в деревне — это пустой человек.

— Антон честнейший человек и вы вдохнули в него уверенность в себе, силу, — сказал Иван. — Теперь ему хотя бы три-четыре работника, и дела закрутятся! Я его знаю.

— Работников, говорите? Может, попробуем уговорить моих двух богатырей? — взглянул Глобов на хлопотавших возле грузовика телохранителей. Они прислоняли к открытому борту толстые доски, чтобы скатить вниз трактор. В кузове виднелись и две большие бочки с горючим. Умный бизнесмен и об этом позаботился.

— Пока в деревню из города устремляются дачники и пенсионеры, — сказал Иван. — Молодые, крепкие мужчины еще мертвой хваткой держатся за города. В мутной-то воде сподручнее ловить золотую рыбку!

— Пока, Иван Васильевич, пока... — Глобов смотрел на скользящих по спокойной воде уток. От них разбегался сверкающий серебристый след. Из темной воды у берегов лезли камыш и осока, а вот кувшинок еще не видать. Они под водой тянут к солнцу круглые лиловые листья-пятаки.

— Думаете, будет великое переселение?

— Если безработных станет больше, чем работающих, куда же им деваться? Скоро ведь и воровать-то будет нечего. Богатые себя защитят, а у бедных и взять-то будет нечего — все распродадут на рынках и на улицах, чтобы купить на вырученные деньги продуктов. Вот и потянутся люди на село, там миллионам безработных есть где развернуться.

— Антон — это первый ваш опыт на ниве сельского хозяйства? — поинтересовался Иван.

— Есть пара фермеров в Тосненском районе Ленинградской области, но там нет таких возможностей и просторов, как здесь, на Псковщине. Земли мало, много дачников, да и государственные артели не сдают своих позиций. Если и выделяют землю, то бросовую, как ее называют — неудобицу. На пригороды трудно рассчитывать, там как раз переизбыток рабочих рук и нехватка земли. Городские предприятия давно сообразили, что на государство рассчитывать не приходится и заняли все, что можно, под свои подсобные сельскохозяйственные угодья. Дачные кооперативы плодятся, как грибы. Чиновники наживаются на спекуляциях участками.

— Вы все свои дела решаете так быстро?

— Чем хорош бизнес? — рассмеялся Андрей Семенович. — Нет хождений по конторам, бюрократам, начальству — все решает один, ну иногда несколько единомышленников. А что касается этой сделки, так я решил ее для себя сегодня утром. Трактор и грузовик я хотел продать в Тосно, но посмотрев хозяйство Ларионова, познакомившись с ним, подумал, что лучше, пожалуй, поддержать его. Рыбы-то в озере много?

— Судак, лещ, щука и плотва с окунем.

— А раки есть?

— Насчет раков не знаю, — сказал Иван. — Мы их ни разу не ловили.

Глобов задумчиво посмотрел на озеро и заговорил о другом:

— Я вашего друга не обижу. Дал команду Бобровникову составить честный взаимовыгодный контракт.

—А бывают и нечестные контракты?

Миллионер без улыбки посмотрел Рогожину в глаза, провел пальцем под носом, на лбу обозначились поперечные морщинки, сделавшие его лицо суровым.

— В бизнесе, дорогой Иван Васильевич, всякое бывает: с честными людьми я всегда честен, а с бесчестными... Ну, да вы знаете. Слышали про мой охранный отряд?

Иван кивнул. Об этом слышал от Бобровникова, Дегтярева и даже знал, как парни из охранного отряда заставили директора коньячного заводика в Молдавии выполнить договор о поставке коньяка Глобову...

— Я огражден от посягательства рэкетиров, мафии... Стараюсь как можно реже использовать отряд, но бывает, что никакие другие методы не действуют на бесчестных бизнесменов, хозяйственников. Короче, я никому не позволяю надувать меня. И сам не стремлюсь к этому. Но бизнес есть бизнес, слышали наверное, что за рубежом обанкротившиеся миллионеры даже кончают жизнь самоубийством? У нас пока подобного не происходит.