Ольга Савельева - Ну ма-а-ам! [litres]
- Название:Ну ма-а-ам! [litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент 5 редакция «БОМБОРА»
- Год:2019
- Город:Москва
- ISBN:978-5-04-099700-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ольга Савельева - Ну ма-а-ам! [litres] краткое содержание
Ольга Савельева, известный блогер и автор нескольких книг, просто живет и любит своих детей, ведь главная задача родителя – научиться искать счастье в любом дне, в любом моменте, и универсальных правил здесь нет и не может быть. Эта книга – букварь для взрослых, алфавит родительских прозрений для тех, кто понял, что главное в любом родительстве – осознанное стремление к счастью.
Ну ма-а-ам! [litres] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Я могу потратить много сил на то, чтобы дирижировать ситуацией, но форс-мажоры никто не отменял. И если все пойдет не так, как я задумала, мне будет очень обидно, потому что будет казаться, что все зря. А на самом деле не зря. Я делала то, что должна, а случилось то, что не могло не случиться.
Есть такой смешной анекдот про щеколду. Жена спрашивает мужа:
– Ты дверь закрыл?
– Закрыл.
– На пять замков?
– На пять.
– А шкафом подпер?
– Подпер.
– А на крючок закрыл?
– Закрыл.
– А на щеколду?
– А на щеколду забыл.
– Ну вот, – возмущена жена. – Заходи кто хочешь, бери что хочешь…
Я забаррикадировала свой дом на все замки, вырыла ров вокруг своей крепости, сделала все необходимое, чтобы защитить своих детей, но я понимаю, что в крепость все равно могут прорваться. А если я буду доводить ситуацию до абсурда, бегая и без устали проверяя щеколду, то это не я буду дирижировать ситуацией, это страх будет дирижировать мной.
Я подошла к сыну и сказала: «Сейчас выпьешь витамины», – а потом подошла к окну и открыла форточку.
– Ого, – сказал муж, увидев открытую форточку. – Что это ты?
Он у меня любит прохладу, и отсутствие свежего воздуха дается ему тяжелее всех в семье.
– Проветриваю.
– Вчера, когда я хотел проветрить, ты кричала, что сквозняк непременно нападет на ребенка.
– Это было вчера. Сегодня я ослабила хватку… Оставлю открытой щеколду.
– Что? – не понял муж.
– С сегодняшнего дня живем как раньше: бережем себя в разумных пределах и не впадаем в крайности.
Мы благополучно сделали операцию дочери, все хорошо.
Через два года в конце декабря мы сильно заболели всей семьей. Нас подкосил ужасный вирус, мы все лежали с высоченной температурой. Сил не было совсем. Нужно было нарядить елку, купить продукты и накрыть стол к празднику, но состояние у всех было такое, что даже умывание казалось подвигом.
В итоге мы ничего не наряжали, я залила гречку кипятком: это единственная еда, которая была в наличии, но аппетита не было и никто ничего не ел. Сам праздник мы просто проспали.
Через неделю болезнь отступила, и нам стало очень обидно, что праздника так и не случилось: даже Дед Мороз не навестил наших детей.
Вы когда-нибудь наряжали елку 9 января? Мы – да! Я накрыла стол, наготовила салатов, и мы веселились до полуночи и кричали: «С Новым годом!»
И тот запоздавший праздник мы до сих пор вспоминаем с теплом и светлой радостью. Праздник – это состояние души. Он может быть привязан к календарю, а может нет. Он привязан только к вашему настроению.
Быть режиссером собственной жизни – это менять то, что можешь изменить, и принимать со смирением то, что изменить не можешь.
Я не могу приказать себе выздороветь, и, если я болею, я смиренно жду выздоровления. Но то, что подконтрольно мне, я обязательно исправлю, потому что мне это важно. Важно знать, что я сделала все, что в моих силах.
Первый раз сын поехал в лагерь, когда ему было семь лет. Я очень боялась за него. И за себя. Я боялась, что мой страх за него не даст ему нормально отдохнуть, что я буду названивать ему ежечасно и в ужасе спрашивать, не болит ли у него что-нибудь и что он ел.
И если он хотя бы всхрипнет или даст мне понять, что ему грустно, я немедленно брошу все и побегу забирать его из лагеря. Поэтому я нашла лагерь в восьми часах езды от дома, в котором телефоны выдают детям только после смены. Для связи с родителями – телефон у вожатых.
– Не звоните детям первые три дня, они адаптируются и могут плакать, – сказал начальник смены родителям, и я услышала это как «вашим детям будет плохо».
Я боролась со своими страхами, отчаянно возводила баррикады между мной и ними целый день. Но не смогла, сорвалась. Позвонила сыну в первый же вечер. Слушала гудки с ухающим сердцем. Наконец в трубке возник голосок Даси:
– Мам, алло, что ты хотела? Что-то срочное? А то у нас репетиция, и я солист…
Я поняла: моему сыну без меня прекрасно, это мне без него плохо. Это не дети, это родители адаптируются и могут плакать. Я улыбнулась и сказала, сглотнув слезы:
– Просто хотела сказать, сынок, что очень люблю тебя…
Не позволяйте страхам рулить вашей жизнью, пусть правит здравый смысл. Это, конечно, не мгновенное решение, а долгий процесс, этому нужно учиться. Но начать можно с щеколды.
Я больше не прячу своих детей от жизни за дверью с пятью замками и щеколдой. Моя щеколда всегда открыта. Заходи кто хочешь, бери что хочешь. Мы всем рады!
Ъ
Моя мама часто рассказывала мне историю про хлеб, главной героиней которой была я. Мне – шесть или семь лет. Мама помыла голову, приготовила обед и обнаружила, что дома нет хлеба. Без хлеба – ну что за обед?
Была осень, прохладно – с мокрой головой за хлебом не побежишь, хоть магазин и в шаговой доступности. Мама придумала послать меня за батоном. Дала деньги и отправила в магазин через дорогу. Предупредила, что будет смотреть на меня из окна. Ну, чтобы я ощущала ее поддержку и мне было не страшно дебютировать в роли самостоятельного покупателя.
Дело было в Москве, а выросла я в маленьком Калининграде. Я испытывала стресс от интенсивности движения и количества людей на улице, от того, что я ничего и никого не знаю, что все вокруг чужое.
Я плохо помню эту историю. Возможно, память заботливо спрятала стресс на антресоль памяти, и мне оттуда не достать ни причин, ни подробностей. Почему я оказалась в Москве, если жила в Калининграде до 13 лет? Может, приехала на каникулы? Или просто к родителям на недельку? Не помню.
В общем, маленькая напуганная девочка в чужом большом городе идет за хлебом. Переходит дорогу, оглядываясь на окна, в которых мама смотрит за ней. Подходит к магазину, тянет на себя дверь. Она не открывается. Тяну изо всех сил – нет, ни в какую. Я даже ножкой упираюсь в стену – ну же, открывайся, но нет, дверь будто намертво закрыта.
Я чуть не плачу. А может, и плачу, не помню. Смотрю в окно. Там мама, она, наверное, за меня переживает. Я стою минуту, две, пять. Что стою, чего жду? Через пять минут я растерянно возвращаюсь домой. Без хлеба, естественно.
Дома встречает мама. Она говорит, что я растяпа. Что дверь в магазине открывается не на себя, а от себя, и что мимо прошло столько народу, у которых можно было бы попросить помощи, а я как истукан продежурила у двери пять минут – и домой. И что я не выживу в мире людей, если не научусь думать головой и использовать язык по назначению. Мне было стыдно, и я раскаивалась, это я помню хорошо.
Впоследствии эта история трансформировалась в смешную семейную байку, как маленькая Оля тянула, а не толкала дверь и не смогла купить батон. Над этой байкой принято было смеяться, и я послушно смеялась. Долго, до совершеннолетия точно.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: