Василий Кириллов - Северный модерн: образ, символ, знак

О проекте внешней отделки доходного дома Угрюмовых в 1906 году говорилось в очерке, опубликованном в петербургском журнале «Зодчий»:

«Для фасада предполагается воспользоваться следующими материалами: для нижнего этажа красный пютерлахский гранит, грубо обработанный, а в немногих местах гладко тесаный со скульптурой (у переднего входа и у ворот); для второго этажа, балкона и для частичной отделки отверстий в остальных этажах – финляндский горшечный камень, также местами гладко тесаный, местами со скульптурой, как видно на фасаде; в верхнем этаже и местами в третьем и четвёртом этажах – шероховатая штукатурка; все же остальное поле предполагается облицевать заграничным облицовочным кирпичом; колпак для балкона-фонаря в шестом этаже проектирован из меди; решетки и ворота – железные, кованые». 77

Фасад был решен в характерных для «северного модерна» выразительных и динамичных формах. Асимметричное расположение эркера, смещенного чуть влево от центральной оси, удачно дополнила разнообразная модификация проемов окон. Тяжелые грубо стесанные блоки гранита и стеатита, примененные в облицовке нижних этажей, создали яркий «диссонанс» в сочетании со штукатурной отделкой стен, гладкими кирпичными поверхностями и фрагментами из глазурованной керамической плитки. Такое сочетание фактур не было свойственно для финских зданий. Скорее, это служило заметной отличительной чертой многих петербургских домов рубежа ХIХ-ХХ столетия. Облицовочный кирпич в городе на Неве оставался приоритетным строительным материалом даже в период увлечения «каменным романтизмом».

Н.В.Васильев и А.Ф.Бубырь, в частности, использовали этот метод отделки в другой своей постройке, относящейся к вышеназванному хронологическому периоду. Двухэтажный особняк М.А.Савицкой в Царском Селе отличало не менее изысканное решение уличного фасада. Зодчие на этот раз отказались от утрирования «рваной» фактуры камня. Огромные гранитные валуны, использующиеся в облицовке стены первого этажа, были отесаны более аккуратно и выложены в технике бутовой кладки с живописно прочерченными швами. Красноватая, темная поверхность камня и светлый кирпич предстали в эффектном контрастном соотношении.

Над убранством фасада в доме на Стремянной, предположительно, работал петербургский скульптор В.Н.Судьбинин. Есть свидетельства, что он дружил с А.Ф.Бубырем и иногда ваял свои произведения в его художественной мастерской. Вначале, здание предполагалось оформить привычными для петербургского модерна натуралистичными изображениями зверей и птиц. Но затем проект был изменен. Почему? Неизвестно… Кому из архитекторов пришла в голову новая оригинальная идея?

Думается, к проекту оформления фасада руку приложил Н.В.Васильев, которого чем-то не устроили творческие искания скульптора. Он предложил ему выполнить иной вариант декора, по его мнению, лучше отвечающий «первобытному» облику постройки. Не исключено, впрочем, что это, и вовсе, собственное творение Н.В.Васильева. Каменные рельефы могли быть, непосредственно, исполнены по его эскизам.

Что же так привлекает в украшении дома на Стремянной? Чем оно отличается от декора, относимых к «северному модерну», других построек Петербурга?

Рельеф с образами северной мифологии

Прежде всего, новым характером образов. Рельефы на фасадах глубоко фантастичны, а исполнение их кажется условным и схематичным. Чтобы понять логику их создателя обратимся, пожалуй, к одному из высказываний Ф. Сологуба, некогда произнесенного им на своей лекции. Он, с присущим ему глубокомыслием и романтическим восприятием окружающего мира, подчеркнул следующее:

«В высоком искусстве образ стремится стать символом, т. е. стремится к тому, чтобы вместить в себя многозначительное содержание, стремится к тому, чтобы это содержание образа в процессе восприятия его зрителем, читателем было способно раскрыть всё более и более своё глубокое значение. В этой способности образа к бесконечному его раскрытию только и лежит тайна бесконечного существования высоких произведений искусства. Художественное произведение, до дна истолкованное, до глубины разъяснённое, немедленно умирает; жить дальше ему нечем и незачем. Оно исполнило своё маленькое временное назначение и померкло, погасло. Так гаснут полезные огни костров, когда они исполнили то, для чего предназначались, – а звёзды высокого неба продолжают светиться дальше…». 78

На одном из камней, фланкирующих вход в здание на Стремянной, представлено «ползучее существо». Изображение настолько абстрактно и стилизовано, что его можно трактовать по-разному. То ли это всем хорошо знакомый «сологубовский» червяк, то ли чудовище Йормунгандр из скандинавских саг или Белый Уж из латышских народных преданий, то ли, просто, реликтовая змея. При наличии воображения и определенного историко-культурного знания этот ассоциативный ряд может продолжаться до бесконечности.

Рельеф с рыбой-Луной

Рельефный рисунок с противоположный стороны входного портала изображает Рыбу-Солнце. Это, пожалуй, еще более загадочный персонаж. Дело в том, что подобная рыба, имеющая гигантское дисковидное тело, существует в реальности природного мира. Она обитает в бескрайних просторах океана и лишь иногда наведывается в северные моря, омывающие территорию Скандинавского полуострова. В старину балтийские рыбаки, встречая Рыбу-Солнце или Рыбу-Луну, отдыхающей на поверхности воды, обычно пугались от ее странного облика и размеров. Она вызывала у людей ассоциации с морским чудовищем. В 1908 году у берегов Австралии, и вправду, поймали рыбу, похожую на ископаемого представителя земной фауны. Длина ее составила более 4 метров, а вес превысил 2 тонны. Моряки эпохи Средневековья еще не знали, что Рыба-Солнце безобидна и не представляет угрозы для человека.

Если подытоживать все вышесказанное, рельефы на фасаде дома Угрюмовых следует воспринимать как некое представление о таинственных существах, с незапамятных времен живущих в среде недоступной для человека – водной стихии или непроходимой чащи леса. Желание проникнуть в эти сокрытые от постороннего взгляда уголки мироздания всегда отличало романтически настроенных художников «модерна».

В декоре жилого дома на Стремянной присутствуют также маскароны, чем-то напоминающие скульптурные работы Хильды-Марии Флодин. Известно, что Н.В.Васильев неоднократно посещал Хельсинки и встречался с Э. Саариненом, проявляя глубокий интерес к его смелым творческим исканиям. Оформление фасада здания страховой компании «Похъюола» на Александерсгатан, наверняка, произвело впечатление на молодого архитектора.