Василий Кириллов - Северный модерн: образ, символ, знак

В одном из своих очерков, написанных уже в зрелые годы, известный русский писатель Федор Сологуб открыто возражал против подобных измышлений. Он, в частности, утверждал следующее:

«Индивидуализм никогда и нигде не мог иметь значение противообщественного явления. Сама общественность имеет цену только тогда, когда она опирается на ярко выраженное сознание отдельных личностей. Ведь только для того и стоит соединиться с другими людьми, чтобы сохранить себе своё лицо, свою душу, своё право на жизнь. Недаром заветом наикрепчайшей общественности служат слова: „мой дом – моя крепость“. В частности индивидуализм русских модернистов обращал своё жало не против общественности, а совершенно в другую сторону… Если единая воля образует мир, то что же моя воля? Если весь мир лежит в цепях необходимости, то что же моя свобода? Ведь мою свободу я ощущаю тоже, как необходимый закон моего бытия, и без свободы я жить никак не могу… Не бунтом против общественности был наш индивидуализм, а восстанием против механической необходимости. В нашем индивидуализме мы искали не эгоистического обособления от других людей, а освобождения, самоутверждения на путях экстаза, искания чуда, или на каких-нибудь иных путях».

Путилова, по заказу которой строил И.А.Претро, была человеком практичным и знала счет деньгам. Она прежде всего хотела получать доходы от сдачи в наем комфортабельных квартир в доме на Большом проспекте Петроградской стороны. Но купеческая вдова не осталась равнодушной к творению зодчего. Покоренная эстетикой «северного модерна», она сама переселилась в новое здание, оформив для себя в нем одну из наиболее просторных квартир.

Впрочем, давайте вернемся к фигурам сов. Изображения этих птиц, овеянных народными легендами, довольно часто встречаются в украшениях фасадов жилых домов в Петербурге. Наверное, в числе первых его начал использовать во внешнем декоре зданий хорошо известный в городе на Неве зодчий – Федор Лидваль. По эскизам мастера, была, в частности, исполнена фигура совы для доходного дома на Каменноостровском проспекте, владельцем которого являлась его мать – Ида-Амалия Лидваль. Изображение загадочной птицы, в данном случае, служит деталью оформления тимпана фигурного щипца, венчающего центральную часть главного корпуса здания. Птица представлена с широко распростертыми крыльями. Ее когтистая лапа крепко сжимает пойманную добычу. Любопытно, что фасад обращен в сторону северо-запада. И создается впечатление будто сова, и вправду, стремится к финским скалам, в родной край лесов и озер.

Фигурка совы на фасаде дома Иды-Амалии Лидваль

Свою искреннюю любовь к природе Севера Ф. Лидваль непосредственно выразил в рельефах, помещенных над центральным порталом главного корпуса здания. Картуш с указанием даты окончания строительства (основная часть дома была завершена к 1902 году), окружают живописные зарисовки, ярко отображающие мир таежной флоры и фауны. Справа, помещено изображение сосновой ветки с шишками. Рядом с ним, какая-то птица, с виду похожая на сороку, будто пытается клюнуть сидящего немного поодаль зайца. Тут же, на заднем плане просматривается фигурка еще одного зайца, выбегающего из лесной чащи. Слева, перед нашими глазами предстает мир коварных ночных хищников. Рысь с широко раскрытой пастью… На сучке дерева сидит сова, будто готовящаяся взлететь и уже «трепещущая» своими широкими крыльями. В металлические ограды, расположенных чуть выше балконов, «вплетены» крупные и эффектные изображения длинноногих пауков, которые фланкируют цветущие подсолнухи. Стены украшают рельефные вставки с лесной флорой и тюльпанами.

Скульптура совы на карнизе дома Городских учреждений

Не менее интересны также филины или «ушастые» совы на здании Городских учреждений, расположенного на пересечении улицы Садовой и Вознесенского проспекта. Это уже не просто барельефы, а огромные круглые скульптуры, закрепленные на пиках островерхих щипцов. Несмотря на свои внушительные размеры, с земли они кажутся сравнительно небольшими. Высота здания почти достигает, предельно допустимого по строительному регламенту дореволюционного Петербурга, уровня 11 саженей.

Известно, что фигуры сов изготавливались по специальному заказу в мастерских Н.И.Егорова и И.В.Жилкина. Судя по всему, художники-монументалисты стремились к большей натуралистичности образов. С этими «каменными совами» связана почти детективная история. В 1930-е годы скульптуры куда-то внезапно исчезли и, впоследствии, их так и не смогли найти. То что сейчас украшает фасады – является хорошей копией современных мастеров-реставраторов. При близком рассмотрении, «филины», как показывают старые фотографии, очень напоминали своих живых сородичей.

Совы «всматриваются» в небосвод, подобно химерам на соборе Нотр-Дам в Париже. Они будто «видят» то, что не способен разглядеть человеческий глаз. Для них раскрыты неизведанные тайны мирозданья…

«Бальмонтовские» строки, в какой-то мере, служат «комментарием» к творческим работам петербургских художников. Хотя, у местных краеведов бытует более простая версия символической оценки скульптур. Совы, в их понимании, это птицы, которые не смыкают глаз по ночам. Сидя высоко, над крышами, они своим зорким взглядом якобы должны были помогать властям следить за происходящим в северной русской столице.

Что же касается самого здания, построенного по конкурсному проекту архитектора А.Л.Лишневского 71, то оно представляет собой особую модификацию петербургского «северного модерна». Спокойный горизонтальный ритм элементов обеих фасадов нарушает динамичное вертикальное движение архитектурных масс на углу – эффектная башня с «двойным» куполом резко устремлена ввысь, подобно Адмиралтейской «стреле». Некогда красовавшиеся здесь часы с циферблатом, вместе с аллегорическими скульптурами в круглых нишах, олицетворяющими «Свободу» и «Труд», были своеобразным напоминанием о ратушах европейских городов.

Дореволюционное фото здания (из журнала «Зодчий»)