Андрей Латыголец - «Годзилла»

Я решался до следующего обеда и сделал свой выбор. Но даже сейчас, спустя долгое время, оглядываясь назад, я не знаю, как надо было поступить.

К вечеру следующего дня Кайдан, открыв тумбочку, обнаружил в ней свои треугольники и больше меня не трогал. Я же сделал шаг назад, отступив от своих принципов и, быть может, развязал остальным руки, наглядно продемонстрировав, что и лидеры могут быть слабыми, а значит ими можно пренебрегать.

Возможно, именно я и положил начало тому, что с нами всеми произошло…

***

А косяков у нас и вправду хватало. Со второго раза статьи сдать не смогли Индюков, Чучвага, Напалюк и Раткевич, несмотря на то, что два последних носили очки, они все же были тупыми.

В сушилке на костях нас прокачивали каждый вечер, пока залётчиков не закрепили за ротой, т.е. отнюдь караул им не светил и до самого дембеля ребятам пришлось, как выражался ротный, стоять на тумбе и пускать корни. По первому так и происходило. Уж и не знаю, где всё же было лучше? В карауле на два часа приходилось оставаться одному наедине с самим собой. В роте постоянно на виду у «шакалов», зато старшего периода поменьше.

Тогда, стоя на костях, я искренне им сочувствовал. Все их чмырили и предвещали тяжкую службу. Лишь один прапорщик Станкович, когда оставался ответственным в ночь, немного успокаивал:

— Ничего, это нормально, не каждому ж быть караульной собакой, в роте тоже люди нужны.

Перед самым Новым годом в караул отправили первых желторотиков. Ими оказались Гораев и Лесович. Было видно, что наш период им завидовал и мысленно ставил себя на их место.

— Расскажите потом, как там всё было! — крутился, как мышь возле них Нехайчик.

Меня с Гурским поставили в наряд по БВП. С Гурским должен был ехать сержант Рондиков, но он приболел, и заставил меня выучить обязанности старшего по смене. Зная, каким был этот наряд, я с радостью выучил предписания и рассказал обеспокоенному Гурскому, что волноваться нечего.

«Вось, каб да канца службы ў такія нарады хадзіць…»

***

Утром на подъёме ко мне подошёл Мирон, дал денег и попросил купить кило мандаринов и банан.

— А где я их тебе достану?

— В магазе, там недалеко, дорогу у Макарова спросишь.

Далее всё, как и в прошлый раз: после пайки погрузка в «уазик» за «стелсом», получасовая тряска по городу до места назначения и мы усаживаемся на стулья.

Я быстро объяснил Гурскому все прелести наряда и всё последующее время мы поочерёдно меняясь, открывали с кнопки двери и шлагбаум.

В обед набрали себе щедрого пайка, был канун Нового года, и мы заслужили немного пороскошествовать.

Набив животы до отказа, я рассказал Гурскому о поставленной Мироном задаче, схитрив насчет того, что он поручил её мне. Гурский оказался парень не промах и тут же вызвался всё исполнить. Я растолковал ему установки незамысловатых ухищрений, зная, что тот любил выпендриваться и порисоваться перед старшим периодам, и отправил его прямиком к стакану, для дальнейших корректировок и указаний пути на выполнение столь ответственной миссии.

Его не было около получаса, и эти минуты дались мне с трудом: я вздрагивал при каждом появлении персонала, при каждом звонке, ибо дело это было подсудным, считай самоволка и спрос был бы непосредственно с меня. Но всё прошло гладко. Гурский пришёл с большим пакетом мандарин и бананов, прихватив для нас (тут сработала его смекалка) литрушку пива. Пиво мы выпили за один присест, быстро закусив алкоголь свежими фруктами.

А в конце вообще одурели. В комнате стоял ксерокс, я усадил туда своё мягкое место и мы отксерили себе на память наши задницы.

Назад ехали молча, взирая на красочный город, утопающий в свете гирлянд. Наступал 2012 год. Что он нёс, оставалось только предугадывать.

Нам повезло. На обратном пути нас завезли в караульное помещение Министерства обороны. Нам с Гурским выпала честь лицезреть караулку.

Это оказалось подвальное помещение внутри самого корпуса Министерства, напоминающее квартиру жилого дома. Нас завели внутрь караулки в комнату, именуемую «бодряком», рядом с тамошней оружейной. В комнате стоял телевизор и был накрыт стол — всё строго по-армейски: апельсиновый сок и бутерброды с сыром. Поздравить с праздником в караулку явился сам комбат Рысюк.

— Товарищи солдаты и сержанты, желаю вам в Новом году лёгкой службы, ну и конечно домой вернуться целыми и невредимыми. С Наступающим!

Все выпили, прокричали торжественное «ура» и вернулись к несению службы, мы же с Гурским направились к «уазику».

В тёплой кабине, разморившись от весёлых будней, возвращаясь в часть, я забыл там вещмешок для Мирона со всем заказанным продовольствием. Вспомнил об этом я только по прибытию в роту.

— Где бананы?

Я переглянулся с Гурским, отдал сдачу и сказал:

— Базара ноль, мой косяк…

Тут же принялся обзванивать друзей, чтобы завтра на КПП мне привезли всё необходимое. Но попытал судьбу и с разрешения Мирона (он как раз заступил дежурным по роте) после отбоя сбегал в «автобат». Водила оказался ещё не раступленным малым и нехотя отвёл меня в гараж. На заднем сидении я быстро отыскал вещмешок, и с души, как камень свалился. Второпях я отсыпал моему спасителю щедрое вознаграждение провиантом и вернулся в роту.

— Ты, малый, фартовый, — сказал мне Мирон, пряча в каптёрке новогодние лакомства, угостив целым бананом, даже не подозревая, что с Гурским мы уже съели по два и со спокойной совестью отправился спать.

В тот момент я понял, что в здешних условиях меня, выражаясь по-белорусски, спасёт одна только «спрытнасць ды жвавасць».

***

В канун Нового года казарму второй роты охраны успели подготовить к празднику, соблюдя все нормы и правила. Вынесли койки в соседнюю третью роту, поставили столы, как на большой свадьбе в деревенском клубе и накрыли их сладостями, так что к нашему прибытию с наряда по БВП всё было уже готово.

Ровно в двенадцать часов включили телевизор и мы, поднявшись со стульев всем батальоном охраны с напитком в руках, разлитым по гранёным стаканам, заслушали торжественную речь Всенародно избранного. После его долгого разглагольствования, телевизор тут же выключили, и к поздравлениям «Батьки» присоединился комбат Рысюк.

— В наше не лёгкое время, желаю вам всем оставаться мужественными и с честью нести службу в рядах вооружённых сил. Помните, что дальше будет ещё труднее, никому сейчас не легко…

Я пил напиток, стараясь пропускать все эти минорные речи мимо ушей и думал о настоящей выпивке и друзьях, которые, вероятнее всего, угарали на всевозможных кутежах.

Через полчаса в роту прибыл командир части, слегка подшофе, выдавала его красная мясистая ряха. Поздравив нас, он вместе со старшим офицерским составом удалился отмечать столь радостное событие в штаб.