Василий Кузьменко - Право Рима. Константин

Внезапно у Константина сложилась простая логическая цепочка. Бог-Творец создал этот мир для добра, из любви к благу, а с помощью чего он это сделал, с помощью Святого Духа. Святой Дух неотделим от Бога — Отца. Христос — Сын Божий сотворён с помощью Святого Духа, значит и Христос так же неотделим от Бога-Отца! Они все — единосущны! Константин улыбнулся этой своей догадке и даже записал её, чтобы не забыть сам ход его размышлений.

Через несколько дней приехал епископ Осия и сообщил Константину весьма тревожную новость. Очевидно, гонения на церковь привели к появлению у епископов некоторой нервозности. Люди, которые с переменным успехом противостояли палачам Максимиана и Галерия, вряд ли струсили бы перед порицаниями противников, чьи теологические воззрения они отвергали. Епископы собрались в Антиохии, чтобы выбрать преемника епископу Филогению. Заодно они обсудили и сформулировали взгляды, разделявшиеся сторонниками епископа Александрийского. Трое из них, отказавшиеся подписать этот документ, были незамедлительно отлучены от церкви с правом апеллировать к грядущему синоду в Анкире. Константин понял, что ему потребуется весь его авторитет, если он хочет сохранить единство церкви и согласие в рядах её патриархов. Посоветовавшись с епископом Кордовским, император предложил патриархам провести грядущий собор в императорском дворце Никеи, недалеко от его резиденции в Никомедии.

Константин у себя в кабинете беседовал с Осией. Император рассказывал о том, как он пришёл к понятию о единосущности Святой Троицы. Читая сложные для восприятия философские труды Платона, он задался целью сформулировать полученные знания, таким образом, чтобы понятие единосущность можно было объяснить любому верующему практически на пальцах. Константин ходил по кабинету и размышлял вслух:

— Бог — Творец, он сотворил небо и землю, всё, что можно увидеть, и чего нельзя. Иисус — его сын, единородный и единосущный, то есть являющийся по своей сути тем же, кем и Бог — Отец!

— Но Иисус жил на земле среди людей! — возразил Осия, принимая на себя роль оппонента, — его родила земная женщина Мария!

Константин улыбнулся, приняв эту форму диалога:

— Разве обычный земной человек способен так любить всех людей, так как любил нас Христос, ведь у каждого где-то в глубинах души живут разные обиды, которые гложут нас! Нет, Иисус любил нас не обычной человеческой любовью, его любовь была всепрощающей, жертвенной, божественной по своей сути…

Осия с восхищение смотрел на Константина, действительно, этот человек был велик, велик во всём, в войне, в государственном управлении и даже в таких сложных вопросах теологии. Он смог так просто размотать этот клубок споров и противоречий и улыбнувшись, Осия произнёс:

— Тогда надо обязательно добавить, что Иисус был всегда, то есть существовал до своего земного воплощения, и будет жить всегда!

— Да, он сошёл с небес ради людей, воплотившись от Святого Духа и Девы Марии, и стал одним из людей!

В это время в кабинет вошёл слуга, который принёс срочное письмо из Медиолана от жены императора. Константин немного виновато улыбнулся и епископ уважительно удалился. В письме Фауста раздражённо писала, что родила ему дочь и трёх сыновей, спасла от заговора организованного собственным отцом. Он, её муж, уже стал императором всей Римской империи, а она до сих пор является лишь благороднейшей дамой, а не императрицей, видимо все римские императоры забывают свои обещания, взойдя на престол!

Константин улыбнулся, наверно Фауста узнала о присвоении титула августы его матери. В общем-то, его жена была права, и он тут; t распорядился написать указ о присвоении Флавии Максиме Фаусте титула августы римской империи. Подписав указ, Константин немедленно отправил его в Медиолан. Затем, выйдя на солнечную террасу, продолжил свои размышления и через некоторое время к нему присоединился епископ Кордовский. Так продолжалось нескольких недель и в результате этих бесед были сформулированы остальные положения нового Символа веры, в частности о земном пути Спасителя в них говорилось: Спаситель сошёл с небес ради людей, воплотившись от Святого Духа и Девы Марии. Стал одним из людей. Распят за нас при Пилате, страдал и погребён. Воскрес на третий день после казни. Взошёл на небеса, теперь сидит одесную (по правую руку) Бога-Отца.

20 мая 325 года от Рождества Христова во дворце города Никеи начал свою работу собор патриархов христианской церкви. Он обещал стать удивительным, поскольку и начался необычно. Все происходило совершенно по-новому. Епископы не шли пешком, не тратили денег и не обдумывали наиболее подходящий маршрут; императорский двор оплатил все расходы, обеспечил им бесплатные билеты на общественный почтовый транспорт и даже направил за духовными лицами и их слугами специальные повозки. У священнослужителей, было в дороге время, чтобы подумать — и не обязательно об Арии. В Никее собрались более трёхсот епископов, вполне вероятно, что многих из них поразило уже одно то, что служители закона не собирались вести их в тюрьму, было удивительно, но они находились в гостях у императора.

Собор начал свою работу с предварительного обсуждения повестки дня, затем начались прения по основному вопросу. Император не присутствовал на этих встречах, поэтому епископы чувствовали себя довольно свободно. Заседания были открыты не только для мирян, но и для философов-нехристиан, которых пригласили внести свой вклад в обсуждение всех вопросов. Третьего июня в Никомедии он отметил годовщину битвы при Адрианополе, после чего направился в Никею. На следующий день предстояла встреча с епископами. Был приготовлен большой зал, по обеим сторонам которого стояли скамьи для участников. За столом на помосте восседали председательствующие, там же была оборудована кафедра для выступающих епископов. Немного в стороне стоял стул и стол с Евангелием на нем. Император Константин, высокий, стройный, величественный, в пурпурной мантии и в тиаре, отделанной жемчугом, вошёл в зал и подошёл к помосту. Стражи не было. Его сопровождали только гражданские лица и христиане-миряне. Этим самым император почтил собравшихся епископов. Очевидно, и сами патриархи были глубоко потрясены величием этого мгновения, ибо Константин даже слегка смутился. Он покраснел, остановился и так и стоял, пока кто-то не предложил ему сесть. После этого он занял своё место.

Константина ответил на приветственную речь одного из епископов, и был в своей речи весьма кратким. Император сказал, что ничего так никогда не желал, как оказаться среди них, и он благодарен Спасителю за то, что его желание осуществилось. Константин упомянул о важности взаимного согласия и добавил, что ему, их верному слуге, невыносима сама мысль о расколе в рядах церкви. По его мнению, это гораздо страшнее войны. Император обратился к патриархам с призывом забыть свои личные обиды, и тут же секретарь достал кипу писем от епископов и Константин бросил их в огонь непрочитанными. Епископы оценили этот жест императора.