Василий Кузьменко - Право Рима. Константин

Вечером, оставшись один, Константин стал размышлять о причинах всего произошедшего. Фауста была достойно своего отца. Не зря о Геркулий тогда бросил фразу: «Когда-нибудь она предаст и тебя!». Старый Максимиан Геркулий был эгоистом до мозга костей. Было даже что-то неуловимо обаятельное в наивности и откровенности его самодовольства. Он ни минуты не сомневался, что величайшее достижение вселенной он сам и есть, Максимиан Геркулий, и что для общества нет большей чести, чем иметь его своим правителем, а он уж силой своей мудрости направит это самое общество на правильный путь. Он не мог спокойно существовать в мире, не способном оценить его добродетели. Он считал, что оправданы любые действия, направленные на то, чтобы обеспечить миру все выгоды, связанные с его, Максимиана, самодержавным правлением. Фауста унаследовала все эти его качества. Крисп, благодаря своим успехам на Рейне и при блокаде Византия находился на вершине своей славы. Данные обстоятельства ни у кого не вызывали сомнений, кто будет преемником Константина. Это и стало основным мотивом действий императрицы. Преступница добилась своего — ведь теперь ничто и никто не мог помешать детям Фаусты, занять императорский престол. Если действия Фаусты были понятны Константину, то цели другого фигуранта — Нумерия не лежали на поверхности, но способы его действий вызывали возмущённое отторжение, хотя, судя по всему, они были весьма эффективны. Находя в людях их пороки или насаждая эти пороки, давя на болевые точки Нумерий умело ими манипулировал для достижения своих корыстных целей, но каких? Ведь судя по всему, он сказочно богат! Значит власть! Но каким образом он хотел получить эту власть?

Децим налил вина и спустился в бассейн к Нумерию. Нумерий сидел в воде и улыбался. Он был доволен в эту минуту, потому что рядом с ним был его любовник. Он был доволен сегодня, потому что узнал о казни Криспа. Он был доволен вообще, потому что всё получилось, как он хотел. Децим улыбаясь, подал ему бокал с его любимым красным вином. Они выпили за успех и поцеловались.

— Как же тебе всё-таки удалось совратить императрицу? — спросил Нумерий.

— Не мне, ты же знаешь, что я люблю только тебя, — ответил Децим, обидчиво поджав губы.

— Ладно, ладно, рассказывай, — улыбнулся Нумерий.

— Она очень любила ходить в театр, там она познакомилась с нашей компанией, а мы там говорим на всякие темы. Я заметил, что тема разврата ей не чужда, вот я и подсунул ей этого беглого раба грека Курсора, — Децим громко засмеялся, — а уж он смог своим языком проложить дорожку в её лоно, теперь они облизывают друг друга.

— Да, ты молодец, с твоей помощью Фауста оказалась в моих руках, — произнёс Нумерий, целуя Децима в губы.

— А что теперь с ней будет? — спросил Децим.

— Ничего, просто император Константин узнает от меня о роли Фаусты в судьбе его сына, — усмехнулся Нумерий, — не от Колояра, а от меня!

— И таким образом ты попадёшь в ближайшее окружение императора!

— Ты не только красив, но и умён, — усмехнулся Нумерий.

— Позволь мне немного пошалить, — улыбнулся Децим и погрузился.

Нумерий зажмурился от удовольствия, но внезапно у него над ухом тихо прозвучало: «Сенатор, вам почта!»…

Луций Секст доложил Константину о выполнении задания. Константин, внимательно посмотрев на него, произнёс:

— Я вас не совсем об этом просил.

— Мой император, уж очень удобный случай представился, — немного виновато ответил Луций.

— Ладно, — что сделано, то сделано, — кивнул император, давая понять, что визит Луция на этом закончен.

Константин работал вместе с Клавдием Валерие в своём кабинете. Император решил отменить ранее предлагаемый закон о запрете гладиаторских боёв. Теперь он вместе с квестором обсуждал возможность привлечения к ответственности лиц занимающихся содомией в общественных местах. Было принято решение содомитов по суду отправлять в школы гладиаторов на три года. Практически сразу после квестора в кабинет вошёл Колояр, видимо он ожидал окончания беседы возле двери кабинета.

— Император, мы проследили, она у себя в терме, — не очень громко доложил Колояр.

— Она с ним?

— Да!

— Хорошо, в этот раз я хочу во всём убедиться лично, пошли.

Фауста возлежала на лежаке в терме своего дворца. Она слегка подрагивала всем телом. Этот Курсор, был кудесником. Молодой, мускулистый грек каждый раз погружал её в блаженство, которого она никогда ранее не испытывала. Императрица повернула голову, Курсор обнажённый отдыхал на соседнем лежаке. Фауста знала, что этот неутомимый мужчина через некоторое время опять начнёт терзать её тело. Предчувствуя это, она улыбнулась и сладко потянулась всем телом. Внезапно открылась дверь и Фауста увидела Константина, который смотрел на неё, в его руках был меч.

— Как ты здесь оказался? — воскликнула Фауста, пытаясь судорожно чем-нибудь прикрыться.

— У меня такой же вопрос к тебе, августа Римской империи, как ты оказалась здесь вместе беглым рабом? — громко спросил Константин.

Курсор, видимо очнувшись от дрёмы, вскочил и попытался бежать к другому выходу. Император коротким и сильным взмахом метнул свой меч, который намертво пригвоздил грека к стене. Найдя, наконец, простынь Фауста прикрыла своё обнажённое тело и со страхом смотрела на мужа. Его тяжёлый взгляд внушал ей животный ужас.

— Крисп пытался тебя изнасиловать? — громко спросил Константин.

— Нет, я всё придумала, — тихо ответила Фауста, теперь уже просто трясясь от страха.

— А как же сенаторы?

— Они видели только мою одежду, которую я сама разорвала.

— Кто тебя надоумил так поступить со мной?

— Децим!

Константин пристально посмотрел на свою жену и вышел. Закрыв дверь в терму, император отдал приказ Колояру.

— Закрыть все двери, везде поставь своих людей, котлы топить, дров не жалеть, думаю к утру будет всё кончено!

— Я всё понял мой император, — кивнул Колояр.

Все виновные в смерти его сына Криспа были наказаны, оставался только один главный виновник, это он сам! Период активных действий был завершён, и Константин физически ощутил, что находится на краю бездны. Внезапно им завладела полная апатия. Ему ничего больше не хотелось, в душе образовалась пустота, чёрная непроглядная пустота, которая собиралась его поглотить. Император сидел за столом, опустив голову на руки. Зачем мне всё это, такой ценой? Зачем такой, ценой? Он мучил себя этими вопросами, но ответа не находил. В дверь его кабинета постучали. Константин почти мгновенно взял себя в руки. Слуга сообщил, что к нему прибыл Евсевий Кесарийский. Константин встал и пошёл навстречу епископу. Ему был приятен этот благообразный невысокого роста старец с очень умными и добрыми глазами.