Вдребезги

Алина со всей своей женской интуицией, вероятно, тоже почувствовала эту перемену. София видела по ее испуганно забегавшим глазам, по вцепившимся в край сумочки до побелевших костяшек пальцам, что вот теперь Алина по-настоящему испугалась. Вид у нее стал такой, словно она застыла, парализованная страхом, перед сильным и опасным хищником. Перед волком, который лишь от того, что добыча и так перед ним беззащитна, медлит, не спеша броситься вперед и разорвать ее на клочки.

– Отец, как ты прекрасно знаешь, не был человеком сентиментальным и не ожидал, что ты будешь хранить верность его памяти до конца своих дней. Это и есть тот самый момент, который ты упустила в завещании. Что содержание и недвижимость остаются твоими только до тех пор, пока ты не выйдешь замуж снова, – холодно и отчетливо произнесла София. – Мои адвокаты объяснят тебе тонкости, если они тебя интересуют. Я же со своей стороны жду, что сегодня к вечеру ты уберешься из отцовского дома и с этой минуты перестанешь попадаться мне на глаза. Твоя дальнейшая судьба меня не интересует, членом семейства Савиновых ты отныне не являешься.

– Подонок… – простонала Алина. – Ведь для него это были копейки, но он и их решил отобрать… Но подожди… Ведь я же по-прежнему не замужем, я вдова.

– Мистер Шифер, – скучающим тоном обратилась София ко второму адвокату.

– Вот фото, сделанные в ходе проведенного расследования в отеле «Four Seasons Istanbul Sisli» 25 июля сего года, – тут же забубнил тот, пододвигая к Алине стопку фотографий. – Как вы можете видеть, здесь зафиксирован факт произошедшей в тот день вашей помолвки с мистером Оливером Ковальски. В 17.00 в конференц-зале отеля вы подписали брачный контракт, вступающий в силу после официального заключения брака. В помещении в этот момент присутствовали вы, мистер Дэррен Ковальски, мистер Оливер Ковальски, их семейный адвокат мистер Свенсон, специально прибывший из Соединенных Штатов Америки, и двое свидетелей из персонала отеля. После подписания контракта вы, оба мистера Ковальски и мистер Свенсон отправились в находящийся в здании гостиницы ресторан, где отметили помолвку. Как видите, мы располагаем фотографиями и свидетельскими показаниями. Таким образом, учитывая факт состоявшегося обручения, семья Савинов больше не несет перед вами никаких обязательств, что следует из пункта 15.3 завещания, составленного мистером Савиновым за пять лет до его кончины…

– София, – перебила его Алина. Очевидно было, что сухие канцеляризмы из речи адвоката навевали на нее едва ли не больший ужас, чем откровенная угроза, исходящая от падчерицы. – София, ты же понимаешь, что Дэррен заставит Оливера расторгнуть со мной помолвку. Я была нужна ему только как способ подобраться к «EL 77». А раз такой возможности больше нет, он в жизни не разрешит сыну на мне жениться. Я же намного старше и… Он пригрозит ему, а Оливер такой робкий мальчик…

– Что ты, Алина, я уверена, что если Оливер Ковальски питает к тебе по-настоящему сильные чувства, угроза лишиться отцовских денег его не остановит. Или ты сомневаешься в этом? В таком случае, подумать о моральных качествах жениха следовало до того, как принимать его предложение.

– Ну посмотри же, я сдаюсь перед тобой, – запричитала Алина. – Неужели ты не достаточно насладилась моим унижением? Неужели я не имела права пожелать хоть немного тепла, счастья, в конце концов? Пускай Оливер не особенно умен, пускай он во всем подчиняется отцу, но он молодой, красивый, здоровый мужчина. А я так устала от этого сумасбродного старика… Я намучилась рядом с твоим отцом, ты прекрасно знаешь, что он был за человек. И влюбилась… Очень захотелось хоть раз в жизни испытать, каково это… Я просто запуталась, София. Клянусь, я не желала тебе зла. Это все Дэррен. Он узнал о нас с Оливером и поставил условие… Принудил меня сообщать им какие-то сведения…. Да я сама не понимала, о чем говорила, ты же знаешь меня. А потом… Узнав, что ты в больнице и лишилась дара речи, Дэррен убедил меня отвезти тебя в Москву. Я не хотела… Я правда не хотела, я ведь не жестокий человек по натуре. Но он давил и давил, аккуратно так, нежно, мол, вы, Алина, должны позаботиться о вашим с Оливером будущем, вы же видите, что у него нет деловой хватки, а вам еще жить… И я боялась, что, если откажу, он заставит Оливера со мной расстаться и я никогда уже не испытаю того, что чувствую рядом с ним. Это не оправдание, я понимаю… Я поступила ужасно.

Алина всхлипнула, снова промокнула глаза кружевным платочком и вдруг сползла с кресла и рухнула на колени, вцепившись Софии в руку.

– Я прошу тебя… – Сдавленно кашлянув, она продолжила со звенящими в голосе слезами: – Я умоляю тебя, София, не отбирай у меня все, не губи меня! Ведь ты сильная, ты молодая, а моя жизнь почти закончена. Дай мне дожить ее спокойно. Клянусь, я больше никогда к тебе не приближусь, не стану ни на что претендовать. Пожалуйста!

Рыдала Алина очень убедительно. То ли действительно искренне раскаивалась, то ли отлично отыгрывала роль несчастной запутавшейся девочки, сбитой с толку коварным обманщиком. Но София, глядя на нее, понимала, что ей совершенно неинтересно разбираться в психологической природе разворачивающейся перед ней сцены. Правда ли Алина сокрушалась о своем поступке или только пыталась надавить на жалость, чтобы выторговать себе хотя бы часть имевшихся ранее благ, Софии было безразлично. В голове у нее ситуация с Алиной была уже решена и вычеркнута из списка насущных дел, и теперешнее промедление не вызывало внутри ничего, кроме раздражения.

Двумя пальцами отцепив от себя руку Алины, она поднялась из-за стола.

– Ну-ну, не переигрывай, моя дорогая. Ты меня старше всего на семь лет. Ты сама сильная молодая женщина, здоровее всех нас. Кто ты по образованию? Искусствовед, кажется? Вот и прекрасно, самое время начать трудовую карьеру. Иди работать, Алина. Поверь, жизнь гораздо проще, когда ты сама можешь себя прокормить и не зависишь от настроения самодурствующих мужиков. А сейчас, прости, у меня больше нет времени этим заниматься. Все официальные бумаги тебе предоставят адвокаты. Прошу тебя не позднее чем через час покинуть здание «EL 77», иначе мне придется вызвать охрану. И не забывай, что из России я смогу возбудить против тебя дело о промышленном шпионаже. Так что, будь добра, избавь меня от своего присутствия. Прощай, Алина.

Она направилась к двери и услышала, как мачеха, не прекращая рыдать, хрипло выкрикнула ей в спину:

– Все равно ты сдохнешь, сумасшедшая сука! Загрызешь саму себя, психопатка!

Оборачиваться София не стала.

В свой старый кабинет она не пошла – не хотела видеть, что с ним за время ее отсутствия сотворила Алина. Только распорядилась, чтобы в помещении как можно скорее произвели ремонт, придав ему совершенно новый вид, сама же обосновалась во временно пустовавшей комнате. Именно туда через час заглянул человек, которого, вероятно, нашла для нее служба безопасности.