Вдребезги

Но тщетно.

– Глупости! – отрезала мать. – Конечно, обязательно.

Именно так они в итоге и оказались в аэропорту втроем. Шерилл посматривала на разодевшуюся ради такого случая во все свои лучшие шмотки и увешавшуюся золотом мамулю с опаской. Та же всеми силами пыталась показать американке свое расположение. Некоторое время назад мать загорелась, что хочет выучить английский, чтобы свободно щебетать со всеми на светских приемах, куда регулярно увязывалась за Беркантом. Правда, надолго ее упорства не хватило, но Берканту все же пришлось раскошелиться и выложить приличную сумму за почти год уроков с частным преподавателем. И вот теперь, лихорадочно вспоминая все известные ей английские слова, мать брала Шерилл под ручку, увлекала в расположенное в зале ожидания кафе и вещала своим бархатным вкрадчивым голосом, поминутно прося сына подсказать ей нужное выражение:

– Беркант – такой прекрасный, талантливый, ранимый мальчик. И я очень рада, что он встретил именно вас, я сразу вижу, что вы – девушка серьезная, не какая-нибудь там вертихвостка. Вы ведь не разобьете моему сыну сердце?

– Нет-нет, что вы, – беспомощно улыбалась Шерилл и оглядывалась на Берканта.

Тот же за спиной у матери лишь разводил руками. Мол, потерпи, все равно от нее не отвяжешься.

Когда объявили посадку, Берканту удалось наконец оттеснить от Шерилл раздухарившуюся мамулю. Оставив ее допивать кофе в кафе в зале вылета, он проводил американку до гейта. Та трогательно обвила руками его шею, прижалась всем телом и шепнула в ухо:

– Я буду скучать, милый.

– И я, – покивал Беркант. – Скорее высылай мне приглашение, и я прилечу к тебе первым же рейсом.

Та печально улыбнулась, потерлась лбом о его висок, Беркант же скосил глаза, проверяя, не щелкнул ли их в этот момент какой-нибудь папарацци. Было бы совсем неплохо. На всякий случай, для верности, он уговорил Шерилл сделать совместное селфи и тут же выложил его в свой основной аккаунт «Инстаграм», сопроводив подписью: «Как больно прощаться с тобой, детка. Как трудно дождаться нашей следующей встречи».

Наконец Шерилл отбыла, помахав Берканту на прощание из-за ограждения, и на его плече тут же повисла маман, внушая:

– Наконец-то! Наконец-то ты нашел себе приличную женщину. Я так рада… Когда ты собираешься сделать ей предложение?

– О боже, мам! – простонал Беркант.

Но та не отступила, вцепилась в него, как коршун, и всю дорогу до такси продолжала зудеть:

– Не упусти свой шанс! Не медли! У нее и так наверняка множество поклонников, нужно брать ее сейчас, пока никто не перебежал тебе дорогу. Почему ты не улетел вместе с ней? Как мог отпустить?

– Потому что она еще должна сделать мне вызов в Штаты, – пытался объяснить Беркант. – К тому же меня пригласили в крупный театральный проект. Я не могу улететь прямо сейчас, пока не договорился о том, когда начнутся репетиции, и не составил свой рабочий график.

– Какой еще театральный проект? – тут же насторожилась мамаша.

Пришлось рассказывать ей о Ричарде Третьем. Поначалу мать хмурилась – кажется, участие в международной театральной постановке не казалось ей такой уж заманчивой перспективой. Но когда Беркант обмолвился о том, что ему уже заплатили аванс, мамочка тут же подобрела. Он, конечно, моментально прикусил язык, но было уже поздно. Мать мгновенно начала жаловаться на то, что у нее не осталось приличных туфель, да и гардероб в целом неплохо бы обновить. Беркант попытался соскочить с этой темы, пообещать, что отвезет мать в магазин как-нибудь потом, ведь сейчас их ждет выставка. Но та не дала себя заболтать, заверила его, что выставка никуда не денется, и в результате уже через полчаса он томился от скуки, сидя на кожаной банкетке в углу громадного обувного магазина. Мать же деловито примеряла пятую пару туфель, нещадно гоняя туда-сюда продавщиц.

Домой Беркант попал только под вечер. Шататься по клубам не хотелось, день, проведенный с матерью, его крепко вымотал, оставив, правда, и некое приятное послевкусие. Как ни утомительно было их общение, Беркант всегда проникался неким ощущением гордости, когда матушка давала понять, что ему удалось ее порадовать. Это случалось нечасто, и сейчас Беркант, несмотря на гудящую голову и ноги, оттоптанные в хождениях по магазинам, наслаждался ощущением того, что он – взрослый успешный сын, способный уделить матери время и побаловать ее подарками.

Да и вообще, нужно сказать, жизнь, еще недавно казавшаяся ему совершенно безнадежной, вдруг заиграла новыми красками. Появились и деньги, и работа – да не просто работа, а роль мечты, о которой он грезил много лет, и выгодный с точки зрения карьеры роман с перспективной старлеткой из Голливуда, и замаячившая на горизонте возможность свалить в Штаты и продолжить свой творческий путь уже там… Жаль было только, что отпраздновать этот внезапно обрушившийся на него успех не с кем.

Беркант почему-то снова вдруг вспомнил о русской, представил себе, что сейчас мог бы сидеть с ней в ресторане и, делано скромничая, рассказывать о своих достижениях. Конечно, будь в его жизни София, о романе с Шерилл, наверное, можно было бы забыть, но, возможно, это была бы не такая уж великая жертва. Если бы София сидела сейчас напротив, склонив голову набок, слушала его, улыбалась…

Ладно. Он помотал головой, выгоняя из нее непрошеные, омрачавшие радость мысли, плеснул себе вина в бокал и достал ноутбук – проверить почту и посмотреть, что там нового в светской жизни. Пролистал письма от Оздемира, от руководства театра. Многое еще нужно было обсудить, утрясти… Следующим шло письмо от незнакомого отправителя. Уверенный, что в его ящик каким-то образом просочился спам или очередное пылкое признание от поклонницы, Беркант открыл его и отчего-то похолодел.

В письме была лишь одна строчка: «Как ты думаешь, доктор Лектор был влюблен в Клариссу Старлинг или просто хотел ее съесть?»

Яркое сентябрьское солнце заливало переговорную, поигрывая бликами на хромированных панелях и слепя глаза собравшихся в помещении сотрудников концерна «EL 77».

– Мистер Кайя, будьте так любезны, опустите жалюзи, пожалуйста, – очаровательно прищурившись, попросила новая глава совета директоров компании.

Голос ее, певучий, нежный, прозвенел в воздухе, как серебряный колокольчик. Но, судя по тому, как едва заметно поморщился Кайя, у него этот звук вызывал только раздражение. Однако же он покорно поднялся и принялся не спеша делать то, о чем его попросили.

Новая леди-босс, только недавно воцарившаяся в офисе и занявшая просторный кабинет, до этого служивший предыдущей хозяйке, раздраженно обернулась на него через плечо и закатила глаза.