Захария Станку - Ветер и дождь

— Хорошо, — сказал я секретарю редакции. — Поищу себе другую тему. Но я не согласен с вашей теорией, будто всем людям нравится политика страуса — прятать голову под крыло. Если война неизбежна, не лучше ли подумать о ней заранее?

Секретарь редакции хмурился и отвечал примерно так:

— Если хочешь знать мое личное мнение, мне тоже не нравится политика страуса. Но ты, кажется, забываешь, что это не моя газета. У газеты есть хозяин. И он дает указания. А так как платит нам он, то указания его приходится выполнять беспрекословно. Ты когда-нибудь видел газету, сотрудники которой высказывают в печати свое личное мнение?

— Все ясно… В таком случае у меня есть предложение: заняться Маглавитом.

— Эта тема уже устарела. Кто только не писал о Маглавите. Всем он надоел…

— А если я найду способ несколько оживить тему?

— Ну что ж, попробуй..

Удивительна — и особенно в тот год — была история, случившаяся в безвестном придунайском селе Маглавите. Удивительна была та шумиха, которую подняла пресса вокруг человека, который уверял, что не только видел бога, но даже разговаривал с ним с глазу на глаз. Человек этот был пастухом в деревне Маглавит, и звали его Петраке Лупу. Две самые распространенные бухарестские газеты соревновались в описании этого «чуда». В обеих газетах появились очерки и репортажи, занимавшие иногда целые страницы и богато иллюстрированные снимками, сделанными специальными фотокорреспондентами в деревне Маглавит. Подписи под фотографиями гласили:

«Вот человек, который разговаривал с богом!»

«Вот дом, где живет человек, который разговаривал с богом».

«Жена человека, который разговаривал с богом».

«Дети святого человека, который разговаривал с богом».

«Крестьяне из Дорохой перед домом человека, который разговаривал с богом».

«Хромые, слепые, прокаженные, приехавшие в Маглавит, чтобы их исцелил человек, который разговаривал с богом».

И так далее, все в том же духе…

Поистине удивителен был тот религиозный экстаз, который охватил всю страну. Тысячи людей устремились в Маглавит. Крестьяне приезжали из дальних уездов, кто на поездах, кто на лошадях, многие шли пешком с котомками за плечами. Прибыв в Маглавит, они бродили по окрестностям села и таращили глаза на траву, «по которой шагали босые ноги старика с голубыми глазами и белой как снег бородой». Потом они таращили глаза на дом, где живет «человек, который разговаривал с богом». Затем они беседовали с женой «человека, который разговаривал с богом», а иногда даже с самим человеком, «который разговаривал с богом». Петраке Лупу заикался, он не умел связать двух слов, но был при этом довольно хитрым и ловким малым. О своей «чудесной встрече» он рассказывал примерно так:

— Я… э-э-это пас своих овечек. Да, овечек. И я был э-э-это один-одинешенек. Я играл на своей дудке. И вдруг… э-э-это увидел бога. Я еще не знал, что э-это бог. Э-это был старик с белой-белой бородой. Я э-э-это встал и поклонился… И тогда старичок, то есть господь бог, приблизился, остановился и сказал: «Э-э… Петраке, Петраке, ты должен сказать людям, чтобы они э-э-это… перестали грешить. Слышишь, Петраке? Скажи им, чтобы они э-э-это стали добрее». — «Скажу, — ответил я. — Обязательно скажу. А ты э-э-это кто такой, старичок?» — «Ты меня э-э-это не узнаешь, Петраке?» — «Нет, не узнаю». — «Э-э-это плохо, Петраке. Очень плохо. Я господь бог, Петраке. Очень жаль, что ты э-э-это не узнал меня». Тогда я пал перед ним на колени и говорю: «Э-э-это прости меня, господи!» — «Прощаю тебя, Петраке. Но скажи людям, что ты э-э… разговаривал со мной. И скажи им, чтобы они э-э-это… собрали деньги и отдали их э-э… приходскому батюшке из Маглавита. Пусть он на э-э-эти деньги построит часовню. Вот здесь, где мы с тобой разговариваем, здесь пусть э-э-это… построит часовню ваш приходский батюшка».

Люди окружали «святого» пастуха, щупали его одежду и спрашивали: «А потом? Что было потом? Что еще сказал господь?»

— Потом… э-э-это… он ничего больше не говорил. Только посмотрел вот так на э-э… меня и э-э-это превратился в легкий дымок… А дымок развеялся по э-э… ветру.

Люди таращили глаза, а Петраке крестился и отбивал земные поклоны. Слепые, хромые, больные падучей, прокаженные теснились около пастуха. Петраке, «человек, который разговаривал с богом», приказывал им лечь на землю. Больные послушно растягивались на траве. Петраке бормотал молитвы и осенял лежащих крестным знамением.

— Идите… э-э… домой. Молитесь. И вы… э-это… выздоровеете, если не потеряете веру в чудеса и в господа бога. А теперь… э-э-это… пожертвуйте каждый сколько может на… э-э… постройку часовни.

В придунайской долине рядом с селом Маглавит вырос целый палаточный городок. На скорую руку построили деревянную часовню. Рядом появились киоски для продажи свечей, ладанок и прочих предметов церковного промысла. Через некоторое время тут же появились кабачки, буфеты, постоялые дворы.

— Ты уже видел человека, который разговаривал с богом?

— Да, видел…

— Вот и хорошо! Значит, можно теперь и закусить. Выпьем пивца.

— Нет, лучше вина… Виноградное вино полезнее для здоровья…

Ветер безумия достиг самых отдаленных уголков румынского государства. Болезнь распространилась вширь и вглубь. Появились и другие «святые», которые видели господа бога и разговаривали с ним. Некоторые беседовали не с самим господом богом, а с его приближенными. Одному свинопасу из Марамуреша среди бела дня явился святой Петр. Некий хлебороб из Северной Молдовы беседовал со святой Параскевой. В Мандравеле цыганка говорила вечером у колодца с юным светловолосым ангелом с огненными крыльями и вскоре забеременела, хотя и была девственницей. Цыганка охотно показывала всем желающим свой живот, и люди ждали рождения нового мессии. Когда всеобщий интерес к цыганке несколько поостыл, репортеры разыскали других «святых». Один известный поэт и философ написал очерк, в котором уверял, что видел своими глазами, как вокруг головы Петраке Лупу порхали херувимы. Никто не возразил. Никто даже не усмехнулся.

— Хитро придумано!

— Еще бы! Никто уже не говорит о нищете и бедности. Никто не клянет правительство. Все заняты чудесами. Все ждут нового откровения от «человека, который разговаривал с богом».

— Ну, вряд ли им удастся заморочить голову всему народу.

И вот я отправился в Маглавит. Я сфотографировал Петраке Лупу, рассказывающего толпе паломников, как свершилось «чудо». Я даже взял у него интервью для газеты. Я хотел сфотографировать и господа бога, но, несмотря на все мои просьбы и молитвы, он не пожелал предстать перед фотообъективом. Я провел в Маглавите целую неделю. Поговорил с больными, искавшими здесь исцеления. Поговорил со священниками, которые заправляли всем этим спектаклем. Поговорил я и с корчмарями, не скрывавшими, что Маглавит для них золотое дно. И вернулся в Бухарест с тремя блокнотами, заполненными разоблачительными материалами. Ответственному секретарю нашей редакции моя затея понравилась.