Валерий Лаврусь - Очень Крайний Север

( «А поганых тараканов я повыведу — прусаков и пауков я повымету» (К. Чуковский, «Федорино горе»). )

…Квартиру они вычистили. Тараканов в первом приближении «повывели». Но чтобы жить, нужна какая-никакая мебель, а она отсутствовала — совсем! И купить — негде: в магазинах шаром покати. И честно говоря, даже если бы в них хоть что-нибудь водилось, всё равно: денег тоже не было. (Состояние, описываемое словами Воланда: «Что же это у вас, чего ни хватишься — ничего нет» (М. Булгаков, «Мастер и Маргарита») .)

Одну раскладушку они притащили от Славки, вторую — всё же где-то купили. На этих сдвоенных, стянутых скотчем раскладушках младшие Серовы спали (понятное дело, не только — молодые же) почти два года.

Мелкому, Владу, досталась своя комната, ему Юрка из партии принёс топчан. Такими топчанами комплектовалась УНИМОшка (новое здание партии).

Телевизор купили с рук, заняв деньги у Вани. И был это тяжеленный древний ящик, у которого почти не работала зелёная пушка кинескопа, и от этого он показывал всё в розовом цвете. Оптимистичный такой телевизор.

А через два месяца, в октябре, наконец пришёл контейнер из Самары. В нём приехали: стол, ковёр, холодильник, швейная машинка и прочая нужная дребедень, включая веник. И ещё в контейнере приехали обои. И были они аховой расцветочки — сегодня на них никто бы не позарился, — но тогда… Тогда Юрка с Соней взяли их в самарском универсаме с боем.

И начали они жить в своей квартире. Ключевое слово — своей!

Уже поздней осенью (зимой) Серовы решились на ремонт. После того опыта Юрка твёрдо уверовал: заниматься нужно только тем, что делать умеешь, остальное надо заказывать специалистам. Но тогда их и нанять было не на что. Худо-бедно, ремонт сделали. И как бы сказала Юркина тёща, потолки у них вышли «матовые» — покрытые матом, да не в один слой.

К Новому году квартиру кое-как обустроили. А потом постепенно, медленно, не сразу, стали обрастать мебелью. Доставалась она им после торговых «авантюр», в которые ввязывался Нестор Полищук. Тогда все ввязывались…

А началось всё с тюменских стенок. На вырученные с какого-то случайного договора деньги их выкупили прямо на фабрике. В Тюмени, в Центральной аэрокосмогеологической партии был ещё один из гордого племени «деловаров» — тот самый Антон Данилов, он, кстати, и предложил эту «бизнес-операцию». Купили ни много ни мало — около сотни штук. Антон на том конце как-то всё засунул в грузовой вагон — и стенки перегнали в Северный. Там аэрокосмогеологи всем коллективом — двенадцать человек: пятнадцать высших образований и одна кандидатская степень — разгружали этот вагон с девяти вечера до двух ночи. КамАЗ забили доверху, а уже ранним утром, покемарив пару часов прямо в партии, выгрузили стенки себе в гараж. И в партии открылся мебельный магазин!

«Mesdames et messieurs! Bienvenue en meubles solon!» — в общем, заходите, покупайте, дамы и господа, наши стенки!

Никто из рядовых членов аэрокосмогеологической партии не помнит, сколько брали сверху. Да и не их это было дело — принимать деньги от покупателей. Их делом стала доставка мебели «по адресу». Полевики переквалифицировались в грузчиков. В «энцефалитках», кирзовых сапогах, небритые, но в очках, они выглядели колоритно в этой новой роли и, что интересно, как-то подозрительно легко с ней освоились, будто всегда этим занимались.

— Так, мать, всё! До подъезда мы тебе доставили — дальше сама. Гриш, разворачивайся! — командовал Зинчук. У него лучше всех получалось общаться с клиентами.

— Сынки… — начинала причитать очередная бабка, — да что же я… Да как же я… пять здоровенных ящиков-то упру? На третий этаж… Да где же я народ-то возьму?.. Сын на работе…

— Ничего не знаем, мать. У нас в договоре доставка до подъезда, — сморкаясь на землю и вытирая пальцы о штаны, отнекивался Влад. Остальные, искоса поглядывая, курили возле машины.

— Сынки, — переходила на заговорщицкий тон бабка, — а я вам бутылку дам.

— Да ты, мать, озверела?! — изображал обиженную невинность Влад. — Посмотри! Мы же непьющие!

Бабка подозрительно глядела на небритые рожи и понимала — разводят на деньги.

— Сколько?

— По тысяче с этажа…

— Бога побойтесь, сынки!

— Так, мать! Мы грех на душу брать не хотим… — Влад круто разворачивался: — Грузись, мужики!

Мужики давили каблуками окурки… и начинали не торопясь загружаться в «шишигу».

— Согласна, сынки… Согласна!

И они поднимали очередную стенку на заказанный этаж.

Уже после пятой или шестой стенки делали это легко и непринуждённо, зная, на какой ящик нужно два, а на какой — три человека для перехвата на лестнице. Поднимая, космогеологи лихо разворачивались на этажах, придавливали к дверям случайно попавшихся им на пути жильцов, не стеснялись в выражениях, ходили в квартирах по коврам в грязных сапогах. В общем, вели себя как заправские свиньи.

По окончании Влад брал деньги, пересчитывал, слюня пальцы, и доверительно сообщал:

— Если нужно, могём собрать. По отдельной расценке. Пять прóцентов от стоимости. Но вечером! Посля семи.

А собирались стенки гадко.

Первую, выставочный образец, два дня собирали всей партией. Сделали кучу лишних дырок, по нескольку раз перевешивали дверцы и вставляли зеркала, все переругались, охрипли, но освоили сборку «на ять». Это стало у них дополнительным неконтролируемым доходом.

Те три торговые недели впоследствии вспоминались как один из самых плодотворных и осмысленных периодов жизни в партии. А как же? «Сыт, пьян и нос в табаке!» А главное… деньги!

Особенно понравился этот род деятельности Славке. Он потом долго бродил по посёлку, прикидывая, где бы кому чего-нибудь собрать. И не то чтобы его сильно тянул сам процесс… Но когда купленный младшими израильский грибной порошок с картошкой становится «замечательным» обедом — синюшной курицы не на что было купить — волей-неволей начнёшь задумываться, где бы перехватить денег.

Итогом их первой маркетинговой операции стал заработок в виде стенки каждому участнику авантюры, простите, бизнес-операции.

Так у Серовых появилась стенка.

Потом так же появились кухонный гарнитур и телевизор, Ванькин к тому времени сдох окончательно.

К 94-му младшие Серовы привели квартиру в божеский вид, несмотря на повальный дефицит и полное отсутствие денег. Влад уже оканчивал начальную школу. Коту Василию исполнилось три года. И они пережили смерть собаки.

Тот Новый год был переломным для них. И, наверное, не только для них, но и для Северного, да и для всей страны.

А началось всё 31 декабря. Нестор выдал какие-то заблудшие деньги. Юрка их пересчитал, вздохнул и пошёл домой через «Стекляшку», так все в посёлке называли продуктовый магазин «Славутич» — хлеба купить, а может, ещё чего…