Валерий Лаврусь - Очень Крайний Север

Скалы Пастухова (информация из Википедии)

Скалы на высоте 4600—4800 метров получили своё название в честь известного исследователя Кавказа, военного топографа Андрея Васильевича Пастухова.

В 1890 году А. Пастухов с казаками Д. Мерновым, Я. Тарановым и Д. Нехороших взошёл на Западную вершину Эльбруса. А затем на протяжении всего восьми лет поднялся более чем на десять вершин Кавказа, в том числе на такие как Зыкой-хох, Халаца и Сау-хох, Шах-даг, Арарат и Алагез, Восточная вершина Эльбруса (в 1896 году). На штурм последней он вышел с казаком В. Воробьёвым, своим спутником по другим восхождениям, и двумя местными проводниками. Погода им не благоприятствовала: дул холодный порывистый ветер. Воробьёв почувствовал недомогание ещё до высоты 5000 и вернулся. Пастухов с двумя проводниками добрался до Седловины (5300 м). Далее он пошёл уже с одним проводником (второй идти отказался) — Агбаем Залихановым, — но вскоре был вынужден вернуться из-за начавшегося снегопада. При второй попытке штурма вершины Пастухов организовал бивуак на самой верхней группе скал (около 4700 м), по пути к Седловине. Утром непогода заставила его снова отступить. Не удались третья и четвёртая попытки: одна — из-за ухудшения самочувствия самого Пастухова, другая — опять из-за непогоды. Последовала пятая попытка. Восходителей встретили жгучий мороз и сильный ветер. Терял силы проводник. Да и сам Пастухов чувствовал себя неважно. И всё же, хотя и медленно, они продвигались к вершине. На этот раз Пастухов достиг её. Здесь он нашёл в себе силы, прежде чем начать спуск, определить высоту вершины и температуру воздуха.

Ныне группа скал, откуда Пастухов шёл к Восточной вершине Эльбруса, называется скалами Пастухова и служит многим альпинистам отправной точкой для штурма высочайшей вершины Кавказа и Европы.

А любовь Пастухова к горам была так велика, что он, серьёзно заболев в 1899 году, просил друзей похоронить его на склонах горы Машук, чтобы Казбек и Эльбрус всегда стояли перед ним. Последняя воля выдающегося топографа и восходителя была выполнена.

Завтра утром на ратраке группа Полковника поднимется выше Скал и начнёт восхождение.

А сегодня они снова пили чай возле камня-монумента. Рядом ребята из Пензы прикручивали памятную доску четырём своим землякам. Ушли 23 февраля 2001 года и не вернулись. И тела не нашли. Профессиональные альпинисты. Эльбрус…

По дороге вниз встретили украинскую группу из Днепропетровска. Общаться они не захотели. Обижены на всех русских и на центурионов в том числе. «Грёбаная политика! — ругался Кот, он шёл за Юркой. — Я с ними вместе в Афгане воевал». «А я с ними весь Север отработал», — думал Юрка про хохлов.

Настроение мужикам подняла встреча с Николаем Чёрным, с живой легендой российского и советского альпинизма.

Н. Д. Чёрный.

Николай Дмитриевич Чёрный в горах с 1958-го. Работал на Кавказе и Памире. Заслуженный тренер СССР. «Снежный барс» — а это значит, что побывал на всех семитысячниках СССР. Чёрный был среди тех, кто встречал парашютистов на пике Ленина в 69-м. Проводился такой безумный эксперимент: советские парашютисты десантировались прямо на вершину; где страшная высота в 7000 метров убила четверых десантников.

В 82-м Черный был включён в состав Первой советской гималайской экспедиции, а в 89-м — Второй. Так в жизнь Николая Дмитриевича вошли восьмитысячники… В 2009-м уже в возрасте семидесяти лет он совершил своё второе восхождение на Эверест.

Легендарный альпинист Николай Чёрный до сих пор ходит в горы гидом.

Проходя мимо центурионов, Николай Дмитриевич только заметил: «А, десантники…» Как старым знакомым. Центурионы уважительно поцокали вслед…

Вечером проверяли снаряжение. Крепили «кошки», собирали одежду. Полковник рвался провести ледовые учения, но Порошков отговорил: вымокнут же все как цуцики! а завтра в холод. Полковник махнул: пусть отдыхают. И они отдыхали. Отдыхали и вспоминали. Сначала Кот рассказывал про Афган. Долго рассказывал. Потом Юрка про Север. А потом Кот неожиданно выдал свою любовную историю, но Юрка закемарил и почти его не слушал, только обратил внимание на концовку.

— …Меня положили на операционный стол, а моя прыгнула в постель к любовнику. Такая вот стерва!

Юрка вздрогнул. Неожиданный конец вышел у любовной истории херра майора. Неожиданный. И чего это он вдруг взялся её рассказывать? В поучительных целях? Да, в жизни бывает всякое. У Юрки такого не было. У него случилось другое. На новый 2007-й.

Он вернулся из санатория, из Белокурихи, 31 декабря, в обед. Пока суетились, накрывали на стол — после полуночи Серовы ждали гостей — выпили, и Юрка, который не спал всю ночь, пока летел, решил покемарить: развезло.

Проснулся он ближе к девяти от зловещей тишины… Не было слышно суеты, шагов, даже телевизора с его бесконечным новогодним «Думайте сами, решайте сами…», только кот Василий шумно вздыхал, вылизываясь и потягиваясь в ногах.

«В магазин ушла», — решил Юрка про Соню, прошлёпал на кухню, плеснул вина, включил телевизор и уселся ждать у накрытого стола.

Через час от Юркиной уверенности, что Соня ушла в магазин, почти ничего не осталось.

Через два он взялся обзванивать знакомых, не забежала ли его благоверная? «Ха-ха-ха, с наступающим… Нет! Не было… Может, к Петровым…»

А было уже совсем не «ха-ха-ха».

Через два с половиной часа она позвонила сама и каким-то далёким, отрешённым и глухим голосом сообщила: Новый год будет встречать с другим.

Забавный получился Новый год… Забавный.

После него Серовы и переехали в Москву. До этого уже были две неудачные попытки. Одна — до того, как ушёл из жизни Славка; другая — через год после его кончины. Юрка уже махнул на Москву рукой, и если бы не та роковая история — вряд ли бы собрался. Никогда не знаешь: где найдёшь, где потеряешь…

Что интересно, туда, на Север, бежали от женщин, оттуда — от мужчин.

Бежали в феврале 2007-го.

А через пять лет, в 12-м, случилась реанимация.

«Вы теперь инвалид! Вы теперь всё время должны соблюдать строгую диету! Какую?! Легче перечислить, что вам можно, чем то, что нельзя…»

Юрка бросил пить. И почти есть. Ходил как тень, держась за стену… А потом — разозлился на себя… И Сонька поддержала. И вот, сначала появился дайвинг в Египте, а с ним Кот. Потом Сидней, Ванька Дьяков и… завтра он идёт на 5642 метра… и может…

— Хорош дрочить! — рявкнул Юрка на старшего Нортмана. Данила лежал на лежанке над Серовым и нервно тряс ногой, дёргая и без того хлипкую и неустойчивую конструкцию нар, сбивая Юрку с мыслей.

Сверху появилась голова обиженного Дани:

— Дядь Юр, я не дрочу…

Но младший — на соседних нарах уже зашёлся от смеха. Он корчился и, всхлипывая, повторял: «Дрочун… дрочун…»