Иван Вострышев - Зимой в Подлипках

Карпов кипит, как самовар. Глаза его мечут искры. Он уже несколько раз порывается осадить Матвея, но под взглядом Ключникова сдерживается. Но больше он не может.

— Умен ты задним умом! — кричит он Матвею.

Гул недовольства катится по залу.

— Вы мешаете! — упрекает Карпова секретарь райкома.

Белов расталкивает столпившихся на проходе девушек и почти вплотную подходит к столу президиума.

— Ты на меня не кричи! — грозит он пальцем Карпову. — Ты еще молод на меня кричать! Ты забыл, что отчет держишь перед народом? Остынь немножко, а я тебе еще один вопрос задам…

Карпов почти в упор с ненавистью смотрит на Матвея, но молчит. С неприязнью думает он о Ключникове: «Дает волю болтунам!»

— За что ты овес полюбил? — спрашивает Белов. — У нас каждый год сотни гектаров хорошей земли под овсом пропадают. Какой у нас родится овес — все видели: колос от колоса — не слышно голоса; еле-еле семена собираем. Опять плачет наша земля-матушка и диву дается: почему такая честь овсу?

— А вы, Матвей Андреич, как думаете, почему? — спрашивает Ключников.

— Я думаю так: Карпову все равно что посеять. Ему лишь бы отрапортовать всех раньше: посеяли-убрали досрочно! Ура! А что уродилось — ему наплевать. Ему зарплата все равно идет. У него контора все равно пишет. А почему овес? С ним хлопот меньше. Что посеять, что скосить его — только глазом моргнуть. А возьми ты кукурузу. Сколько с ней мороки! И землю удобряй, и семена подбирай, и людей обучай, и черт те что еще, квадраты там всякие… Голова кругом пойдет! Этого Фрол Кузьмич не любит!

— А с бутылкой сидеть да в рюмку глядеть — это он любит! — звенит девичий голос из задних рядов.

— Одним словом, нет головы у нашего колхоза! — Белов безнадежно машет рукой на Карпова, идет на свое место, берет свою шубу из рук Устиньи и прячется за ее широкую спину.

Константин благодарным взглядом провожает Матвея в глубь зала. Умный старик! В корень смотрит!

Придется выступать в прениях и ему, секретарю партийной организации колхоза. С чего же начинать? Конечно, прежде всего надо рассказать о своей работе на свиноферме. Рассказать без прикрас. В сущности, сделано еще очень мало. А Карпов уже раздувает кадило. Глупое хвастовство! И эта досадная заметка в газете. К чему ненужная шумиха? Вся работа еще впереди. Строго говоря, механизации на ферме еще нет. И кормов по-прежнему не хватает. А возможно ли без механизации и обилия кормов производить много дешевой свинины? Конечно нет.

В зале снова нарастает шум, но Ключников начеку; он встает, и собрание, подчиняясь его воле, затихает. Слово предоставляется бригадиру Ефимову…

Ласкин любуется Ключниковым. Как умело ведет он собрание! Какие-то незримые нити связывают его с аудиторией. Многие из присутствующих увидели секретаря райкома впервые, а вот — поди ж ты! — он быстро завоевал их симпатии и доверие.

Константин прислушивается к голосу Ефимова. Бригадир пытается выгородить председателя колхоза. Он бубнит о том, что за последние семь лет в колхозе увеличилось поголовье, повысились удои… Старая песня! Слышали!

Ласкин перелистывает свой блокнот. Тут у него заметки к выступлению. Столбики цифр. В этих цифрах — его мечта. За цифрами Константин видит землю, о которой говорил Матвей Белов, ту самую землю, которая несколько лет пролежала под травами и почти омертвела. Константин видит, как на этой земле шумит зеленый лес кукурузы, волнуется зеленое море гороха, высятся горы темно-красной свеклы. Видит ли это Матвей Белов? Может быть, и видит. А другие? Вряд ли. Во всяком случае, не все. А нужно, чтобы все это видели и поверили: это будет!

Выступает агроном Вероника Моторная. Две нижние пуговицы пальто у нее не застегнуты — выпирает живот. Широкое бледное лицо покрыто желтоватыми пятнами. Она могла бы сидеть дома — уже получила декретный отпуск. Но в такой день разве усидишь?!

Критикуя председателя колхоза, Моторная пользуется обобщениями: он и принципы колхозной демократии нарушает, и мнение членов правления игнорирует, и инициативу колхозных специалистов зажимает.

— Карпов любит пыль в глаза пустить, — это верно! — говорит Моторная. — Помните, позапрошлым летом за перевыполнение плана хлебосдачи мы красовались на Красной доске. А какой ценой? Карпов приказал вымести из сусеков все до зерна. Когда пришла весна, сеять было нечем. Тогда Фрол Кузьмич поехал в район с поклоном: помогите! Ну конечно, выручили нас, дали семян, но каких? Мы и проверить их толком не успели. Посеяли и просчитались. Урожай нам сказал: «Дураки вы! Не заботитесь о семенах!». В прошлом году я предлагала Карпову: «Давайте заменим семенной фонд». Фрол Кузьмич ничего не сказал и замял это дело. Пришла осень, и урожай опять нам сказал: «Безголовые! У вас не семена — мусор!»

Константин думает: сыплются на Карпова удары, один за другим. Теперь уж несдобровать Фролу Кузьмичу, не быть ему здесь председателем колхоза! Это видно по всему. И в районе, кажется, этот вопрос предрешен. По пути в клуб на собрание Ключников остановил Константина на дороге и с глазу на глаз спросил:

— Если вас выберут председателем колхоза, как вы отнесетесь к этому?

— Я не знаю, справлюсь ли, — ответил Константин.

— Справитесь! — уверенно сказал Ключников.

Что ж, председателем так председателем! Повоюем, черт возьми!..

А в зале тишина. На трибуне председатель колхоза «Память Ильича». Его слушают внимательно. И не удивительно! За что ни ухватись — все там лучше. Константин старается понять: в чем же у них секрет успеха? И догадывается: не «в чем?», а «в ком?». Конечно ж, в нем, в председателе колхоза, который сейчас выступает. Весь секрет в этом, на вид невзрачном пожилом человеке, с обветренным широкоскулым лицом и умными карими глазами. Небось этот человек из-за глупого тщеславия не вывезет на элеватор семенной фонд своего колхоза. Человек он, видимо, очень добрый и справедливый. Он, наверно, не обругает и не прогонит женщину, которая придет к нему попросить лошадь, чтоб привезти дрова.

Константин вспомнил об Авдотье Рябцевой, которую обидел Карпов. Дрова ей в прошлое воскресенье привезли. Как рада была Авдотья! Вспомнил Константин о Матрене Лаврухиной. Вон она склонилась к матери и что-то нашептывает ей. Он заходил к ней домой. Изба у нее старая, того и гляди развалится. В ней холодно, углы промерзают. Потолок обвис — вот-вот рухнет. Помочь нужно Матрене!

Ключников выводит Ласкина из задумчивости.

— Вы будете выступать? — спрашивает секретарь райкома.

— Да, конечно, — отвечает Константин.

— Слово предоставляется товарищу Ласкину!..

Коля Носков не хотел идти на собрание. «Ну чего там сидеть в духоте да тесноте?! — думал он. — Карпов часа полтора будет мочалку жевать. Тоска зеленая!»