Виталий Бабич - Семь историй о любви и катарсисе

Антон разглядывая приближающуюся группу журналистов и говорит:

— Пётр Ильич, так ещё не поздно всю информацию для нашей газеты запретить к публикации.

— Поздно-непоздно, но пирог из вашего рта забирать не будем, — решает Гомелин. — И фото мальчонки, которое ты сделал, тоже публикуйте. А вот для других…

Он кивает в сторону журналистов и продолжает:

— Десерт придётся ограничить, кабы шума было меньше. Теперь важнее, чтобы информация о брестской школе-интернате осталась недоступной никому. Никому! Вы меня поняли, ребята?

Антон и Жаннет переглядываются и утвердительно кивают в ответ.

— Ну, тогда, будьте любезны, покинуть место встречи с любимой прессой.

Они возвращаются в изолятор, а Гомелин идёт навстречу журналистам.

— Пора сообщать в редакцию, что больше новостей нет, — говорит Антон, закрывая за собой дверь.

Брест, школа-интернат для детей с нарушением зрения . 30 июня

Директор школы-интерната, Алеся Петровна, идёт по коридору и беседует с воспитателем Майей Сергеевной. В руке директора папка. Иногда мимо проходят дети младшего и среднего школьного возраста, большинство из них в очках.

— Этого мальчика, Максима, определим временно в вашу группу, — распоряжается директор. — Военные, которые делают у нас ремонт, будут нам помогать наблюдать за мальчиком и, если понадобится, — защищать. Муж мне сообщил, что за ним охотится иностранец. Не исключено, что охотников может быть несколько. Кстати, у Максима отчаянный нрав. Вот, написали о его подвиге.

Она даёт Майе Сергеевне польскую газету. Воспитатель с интересом её берёт.

— Да, я обязательно почитаю… Алеся Петровна, новая девочка из моей группы, Ангелина, целое утро плачет. Я её освободила от занятий и на сегодняшний день. Бабушку вспоминает, не верит, что она умерла. С нашим психологом общаться не желает, на вопросы не отвечает.

— Ничего страшного, Майя Сергеевна. Ей надо дать время на хорошую адаптацию. Из спецшколы, где девочка училась, сегодня к нам поступила не просто хорошая характеристика на неё, а замечательная. Оказывается, Ангелина со своим мизерным остатком зрения научилась ориентироваться в школе, дома, на улице лучше всех её одноклассников и даже лучше многих старшеклассников, имеющих такую же, как у Ангелины, патологию. Бабушка была её опекуном, делала из внучки настоящего вундеркинда — частные уроки по вокалу, по фортепьяно, посещение бассейна и танцевальной студии. К тому же, Ангелина лауреат городского и республиканского конкурсов детского творчества. Её мечта — участие в детском Евровидении.

— Великолепно! И ей всего девять лет. А что известно о родителях?

— Погибли в авиакатастрофе, когда девочке было три года.

Они останавливаются напротив медицинского кабинета. Майя Сергеевна, оглядывается и замечает:

— Алеся Петровна, вот по коридору идёт Ангелина.

Женщины смотрят на девочку, идущую в их сторону. Глаза её заплаканные. Она вертит головой, слегка принюхиваясь к чему-то. Девочка осторожно подходит к медицинскому кабинету и останавливается.

— Здравствуйте! Майя Сергеевна, я правильно нашла медицинский кабинет?

— Правильно, Ангелиночка. Молодец! А что случилось?

— Голова разболелась, хочу попросить глюкозы и измерить давление.

— Ты у нас ещё и в медицине разбираешься. Молодец! — поражается воспитатель , стучит в кабинет и открывает дверь . — Заходи, пожалуйста!

И обращается к директору:

— Алеся Петровна, я зайду вместе с Ангелиной.

— Да, конечно.

Директор идёт по коридору, затем поднимается по лестнице, направляясь в свой кабинет, и оценивает Ангелину:

«Умница! Такая самостоятельная! Кстати, хорошо ориентироваться ей помогает обострённое обоняние. Она уловила и запомнила запах своей воспитательницы — а Майя Сергеевна ограниченно пользуется парфюмерией — и поэтому уверенно обратилась к ней по имени-отчеству. Следовательно, учуять за закрытой дверью специфические запахи медкабинета — для Ангелины простое дело».

Проходя около окна, Алеся Петровна видит, как из подъехавшей военной машины выходит офицер, а за ним — мальчик, мужчина и девушка. Директор спешит им навстречу.

Жаннет гладит мальчика по голове, успокаивая его:

— Максимка, не расстраивайся, пожалуйста. Я тебя скоро навещу.

Она присаживается на корточки до уровня его глаз.

— Понимаешь, я путешествую по миру. Я не веду такой оседлый образ жизни, как другие мамы. Мне надо подготовиться… А ты за это время должен подлечиться здесь.

Жаннет целует его в щёку.

— Я буду тебя ждать, — выкрикивает Максимка, хлопает дверью машины и быстро направляется к входу в интернат.

Офицер спешит за мальчиком. На пороге интерната появляется директор.

— Мужской характер, — оценивает Антон поведение мальчика.

Он берёт за руку Жаннет, и они идут за Максимкой.

— Что же мне делать, чтобы не разбить надежды Максимки, его любовь? — вздыхает Жаннет.

Польша, пограничная зона. 30 июня

Полиция в поисках Джека обследует местность в районе лесного массива, прилегающего к железнодорожной станции. Небольшой отряд вооружённых полицейских идёт по лесу.

Двое из них перешёптываются между собой (по-польски):

— А может, он ухитрился проникнуть через границу и уже в Бресте?

— Не болтай чепуху. Если пограничники наркотики находят в укромных местах машин, то, что говорить об американце, фоторобот которого уже, думаю, висит во многих местах.

Всё это время Джек медленно передвигался в сторону границы перебежками от одного укрытия к другому: от дерева к дереву.

Вот и сейчас он сидит на высоком дереве. Небритый, грязный, голодный, измотанный. Он нервничает, срывает лист с ближайшей ветки и жуёт его. Сквозь листву Джек замечает отряд, приближающийся к его укромному месту. Полицейские периодически смотрят вверх, но густые кроны деревьев ограничивают поле обзора. Джек залезает ещё выше и крепко хватается за тонкие ветви, чтобы не свалиться с дерева. Отряд проходит мимо. Джек спускается пониже, и пытается заснуть. Облизываясь, он задумывается о том, чтобы ночью проникнуть на какой-либо двор, выкрасть курицу или свинью, затем выкопать большую яму, как укрытие, и там зажарить свой ужин… Темнеет…

Уже стемнело. Джек спит. Вдруг рядом — шум. Он вздрагивает, просыпается, присматривается. По колышущимся ветвям догадывается, что это прошмыгнула птица или белка. Джек принюхивается. Необычный запах его привлекает. Он потягивается, ощущает боль в мышцах из-за неудобного положения тела. Джек слезает с дерева, прячется за его ствол, осматривается. Кругом тихо. Он снова принюхивается — это запах пищи — и вспоминает о своих намерениях по добыче съестного. Джек проходит немного вперёд и замечает неподалёку огонь. Это костёр.