Виталий Бабич - Семь историй о любви и катарсисе

Он ходит по кабинету взад-вперёд и говорит:

— Сходятся колечки в звено одной цепочки! Я тебе сейчас объясню, в чём дело. Ты всё рассказал?

— Всё, товарищ полковник.

— Вчера мне звонил один известный человек — дипломат из Минска Алексей Захаревич. Наши минские коллеги посоветовали ему обратиться к нам. Дипломат опасается, что охотники за Максом могут сбиться с пути и вместо него выйти на сына Захаревича — Мишу. А причина такого опасения вот какая: читая в газете публикацию о прыжке мальчика с поезда, Захаревич и его жена были удивлены, увидев фотографию Макса, который, как две капли воды, похож на их сына. Улавливаешь?

— Конечно. Выдвигаем версию: Макс на мониторе компьютера в лаборатории мог видеть фотографию Миши. Тогда возникает вопрос: зачем для тех людей, кто послал Джека и Мигеля в нашу страну, нужен был двойник Миши в качестве Макса?

— Ну, уж ясно, что не для оздоровления в Беларуси. Для шантажа или выкупа. А то и другое требует промежуточного действия — выкрасть Мишу и для выигрыша времени подставить вместо него Макса.

— А в шантаж может входить цель — переманить нашего дипломата на их сторону или завербовать его.

— Молодец, капитан! Быть тебе генералом! — по-отцовски подмигивает ему полковник и садиться за стол. — Слушай, тогда выходит, мы имеем дело ни с мелкой группировкой мошенников, а с подрывной деятельностью спецслужб. Возможно, американских .

Кольцов задумчиво стучит пальцами по столу и продолжает развивать мысль:

— И, похоже, что свой проект они задумали как раз после наших мартовских президентских выборов, результаты которых им пришлись не по душе.

— И время года для этого выбрано подходящее — разгар туристического сезона. Да и белорусский турбизнес всё шире открывает двери для иностранцев.

— Ну что, Шерлок Холмс, будем предпринимать?

— Думаю, Виктор Алексеевич, думаю.

— Мои товарищи по афганской войне в подобных ситуациях говорили так: будем ловить душманов на самую жирную приманку. Так вот, не использовать ли нам Макса в качестве такой приманки, хоть это и рискованно?..

Вашингтон, кабинеты мистера Хэлуя и его помощника Гауда. 3 июля

В полулежащей позе на диване с неузнаваемо мрачным лицом — не кто иной, как шеф. Если сказать, что настроение его удручённое, то это будет недостаточно точный эпитет.

А вот Гауд, сидящий напротив Хэлуя, держится невозмутимо.

— Крис, — чуть ли не стонет шеф. — Налейте-ка мне ещё виски.

— Мистер Хэлуй, не много ли вам будет спиртного?

— О-о, не бойтесь, пьянства не будет — это примитивно и даже пошловато.

Шеф смеётся, потом откашливается и продолжает:

— Вот видите, я уже начинаю перефразировать нашего неуловимого мстителя — профессора Голя… Я выпью ещё немного и постараюсь уснуть.

— Но мы так и не решили, что будем дальше предпринимать.

— А что предпринимать? Квартирку Голя обыскали — мышку в клетке не обнаружили. Жаль, что профессор не оставил нам на память — в подарок — фото своей новой внешности.

Хэлуй снова смеётся — ещё громче.

— Га-гауд, а может быть, наш мститель сделал из себя женщину? Причём о-о-хо-хочень…

Смех выливается сквозь слёзы и мешает ему говорить.

— О-очень хо… хорошенькую…

Гауду не смешно. С возмущением на лице он дожидается, когда приступ смеха пройдёт…

Вот теперь Гауд может говорить:

— Что-то нам предпринять всё-таки необходимо. В арсенале профессора множество способов, чтобы разнести по миру «благую весть» о нашей деятельности.

— Да, меня непременно отправят на пенсию, как… как старую ракету на свалку…

Смех, который снова оглушает Гауда, тут же обращается в слёзы. И вдруг шеф резко убирает с лица «сырость» и неожиданно строгим тоном распоряжается:

— Гауд, срочно отзывайте Яниса, Роберту и Ника из Беларуси. Теперь, когда профессор на свободе, нет смысла уничтожать мальчика. Достаточно того, что мы уничтожили нашу лабораторию.

«Господи! Мы только и можем, что уничтожать и уничтожать, — осознаёт Хэлуй. — Мы ничего другого не умеем… Как глупо. Как мерзко…»

Под тяжестью этих мыслей он снова срывается на Гауда:

— Черт возьми, куда вы дели моё виски?

От возмущения Хэлуй бросает в своего помощника подушку, на которую облокачивался.

Гауд ловит подушку в руки и говорит напоследок:

— Мистер Хэлуй, я вспоминаю, как дня три-четыре назад вы говорили мне о том, что мы обязаны научиться всегда чувствовать себя победителями, всегда находить пользу даже в отрицательном результате. Помните?

Гауд встаёт, резко разворачивается и выходит из кабинета шефа .

Кристофер заходит в свой кабинет и звонит по мобильному телефону (говорит с Робертой по-русски).

— Привет, девочка моя! Как вы там отдыхаете?

— Привет, Питер, дорогой! — отвечает абонент. — Здесь довольно не плохо. Мы с нашим крошкой-сынишкой уже побывали в Бресте и Минске. Мы по тебе скучаем.

— Удалось ли вам купить ту самую туристическую карту Беларуси?

— Да, дорогой. Я её обнаружила в Минске, а потом такую же увидели в Бресте.

— Отлично, дорогая! И вы уже успели побывать на каком-нибудь озере, обозначенном на этой карте?

— Ещё не успели.

— А у нас тут небольшие неприятности, из-за которых наш дядюшка очень плохо себя чувствует. Поэтому вам надо побыстрее отдохнуть на озёрах и возвращаться.

— Побыстрее?.. Хорошо, дорогой.

— Целую. До встречи!

Гауд отключает связь и направляется в кабинет Хэлуя, размышляя:

«Итак, что же выяснилось в результате этой беседы? Роберта в Минске напала на след Макса, и этот след привёл в Брест. Мальчишка в Бресте, но убрать его ещё не успели…»

Гауд приоткрывает дверь в кабинет Хэлуя и видит, что шеф заснул на диване. Кристофер заходит. Задумчиво прохаживается по комнате, посматривая на спящего шефа, и размышляет дальше:

«Рано, мистер Хэлуй, сдаётесь. Теперь мне придётся вас подменить… Раз уж наши агенты в Беларуси, надо довести дело до конца. Неизвестно откуда грянет гром. Профессор может не решиться разглашать наши тайны. Да, в конце концов, прежде чем их разгласить, он может, как любой человек, погибнуть из-за какого-нибудь несчастного случая… Хотя, конечно, Голь знает в сто раз больше наших секретов, чем этот кузнечик, прыгавший с поезда…»

Минск, на улицах и в квартирах города. 4 июля

Утро. Оживлённая улица в центральной части города. Янис наблюдает из автомобиля за подъездом, в котором находится квартира Андрея Луцко, где проживает Антон.

Он — дома, беседует по радиотелефону и одновременно собирается куда-то.

— Так, выходит, братишка, твои надежды на Америку пока оправдываются. А почему тогда ты не весел?