Виталий Бабич - Семь историй о любви и катарсисе

— Я подобного шедевра ни в одной стране не встречала .

— Вот оно где, начало белорусских дорог, — у самых наших ног.

— Сколько до Бреста километров?

— Триста тридцать четыре , — читает Антон.

— Нимало.

— Поэтому и едем до Бреста больше трёх часов.

— Когда поедем снова?

— Хочешь, завтра?

— У тебя же рабочие дни.

— У меня с сегодняшнего дня — отпуск на две недели. Класс?

— Класс! Поздравляю!

— Отпуск в Бресте — это бесподобно! Надеюсь, мы всё-таки увидим и даже потрогаем Брестскую крепость…

Вскоре они, беседуя, оказываются на пешеходной части моста через Свислочь около Троицкого предместья. Вдруг Жаннет останавливается и внимательно смотрит Антону в глаза:

— Андрей, никак не получалось задать тебе один вопрос. Скажи, а не нагружаю ли я тебя своими заботами о Максимке? Нужно ли тебе всё это?

Антон тоже останавливается и смотрит в её глаза.

— Ты же видишь, что нужно… У меня тоже никак не получалось задать тебе один вопрос.

Он берёт в свои руки её ладонь и продолжает:

— Жаннет, любишь ли ты меня так же, как люблю я тебя?

— Оригинальное признание в любви у тебя получилось.

— Получилось именно так. Скажу большее: согласна ли ты стать моей спутницей жизни?

Жаннет улыбается и вспоминает слова учителя о её счастье на белорусской земле:

«…окунувшись в центр потоков зарождения Новой Эпохи, ты приобретёшь больше информации, энергии — шансов для реализации своего права на полноценное счастье».

— Андрей, ты… первый, кто говорит мне такие слова.

— Жаннет, ты тоже первая. Первая, кому я говорю такие слова, хоть далеко уже не юноша…

«Бог берёг нас друг для друга?», — задаёт Жаннет вопрос себе, а затем — Андрею:

— А ты достаточно хорошо меня узнал как человека?

— С самого первого взгляда там, на границе, я тебя почувствовал как близкого мне по духу человека, — уверенно отвечает Антон. — И такое со мной действительно было впервые.

— У меня тогда к тебе было подобное же чувство… Ты сказал «близкого по духу» — а ведь это самое главное родство. Значит, мы сможем быть спутниками… на одной орбите жизни.

— Сможем, любимая. Сможем!..

А потом…

Потом они обнимаются и целуются, долго не отпуская друг друга из объятий… Они хоть и стоят на мосту, но земля медленно плывёт у них под ногами… Хоть на небе яркое солнце, но в душу каждого светят сто тысяч разноцветных солнц… Вне пространства. Вне времени… Таков он, первый поцелуй самого дорого человека в мире…

Потом они возвращаются на землю и смотрят на мир уже другими глазами — абсолютно счастливыми.

Абсолютно счастливые люди молча идут вперёд, улыбаясь друг другу. Затем они шутят. Строят планы на будущее. И при этом говорят больше о духовных ценностях, чем о материальных.

А вот и о поэзии заговорили. Жаннет узнаёт, что Антон пишет стихи и прозу. В итоге, Антон решает прочитать любимой один свой «профилактический» стих о любви, источником вдохновения которого стала (кстати, ещё в студенческие годы) не какая-нибудь прекрасная незнакомка, а одна из тем его журналистского расследования.

— «Продукт любви» — называет он заголовок стихотворения и читает:

Жаннет воодушевлённо хлопает и просит Антона прочитать ещё что-нибудь.

Скромный поэт соглашается и решает продолжить сатирическую тематику:

— «О полётах». Стихосотворение, написанное бессонной ночью:

— Бесподобно! Браво! — восхищается Жаннет и целует поэта в щёку, — Да ты у меня просто гений. Почему до сих пор мир о тебе не знает?

— Хэ… Мир, наверное, слишком увлёкся всякими там бизнес-планами, супертехнологиями, сверхскоростями и т. д. и т. п.

— Тебе необходимо издаваться!

— Уже есть пару проб.

— Отлично! И много у тебя стихосотворений и прозы?

— Не считал никогда, — задумывается Антон и шутит. — Ибо я мечтал написать в жизни всего один единственный стих, где было бы сказано всё-всё-всё-всё-всё обо всём-всём-всём-всём.

— О-о-о! Этого до сих пор никто не смог сделать.

— А ты своих стихов не помнишь?

— Помню только отдельные наблюдения из путевых заметок.

— И много у тебя заметок?

— Не считала никогда, — копирует Жаннет манеру Антона. — Ибо я тоже мечтала написать в жизни всего одну единственную строку, где было бы сказано всё-всё-всё-всё-всё обо всём-всём-всём-всём.

— О-о-о! Этого тем более до сих пор никто не смог сделать…

За таким насыщенным общением время бежит незаметно. Да его просто нет тут… Нет, пока не приходит лёгкая усталость. А вместе с ней — и мысли о насущном.

Вот Жаннет забегает вперёд и поворачивается к Антону.

— Вспомнила! До отъезда в Брест надо обязательно пообщаться с одним хорошим человеком в Минске. А что, если прямо сейчас!?

— Запросто. А куда надо идти?

— Сейчас я ему позвоню и выясним.

Она достаёт мобильный телефон и поясняет, набирая номер:

— Это главный редактор журнала «Новая Эпоха» и бывший ученик моего духовного учителя .

Брест, областное управление КГБ. 4 июля

В кабинете полковника Кольцова проходит экстренное совещание. Докладывает майор из оперативно-разведывательного отдела:

— Информация о том, что мальчик находится в брестской школе-интернате каким-то образом всё же просочилась, и пока только в интернет. Далее, мы выяснили, что некто Мигель, имеющий травму головы и сильное общефункциональное расстройство организма, первого июля сбежал из польской сельской больницы, куда его определили после происшествия в вагоне поезда, и каким-то способом добрался до Варшавы. Оттуда на самолёте отправился в Вашингтон. И последнее: билеты на поезд «Берлин-Брест», убывший с места отправления 28 июня, были заказаны на его имя из Гамбурга. То есть, лабораторию целесообразно искать в этих городах.

— Верно мыслишь, Сергей Иванович, — обобщает Кольцов. — Будем работать в этом направлении. А теперь капитан Медынцев ознакомит нас с общими аспектами операции по обезвреживанию потенциальных охотников за мальчиком.