Николай Бойков - Дом на волне…

И говорю я не о славе древнейшей профессии. Я о женщине говорю. Умной. Красивой. Красивой в смысле умения красиво выглядеть в ситуации. Достойно выглядеть.

Ведь глупо рассуждать, что, мол, мужику только «это» надо… Мужику очень важно увидеть себя со стороны. Тогда он сразу понимает — кто ему нужен рядом. Помните русское «не по Сеньке шапка», вот!.. Это жизнь нас дурачит и путает, а в принципе мы — мужики — очень сообразительные. Как мы на курорт приезжаем. Вечером — слепенькие, хроменькие, красивые, длинноносые, русые, черные, в крапинку — все по стенкам стоят, присматриваются. А утром — гляди-ка! — слепенькие к слепеньким, хроменькие к хроменьким, красивые — тоже парами. И так до последнего денечка. И такая любовь?! Почему? Потому как время ограничено и каждый со стороны, как на ладони. А мы ведь все, и мужчины и женщины, более всего и именно со стороны, боимся смешными выглядеть.

СЦЕНА В СУДОВОМ КОРИДОРЕ.

Ночь. Каютный коридор судна.

Тишину разрывает звонок тревоги: семь коротких, один непрерывный… крики с мостика и объявление по спикеру: «Тревога! Посторонние на борту!..». Трель звонка общесудовой тревоги заглушается топотом ног, шумом открываемых дверей, вопросами и перекличкой: где? кто видел?.. С пеленгаторной палубы побежали… Где-то здесь спрятались… Осматривайте каюты! Они в каюты могли забежать?.. Да кто же? Кто?! На борту только свои… Двое были: женщина и мужчина… Женщина и мужчина?! Не выдумывайте, Вениамин Васильевич, вам показалось… Мне показалось? Если это Катерина Сергеевна, то почему она побежала от меня?.. Пойдемте к каюте повара… (Стук в дверь.) Катерина Сергеевна! Откройте!..

Капитан. Катерина Сергеевна, откройте.

Кокша. Сейчас, Александр Павлович. Сейчас. (Открывает дверь и выходит в коридор.) Что случилось? Я слышала тревогу, но должна была одеться. Кого-то ищут?

Капитан. Вы — выходили из каюты ночью на палубу?

Кокша. Да, выходила.

Капитан. Вы были одна?

Кокша. Александр Павлович, что за вопросы к самостоятельной женщине?

Капитан. Простите, но мы здесь — экипаж. В вашей каюте есть посторонние?

Кокша. В моей каюте находится старший помощник. Мы выходили с ним на пеленгаторную палубу, и он мне показывал звездное небо. Кассиопею, кажется. (Из каюты выходит радист-старпом.)

Радист-старпом. Извините, Александр Павлович, что такой шум из-за меня. Хотел в темноте за Катериной Сергеевной поухаживать, а весь экипаж поднял.

Дед. Поухаживать? Дела. Дыни. Как в старой песне: если нравится флот красавице…

Капитан. Отставить. Не надо пошлить . (Обращаясь ко всем.) Тревоге отбой! Свободным от вахт — по каютам! Отдыхать… утро вечера мудренее.

КАЮТА КАПИТАНА.

Стук в дверь и голос Гриши:

Гриша. Александр Павлович!

Капитан. Кто там?

Гриша. Это я. Гриша-моторист… Извините…

Капитан. Что-то случилось?! С Геной? Живой?

Гриша. Живой. Не волнуйтесь…

Капитан. Ну, говори. Что там?

Гриша. Александр Павлович, нам это… нам водки не хватило…

Капитан. Как не хватило?.. Вы что там, всем экипажем клюете? Как воронье на чужую беду?

Гриша. Мы же, как лучше хотели… каждый по-своему…

Капитан. Что он? Успокаивается?

Гриша. Непонятно. Глаза красные, как у карася пойманного. И мозги, похоже, как у карася, будто тиной набиты… Слышит ли, понимает нас? Не знаю.

Капитан. Вы пытались его из состояния выбить: разговоры, анекдоты, житейские истории?..

Гриша. Рассказывали… что неизвестно, кому повезло… что худа без добра не бывает… что одному — еще лучше…

Капитан. А это пели: без женщин жить нельзя на свете, нет…

Гриша. Нет…

Капитан. То-то. Не охать и вздыхать вокруг него надо, а нацеливать. Понимаешь? Женщин красивых знаешь сколько? Особенно у нас. В эсэнговии. Умницы. Умелицы. Самые красивые в мире. Это я тебе абсолютно точно говорю. Национальное достояние! Африканки, вьетнамки, японки — тоже, конечно, хороши. Но у нас-то все перемешаны. От Камчатки до Польши! От Севера до Азии! Коктейль! Все — самое лучшее! Дыню видел? Сверху корка, а аромат — вьется. Только улови его. Только помоги ему наружу прорваться. Чуть-чуть помоги. Для этого ты и мужик. Понимаешь? Вот о чем ему говорить надо. И в этом вопросе пошутил нету. Некогда раскисать. Пришел на эту землю — делай свое мужское дело: расти, работай, люби. Но так делай, чтобы и тебя любить хотелось! Ведь женщина без достойного мужика, как бутон без солнышка — не расцветет. На нее смотреть надо. Вздыхать. Стихами говорить с ней. Чтобы она улыбнулась. И все человечество от этой одной улыбки будет множиться и улыбаться. Знаешь, почему мамонты вымерли? Не знаешь! Она говорит: давай, миленький, будем любить друг друга. А он отвечает: давай еще поспим. Гад такой! И вымерли. Понимаешь?! Понимаешь, какая на нас ответственность. В глобальном масштабе, а?! Бери бутылку и начинай все сначала. И выгони всех из каюты. Это не пьянка, а дело серьезное. Понял? Смелей, Гриша, вы наша смена — молодая кровь флота! Вам останавливаться нельзя… (Гриша выходит из каюты.)

Капитан. Что за ночь? Видно, не уснуть мне уже. (Берет в руки свою тетрадь, пишет и читает вслух.)

Эх, молодо-зелено. А мы без женщин не могли ни дня. В том смысле, что хоть поговорить о них, хоть вспомнить. И все мои друзья до этого дела жадные были. Потому что без женщин — беда. Куда без них? Как?! И вино не течет без них. И песня ни в радость. А водка? Кому она нужна была бы, если бы не за женщин пить надо? Надо! За любимых! «…Были когда-то и мы рысаками…»

Эх, хорошая штука — жизнь!

Но меня не проведешь. Я знаю, что женщина — это совсем другой мир. Это генетически, клеточно, от мозга до тембра голоса — другая Галактика. И другое тысячелетие. И другой способ выражать себя. Ведь, как они смеются!? Смотрят! Как пальцами касаются… Змея! Луч солнца! Кошка! И перо взлетевшей перед носом птицы… Фантастика. И яд. И мед. И колдовство. Нам, мужикам, как в темноте над пропастью идти и вдруг зажмуриться от вспыхнувшего света — так женщину увидеть! Нельзя — расслабиться, поддаться и ослепнуть! Не верь, мужик! Ищи в ней слабое звено. Противное. Чем хуже — тем спокойней. Найдешь — она твоя. И будет не опасна, как у змеи ты знаешь яд, у кошки — когти, а у солнца — жар. У женщины есть женская душа. Она — и Богу тайна.

Ты должен эту тайну раскусить. Как яблоко. Увидеть косточку. Ее никто не ест, но из нее, заметь, растет и расцветает сад. И даже червячок внутри — не портит плод. Когда ты неприятное о женщине узнал, допустим, что не любит гладить брюки, селедку чистить не умеет, или от шляпок летних без ума… Достаточно! От этих безопасных слов вся женская душа вдруг проступает, как берег сквозь туман, как только слышен стал прибоя шум или туманный буй нам место обозначил. И все уже не страшно. Коварство, тайна, красота, и поцелуй, и вздох — все можно пережить теперь. Игра уж не опасна… Меня не проведешь… Я знаю твой изъян… Он есть. Он в каждой. Он в любой. В тебе — нашел! Теперь ты можешь быть прекрасна. И чарами своими колдовать. Просить подарки, сладко ворковать, закатывать глаза, немножко врать. Теперь ты — милая! И можно целовать, расслабиться и философствовать. О, проза философии мужской!