Алекс Бранд - Выбор [СИ]

— Не засыпай, не надо.

Шелест страниц затих, мы посмотрели на Джейн. Книга лежит у нее на коленях, голова откинулась назад, глаза закрыты. Усталость и напряжение взяли свое — она заснула. Если это забытье можно назвать сном… Совсем короткое забытье… Тихий шепот…

— Время рождаться, и время умирать. И день смерти лучше дня рождения…

Снова и снова она повторяет эти слова, не открывая глаз, не просыпаясь. Словно уже отрешилась от всего земного и видит иной путь, дорогу за врата.

— Совсем дитя… Она младше меня, Берта… Как это несправедливо, почему… Так не должно быть, это неправильно…

Шепот Сондры и Джейн, как странно они звучат вместе… Я склоняюсь к ней вплотную, ее осунувшееся заострившееся лицо прямо передо мной, веки дрожат, из-под них медленно выкатилась слезинка. Поползла вниз по щеке, оставляя золотисто блестящую дорожку. Рука сама поднялась, чтобы отереть ее… И я не решилась, не хочу увидеть, как она бессильно пройдет насквозь. Пусть стекает слеза… Пусть… Мы с тобой, Джейн. Сондра вдруг всхлипнула и быстро отошла к окну, ее плечи дрогнули. Я тихонько позвала.

— Иди сюда, ты замёрзнешь там…

— Сейчас, я только…

Как же тянется эта ночь… Джейн то забывается коротким лихорадочным сном, то ходит от стены к стене. Пытается прилечь, укрыться одеялом… И встаёт, снова садится в кресло, снова листает молитвенник… Вот взяла перо, медленно обмакнула его в чернильницу и вывела несколько строк внизу одной из страниц. Что там? Нет, нельзя смотреть. Это не для чужих глаз, это только ее. И того, кому адресовано. А вот взяла другую книгу, на обложке что-то написано на непонятном языке. Провела по раскрытой странице кончиками пальцев… На бледных губах слабая улыбка, она, наверное, вспоминает что-то хорошее. Сондра пригляделась, наморщила лоб…

— Это греческий, какое-то сочинение Платона.

— Ты знаешь греческий?

— Когда-то учила, почти ничего не помню…

Книга закрыта, Джейн теперь сидит, глядя перед собой, на почти потухшее пламя камина. В комнате опять холодно, но она как будто не чувствует. Она уже не принадлежит этому миру, одна за другой обрываются ниточки, связывающие ее с ним. Уже скоро. Совсем скоро разорвется последняя… Так было со мной. Такие же безнадёжные отчаянные ночи, когда тишина за дверью, за окном темнота. И чувство приближающегося конца… Но мне пришли на помощь, в стекло стукнул камешек. Спасение… Здесь никто не придет, тишина так и останется тишиной, ее нарушит лишь звук открывающейся утром двери. За ней будет стоять стража…

Как же долга и тягостна эта ночь… Но пусть бы она тянулась бесконечно…

— И вы все видели? Были до самого конца?

Я отхлебнула жгучий виски, не ответив. Сондра свернулась в углу кровати, накрывшись одеялом, ее глаза блестят из темноты. Она до сих пор не может отогреться, несмотря на уже выпитое. Сегодня я не протестую…

Когда мы с Сондрой внезапно замолчали, глядя друг другу в глаза, перестали отвечать, Джил перепугалась и чуть было не бросилась вниз, звать на помощь. Представляю, что бы началось… Но она сумела взять себя в руки и успокоиться, когда увидела, что мы живы и спокойно сидим. Вспомнила рассказ Сондры и поняла, что произошло.

— Напугали вы меня, ведьмы… Как есть ведьмы, — Джил усмехнулась, — хорошо, что здесь есть хоть одна вполне земная девушка, держит вас, чтобы не унеслись куда-нибудь навсегда…

— Ты звала нас? — Сондра протянула руку, Джил послушно плеснула в стакан из своей неразлучной фляжки, после глотнула сама.

— Пробовала и звать, и тормошить. Хотела уже звать Дика, но… Вовремя поняла, что с вами и где вы…

Она кивнула на так и лежащую на столе книгу. Я покачала головой.

— Мы были не там, это ведь роман…

— То есть?

— Книга просто пробудила воспоминания, мысли, чувства… А позвала нас настоящая Джейн, та, что была.

— Все-таки позвала? Так это не Старик?

— Думаю, нет. Что ему в этой истории… Джейн и мы. Больше никого. — теперь я уверена в этом. Только мы трое.

Джил задумчиво посмотрела на тускло горящую лампу, на мерно тикающие часы — нас не было меньше пяти минут… Помолчали. Потом она прошептала.

— Так что потом? Вы были до конца?

Мы с Сондрой переглянулись, наши глаза снова встретились…

Тусклый сумрачный свет пробивается сквозь дрогнувшие веки, утро.

Утро? Я вскочила, Сондра заворочалась и распахнула глаза, сонное выражение лица мгновенно исчезло. Как так получилось? Всё-таки мы заснули, прижавшись друг к другу на узкой неудобной скамеечке возле камина…

Перед рассветом Джейн еще раз подбросила поленьев, пытаясь хоть немного отдохнуть и согреться. Она больше не ходила от стены к стене, не плакала. Движения стали неторопливые, тщательные. Аккуратно положила книгу на середину стола, рядом сложила письма в небольшую стопку. Перо в чернильницу. Немного постояла, словно прислушиваясь, ещё раз оглядела тонущую в полумраке комнату. Словно хочет убедиться, что везде порядок и все — на своих местах. Легла на кровать, свернулась клубочком под одеялом, накрывшись почти с головой. Я тоже так люблю делать, на миг как будто увидела себя со стороны. Сондра прижалась ко мне, дрожа, обняла ее, стараясь согреть и согреться сама. Тихо потрескивает низкое пламя, постепенно угасая, Джейн безмолвно лежит, ожидая неминуемо приближающееся утро. Мы молча сидим. Не о чем говорить. Огонь затихает… Затихает…

— Берта, где она? Мы…

— Мы заснули, и она ушла… Ее увели. Посмотри…

Показываю на приоткрытую дверь, за ней виднеется кусочек сводчатого коридора. В доме тишина. Дверь приоткрыта… Ее больше не нужно запирать, потому что Джейн больше нет. Понимание этого пронзило болью… Ее уже нет. Мы спали… А тем временем за ней пришли, она тихо собралась, взяла свой молитвенник, ещё раз попрощалась взглядом с этой комнатой. Мы спали… Шаги в коридоре затихли, негромко стукнула входная дверь… Она ушла. Навсегда.

— Так нельзя! Мы же обещали быть рядом! Берта, пошли за ними, дверь открыта…

Я покачала головой.

— Поздно, Сан. Мы проснулись слишком поздно. Или… Именно так и должно было быть.

— О чем ты?

— Мы должны были быть с ней рядом, эту ночь… Дальше она сама.

Сондра горько усмехнулась, подойдя к окну.

— Да, мы были здесь… Только вот чем это ей помогло? Чем? Она нас не видела, не слышала, мы ничего не могли ей сказать… Мы ничего не сделали. Ничего.

Я не знаю, что ответить на эти жестокие слова. Но верю, что мы оказались здесь не просто так. Сказать ничего не успела, на нас повеяло холодным сквозняком, кто-то открыл наружную дверь, в коридоре послышались медленно приближающиеся шаги. На пороге появилась высокая женщина в черной накидке, сухое бледное лицо, сжатые тонкие губы. Глаза блестят сдерживаемыми из последних сил слезами. Мы неосознанно попятились, такая сила горя от нее исходит… Кто это? Мать? Верная фрейлина? Ее рука прижимает к груди тот самый молитвенник, прижимает движением смертельно раненой… Джейн мертва.