Андрей Максимов - Так любят люди

Мы с Машкой эсэмэски все время друг другу посылали. И теперь если мне девушка два часа не пишет, мне кажется, что она меня не любит, и мне становится скучно. Мы с Машкой все друг другу о себе рассказывали. Но ведь не все так хотят, правда? И главное, даже если хотят, не все умеют. Я вот в Эмиратах встретил девушку. Хорошая, интеллигентная, красивая… Но молчаливая. И мне с ней сразу скучно. Мы с Машей ходили в определенные кафе, были у нас любимые. И я девушек туда же таскаю. И у меня ощущение, как будто Маша там все время сидит.

Мы с ней любили в один парк ходить, и я туда все время таскаюсь. И один, и с подругами. Вообще, мне кажется, что она как будто вместе со мной живет.

У меня возникают какие-то истории мелкие, но ничего серьезного.

Как будто между мной и девушкой моей Машка стоит и смотрит на меня укоризненно. Даже в постели. Представляете?

— А вы не пробовали привычки поменять? Для начала — ходить в другие кафе, в парк другой?

— Так а на что поменять? Просто механически? И вы думаете, поможет?

А мне знаете что кажется? Что вот уже два года прошло, а я с Машкой окончательно расстаться не могу. Что-то мне мешает. Родители говорят: только время вылечит. Жалеют меня, я ж говорю. А оно не лечит чего-то. Нет, конечно, все уже не так обостренно. Но присутствие ее ощущаю. Это же должно когда-то пройти, правда? Это же не может вечно длиться?

Я тут думал, что если любовь — процесс, то ведь и разлюбливание, если можно так выразиться, тоже процесс. А любой процесс можно убыстрить. Вот вы знаете как?

Ира Куйбышева спросила:

— Может, еще стихотворение прочтете?

— Послушайте, Ира, вы — таксист, правильно? Вот и отвезите меня до точки назначения. Кстати, мы вот сейчас с вами разговариваем, а счетчик-то работает. Мне совершенно не хочется оплачивать наш с вами треп.

Ира посмотрела в окно и закурила.

Я подумал почему-то, что целоваться она точно не полезет. Не придумано такой женщины, которая, решив целоваться, закурит сигарету.

Хотя с чего я решил, что она целоваться захочет?

Ира молчала долго.

Я понял, что, когда мы доедем до места, я ей заплачу меньше, чем будет на счетчике.

Вообще, я не люблю, когда женщины меня используют.

Хотя, если вдуматься, женщины ничем иным в жизни и не занимаются, как только используют мужчин.

А мужчины используют женщин. Так и живем.

Мне исполнилось тридцать, и я был в очередной раз одинок.

Ей — двадцать восемь, она — замужем и одинока.

Женя была настолько красива, что мой друг, увидев ее, сказал:

— Женись, старик! На таких красивых женщинах надо обязательно жениться. Совсем не важно, какая у нее душа и прочая фигня. Такая красота перекроет все.

Вокруг теплел май. Жизнь в очередной раз обманывала перспективами тепла. И всем, конечно, хотелось попасться на этот обман.

Тогда еще только начали входить в моду тусовки. На одной из них мы и познакомились.

Она была с мужем, поэтому я не стал на ней концентрироваться. Отметил про себя, разумеется, что женщина невероятно хороша собой. И все.

Женька подошла сама.

Красивая женщина — это диагноз. Женщина, знающая, что она красива, — тяжелый диагноз.

Женька все про себя знала. В ее глазах любой желающий мог прочесть вопрос: «Что, тоже хочешь меня?»

Такие женщины меня всегда пугали. Я совершенно не понимал, что могу им дать.

Если очень красивая женщина выходит из «Мерседеса», я никогда не стану с ней знакомиться, потому что я совершенно точно понимаю, что ей не нужен.

Мне всегда хотелось быть с дамами принцем, именно поэтому чаще всего я оказывался просто слугой.

Женя посмотрела на меня и сказала:

— Скучаете?

Нет на свете мужчины, который не растеряется при виде такой красивой женщины.

Я — не исключение. И потому я промямлил:

— Мм-мм.

— Евгения, — она протянула руку. — Ж еня. Так короче.

Я представился и пожал ее ладонь. Наверное, надо было бы ее поцеловать, но я пожал.

— Ты один здесь? — Женя мгновенно перешла на «ты». Мне это не понравилось. Но я не понимал, как это можно продемонстрировать, поэтому ответил, как мне показалось, грубо:

— Это важно?

— Ты еврей? — неожиданно спросила Женя.

— Почему?

— Отвечаешь вопросом на вопрос, — она расхохоталась. — Послушай, если ты скажешь, что не хочешь немедленно исчезнуть вместе со мной, я тут же растворюсь в толпе этих скучных ублюдков.

— У вас же муж тут, — промямлил я.

Она опять рассмеялась:

— Разве это твои проблемы?

Я потом много раз спрашивал Женьку, почему она выбрала именно меня. И она каждый раз отвечала мне:

— Тебя должно было бы удивить, если бы я тебя не выбрала.

Вопрос: кто кого выбирает — мы их или они нас, давно меня не интересует. Потому что выбирает судьба или Бог — как кому нравится.

Мы тут вообще ни при чем.

Почему Господь соединят людей? Лишь Ему известно. А потом, улыбаясь, наблюдает, что получится. А как именно это соединение происходит и по чьей инициативе — вопрос технический и к делу отношения не имеющий.

Мы вышли на улицу. Погода способствовала.

Женя обняла меня за шею, посмотрела в глаза, как ей казалось — нежно, и поцеловала.

Поцелуй был мощный и энергичный. Настоящий был поцелуй.

Потом она сказала:

— Я тебя совсем не знаю, но ты мне понравился. Хочешь — пойдем погуляем, поговорим… Пооботремся. Хочешь — сразу к тебе поедем. Ты один живешь?

Я жил с родителями.

Но снимал квартиру именно для таких случаев. Я не был в ней месяца полтора и боялся сразу отвозить туда Женьку. К тому же я совсем не был уверен в чистоте постельного белья. И, честно говоря, вообще не помнил, есть ли оно.

— Приберусь, — расхохоталась Женя.

Она смеялась много и радостно, по-детски. Это был правильный смех.

Женя подняла руку. Около нее сразу остановились три машины.

Мы оба сели на заднее сиденье.

По дороге Женька, прижавшись ко мне, рассказывала про свою одинокую жизнь, про то, что у нее есть сын, который на лето уезжает к бабушке в деревню, что ни муж ее, ни она мужа уже давно не интересует…

Все это было невообразимо скучно.

Потом Женя начала целоваться, и жизнь стала повеселей.

Войдя в мою квартиру, мы сразу рухнули на пыльный ковер и принялись по-киношному отвратительно сдирать друг с друга одежду.

Минут через двадцать ни с того ни с сего Женька вдруг сообщила, что у нее болит голова и вообще, надо соблюдать приличия с мужем, быстро оделась и, попросив ее не провожать, исчезла.

На столе осталась ее визитка. Визитки в ту пору еще продолжали восприниматься как элемент пижонства.

На визитке были написаны Женины имя и фамилия и телефон.

Больше ничего написано не было.

Наутро я позвонил, хотя не был до конца уверен, что Женька вспомнит, кто я такой.