Елена Блонди - Крис и Шанелька [СИ]

Потом стало тихо. Шанелька посмотрела на часы, придвинула ближе ноутбук.

— Криси, ты еще на работе? У тебя аська зеленая.

— Так новый год, сплошные запарки. Шанелька, у тебя есть пять минут?

— Час еще тут буду. А что?

— Я там письмоу отправила. Посмотри аттач.

— Угу.

Шанелька вошла в почту, открыла письмо и в нем фотографию. Большой зал, полный кресел, в них прилично одетые люди, чьи-то головы заслоняют обзор. А чуть выше трибуна, на ней мужчина в костюме, со смуглым, видимо, хорошо загорелым лицом, с пепельными, гладко зачесанными назад волосами. Говорит что-то. И смотрит прямо на нее. Глаза светлые, пристальные.

— Ты там? Ну? Увидела?

Шанелька свернула вкладку и застучала по клавишам.

— Увидела. Тебя нет, фотала, да? Ну, мужик. Это ваш самый главный клерк там? Директор фирмы?

— Ты там одна? Давай я позвоню.

— Ага.

Она придвинула мобильник, и на нем высветилась маленькая фотография Крис. В маске и с трубкой в зубах.

— Привет, Бажов.

— Не издевайся.

— Я любя. Ты на фотку смотришь? Нет, во-первых, я тебя поздравляю, сказка просто чудесная. Офигенная сказка.

— Ты меня любишь, потому и хвалишь. Ладно, молчу. Я ужасно рада, ну очень рада, правда. Малые слушали. Даже Мишка слушал, а я по Мишке всю детскую литературу проверяю. Он какашко слушать не станет, сразу начинает над Лизаветой измываться.

— Хорошие у тебя подопытные кролики. Парами. Так я вот что тебе скажу, она не только для детей. Это настоящая сказка. Для всех.

Шанелька опустила глаза, рассматривая положенные под стекло детские рисунки. Вот всегда так. Крис хвалит, а ей неловко и странно, хочется перебить, заговорив о постороннем. Но было уже, и Крис сильно рассердилась. Шанелька тогда получила на орехи. Чтоб не реанимировала хладный труп костиковой утопленницы и перестала, наконец, бояться своих умений и возможностей. Так что, сидела и слушала.

— Спасибо, Криси.

— Но я о другом сейчас. Тебе мужик на фотке незнаком? Посмотри внимательнее. Ну?

Шанелька послушно еще раз оглядела стильный костюм, галстук, тщательно зализанные волосы. Худые скулы, глубокие глаза, пристальные. Кто-то на нее смотрел, так же вот.

— Сдаюсь. Не смейся. Ну, плохая память на лица. И я не знаю ваших там, этих, креаклов. Юристов. Крючкотворов.

— Ладно, мучить не буду. Тем более, память тут нужна не на лица. А на совсем другие части тела.

Шанелька открыла рот, прижимая трубку к уху. Поднесла палец к картинке и заслонила лощеному оратору лоб до самых глаз.

— О, черт. Черт и черт. Это что, это что ли?

— Ага. Ласточка. Вернее, Валерий Аксенович Азанчеев, зам генерального директора… — тут Крис произнесла длиннейшее название, которое у ошеломленной Шанельки сразу же вылетело из головы. И осведомилась:

— Чего молчишь? Перевариваешь, да?

— Волосы. У Ласточки патлы такие…

— Я его по патлам и узнала. Сперва думаю, чего он на меня смотрит. Как фразу закончит, то кивнет на аплодисменты и хоба, на меня глядит. И снова рассказывает. А потом повернулся к экрану. А у него хвост.

Шанельке внезапно представился свинячий хвостик гоголевского черта, и она захохотала, моргая мокрыми глазами.

— Угу. Вот и я. Сижу, рот открыла. И тут он снова посмотрел и мне кивнул, значится. Короче, мы с графом Азанчеевым вчера в кабаке посидели, славно так. Тебе привет, сказочница.

— Криси! Это, и правда, сказка. Для взрослых, разумеется. О-о-о, ты меня убила просто. Слушай. А вы там с ним? Не того на этого?

— Шанелечка, я как вспомню, про его, в штанах, сундук с бобром, у меня сразу вместо страстного желания ржач на весь ресторан. И он ржет, видно, понял, чего я заливаюсь. Короче, отвез домой, поцеловал ручку.

— Шубу в снег бросил. Под ножки шемаханской царицы.

— Почти. Хорошо, Алекзандер в отъезде, в своем ведмежьем углу. Ну, в смысле, не писал мне смсок, а то я, понимаешь ли, была сильно увлечена беседой.

— Дружить будете?

Она мысленно увидела, как Крис пожимает плечами, делая лицо непроницаемым, но глаза смеются.

— Если бы к мозгам Валерия Аксеныча да мускулатуру Вовы Великолепного, я б может, еще и подумала. А так — зачем мне драгметаллы в интимных зонах. Шанелька, он мне стихи читал. Твоего, между прочим, любимца Бунина. А я ему Йейтса, про кота Миналуша. Чтоб знал, мы тоже не лыком шиты.

За прикрытыми дверями ходила техничка тетя Марина, гремела ведром, что-то сама себе рассказывая. Шанелька оглянулась на двери, смеясь. И замолчала, держа трубку прижатой к щеке.

— Нелечкин, ты чего там? Але? Ты слышишь?

— Криси. Я тебе потом. Пока, да? Перезвоню.

В дверях, под цветным елочным дождиком, перевитым по мохнатым веткам, стоял Дима Валеев. Димочка Фуриозо, в распахнутой длинной куртке, в джинсах и светлом свитере, в тяжелых зимних ботинках. В опущенной руке держал скомканную вязаную шапку. А в другой — большой ярко-красный стеклянный шар, сверкающий искрами.

Шанелька опустила мобильный на стол, поверх белого листа с зеленой кривой елкой. На ней вдохновенный Мишка нарисовал такие же шары, все как один алые, огромные. Поднялась, неловко отодвигая стул.

— С Новым Годом, — Дима протянул вперед руку с шапкой, потом быстро ее опустил и вытянул другую. С шариком.

— Это тебе. Шанель номер один.

Шанелька вдруг поняла, да он же трусит, отчаянно трусит, стесняется, как некоторые ее дети. И как с ними, ей сразу стало легко, по-хорошему добро и жалостно, любовно.

Подошла, улыбаясь, приняла шарик в обе ладони, поворачивая его к люстре сверкающими бочками.

— Какой красивый. Спасибо, Дима. Обязательно повешу, на самую видную ветку. Ты чего тут, на праздник? Проездом? Или в гости?

— Я…

— Ты заходи. Теть Марина, наверное, дверь закрыла, и ждет, я сейчас оденусь, пора.

— Я к тебе.

— Ко мне?

Видимо, лицо выразило что-то не то, и Дима заторопился, объясняя:

— Нет. То есть. Я в Керчь приехал, тебя разыскать. А не к тебе. В смысле, домой. К тебе. Блин.

— Прям вот на самый Новый Год? — уточнила Шанелька, влезая руками в пуховик и поправляя волосы на скинутом капюшоне, — завтра же. Уже. А как же?..

Она чуть не спросила в лоб, тебе что, не с кем больше? И оборвала вопрос, не закончив. В холле выразительно и с интересом громко вздохнула техничка, повозила рычажком замка на входной двери.

— Мы уже выходим, теть Марина, — звонко сказала Шанелька, — свет я выключаю.

Лампы погасли и в зале остались только крошечные сочные огоньки неутомимых гирлянд. Переливались, будто переговариваясь цветными точками. Так красиво. И конечно, сказочно. Шанелька быстро вернулась к столу, взяла со стекла красный шарик, который положила, чтоб надеть куртку. Подхватила другой рукой рюкзак. Поправила боковой кармашек, где из-под клапана торчала плюшевая башка маленького дракона.