Елена Блонди - Дискотека. Книга 1 [СИ]

— Да вы чего? Там грязно, на улице, я просто завернула, чтоб не пачкались.

— Патлы подбери, — продолжила длинная, покачиваясь и держа руки в карманах.

Ленка шагнула в сторону. Длинная шагнула тоже, пристально глядя узкими глазами. Напряглась, подаваясь вперед. Руки поползли из карманов.

«Ой, бля», подумалось Ленке, прощелкивая на бешеной скорости картинки того, что сейчас случится, и как завтра вернется она с бланшом во всю щеку, а там — на комсомольском совете…

— Вино! — закричала вдруг Валя, — у меня — вино!

Троица дернулась от неожиданности, синхронно поворачиваясь к умывальникам. Ленка рванулась вперед, толкая крайнюю барышню, и хватая Валю за что придется, кинулась к открытой двери в коридор. В броске одновременно с их шагами-прыжками что-то треснуло о край умывальника, заорали позади амазонки, матерясь, под подошвой хрустнуло, и, убегая по коридору, Ленка почувствовала резкий хмельной запах. Из дальнего конца коридора зазывно играла музыка. Позади топали шаги. Ленка поддала скорости, влетая в зал. Валя, всхлипывая, торопилась рядом.

Отбежав к дальней стене, Ленка остановилась, щупая мокрую рубашку. Понюхала дрожащую руку.

— Вот черт. Вино твое.

— Раз-ра-азбилось, — рассказала Валя, глядя испуганными круглыми глазами, — вы-ыпало, раз-билось. Лен…

— Нормально все. Не переживай. Лучше бы выпили, да, Валь?

Быстрая песня кончилась. И начался неотменямый отель «Калифорния».

— Забы-ыла, — продолжала рассказывать Валя, — оно, там, а я вот…

В далекой двери замаячили три фигуры, встали, внимательно оглядывая зал с качающимися парами.

«Вот же черт», снова подумала Ленка, «и что теперь»…

Но из темноты перед ней вынырнул Митас, поклонился, подавая руку кренделем. И Ленка, придвигая Валю к стеночке, где та спряталась за чьи-то спины, двинулась за Митей в толпу, нагибая к его плечу пушистую, со всех сторон, ей казалось, видную голову.

— О! — удивился Митя, шумно вдыхая, — а вы уже там шарахнули, да, Ленчик? А меня почему не позвали? Я бы на хвост упал.

Ленка пожала плечами, незаметно двигая Митю подальше от входа. Он нагнулся к ее уху:

— Я читал, что вино улучшает женское либидо.

Произнеся, с ударением на последнем слоге, замер, дыша и прислушиваясь.

Ленка опешила, а потом неприлично громко и нервно заржала, сгибаясь на его плечо и топчась слабыми ногами.

— Чего? — обиделся Митя.

— Посею либидо на берего, — заикаясь, пропела Ленка, — ой, Витас-Митас, уморил, блин.

— Подумаешь…

Он выпрямился, задирая остренький тонкий нос. Но Ленка уже замолчала, вглядываясь в светлый квадрат распахнутых дверей. Там, рядом с троицей из туалета, возникла еще одна фигура. Высокая, в куртке с воротником, закрывающим шею, с лохматыми волосами, просвеченными по краям. И с неразличимым отсюда бледным лицом.

Митя попытался Ленку крутануть. Дернул, нависая. Она несильно толкнула его от себя.

— Подожди…

Голоса музыкантов умолкли, начался проигрыш, который они исполняли фальшиво, но с упоением. А Ленка, всматриваясь, шла через толпу, отводя рукой чьи-то плечи и бока, вывертывалась из-под наступающих в танце пар. И, подойдя ближе, засмеялась от неожиданности. И радости. Ступила еще, оказываясь в шаге от недавней врагини, подняла лицо и, неудержимо улыбаясь, сказала:

— Приглашаю. Пойдем.

Валик шагнул навстречу, замявшись, и оглядывая ее лицо, волосы, рассыпанные по плечам, аккуратно примерился, кладя свои руки, и Ленка, смеясь, положила их правильно — одну к себе на талию, в другую вложила свою ладонь.

— Ты откуда взялся?

— Сбежал, — важно ответил Валик, и фыркнул, наклоняясь к ее уху, — через окно в спальне.

— Врешь. Дурак ты.

— Вру. Ушел до ужина, пацаны сказали, прикроют. Приехал вот.

— Откуда знал, где искать?

Они топтались в полумраке, Ленка вела, толкая от себя и наступая на его послушную фигуру. Потом делала шажок назад и мягко притягивала мальчика к себе. И дальше, уже не шагая, просто покачивались, а в углу на дощатой эстраде голосил парень с гитарой, и было совершенно неважно, что он нещадно перевирает слова, и фальшивит в аккордах, потому что это ведь «Отель Калифорния» — музыка высокой тоски на все времена. И на их, оказалось, общее время тоже.

— Ты сама сказала. Номер школы. Когда ночью болтали, помнишь?

— Неа. Не помню.

— Что? — он нагибал голову, Ленка тянулась к его уху, жмурясь от щекотных кончиков темных волос.

— Я говорю, молодец. Мо-ло-дец, что приехал! Блин. Блин!!!

— Кричать? — деловито предложил Валик, и, выпрямляясь, набрал воздуха в грудь.

— Перестань! Вот чума ты, Валик Панч!

Музыка замолчала, включился свет. Ленка взяла теплую руку и потащила Валика в угол, кивая Виоле, усадила на лавочку и села рядом, вытягивая ноги. Открыла рот, но тут снова грянули скачущие ритмы, и они вместе расхохотались, валясь друг на друга плечами. Поодаль мелькала Валя, выразительно закатывала глаза, кивая на Валика, и исчезала, упрыгивая за головы и плечи.

Валик примерился и обнял Ленкины плечи длинной рукой, царапнув ей щеку уголком воротника. Она закрыла глаза, приваливаясь к нему. Это было так… Будто вообще ничего не нужно, сейчас — ничего. Казалось ей, что мир, который несся в пустоте, разбрызгивая с себя всякие вещи, и они терялись, ломаясь на лету и исчезая, — замедлился и вдруг завертелся единственно верно, как надо. И все стало крепким, надежным и от этого радостным. Так удивительно и совершенно непонятно, и не с чем сравнить, не к чему приложить, примеряя. Ну так — живи, напомнила себе Ленка его слова. Просто — живи. И она улыбнулась, принимая это знание, вернее, умение без знания — бери то, что случилось, то, что поистине хорошо, если чувствуешь — оно верное. Бери и скажи за это — спасибо.

— А спать? Тебе есть где? — спохватилась, волнуясь от того, что под свитером, рядом с ее ухом, посвистывало и хрипело дыхание.

— Та, — беззаботно ответил Валик, — ну, можно поехать к теть Машиной дочке, на другой край города. Если автобусы еще ходят. А нет, так я на автовокзале.

— Угу, — расстроилась Ленка, садясь прямо, — там закрывают на ночь. Куда тебе, с твоей дыхалкой.

— Как тетя Маша.

— Что?

— Я говорю, диагноз сказала, как тетя Маша!

— Ага. У нее услышала.

Ленка покусала губы. А чего собственно, волноваться. Вон целый класс приезжих. Можно бы вообще попросить пацанов, чтоб пустили. Если бы вместо Митаса был кто другой.

— Панч?

Он засмеялся, кивнул, радуясь обращению. А Ленка страдальчески улыбнулась, ну, совсем еще малой, вот же…

— Мы тебя в школе спрячем, до утра. Наверняка, найдется место какое. И я с тобой посижу.

— Отлично, так говорит Панч — Ленке Малой! — он прижал руку к сердцу, раскланиваясь, — а пойдем еще потанцуем? Быстрый как раз.