Робин Роу - Птица в клетке

Мне в голову не пришло отказаться. Я прошел в коробку Даррена и сел за его парту. Картонные стены были оклеены фотографиями из журналов и распечатками с изображениями всевозможных насекомых, в углу валялась дюжина шариков из скотча. «Комната» производила жутковатое впечатление, но хуже всего – в ней было невыносимо скучно.

Бедняга Даррен, а ведь он сидит в ней изо дня в день! Я поклялся больше никогда не баловаться. Не наливать клей на руку, чтобы она сморщилась и выглядела как старческая. Не трогать идеальные волосы Эмеральд. Буду сидеть тихо, как мышь, и заниматься только своими делами.

Разумеется, когда я поведал маме, как провел день, она не обрадовалась. На следующее утро мама завела меня в класс, обнимая за плечи, и спросила, правда ли, что миссис Незеркат заперла меня в коробке?

Учительница начала бормотать, мол, гиперактивным детям это только во благо, так им легче сосредоточиться, когда невозможно отвлечься на вид из окна, яркие цвета или других детей. Короче, в коробке они счастливы.

– Счастливы? – воскликнула мама. – У моего ребенка травма!

Вообще-то она преувеличила. Да, я чуть не свихнулся от скуки, но меня же не продержали в коробке весь день безвылазно. Я выходил на обед, на перемены, в туалет и еще миллион раз, когда хотел о чем-то спросить.

– Это был эксперимент, – запаниковала миссис Незеркат.

Зря она это ляпнула. Помню, мама что-то сказала про Стэндфордский тюремный эксперимент, еще кучу всего, за что нам обоим потом было неловко, и в итоге миссис Незеркат расплакалась. На глазах всего класса.

Когда на следующий день Даррен пришел в школу, то жутко на меня обиделся, потому что директор велел убрать его «комнату». А я понять не мог, чего обижаться-то? С чего кому-то захочется изо дня в день сидеть в коробке?

Сегодня в моем убежище темнее, чем обычно. Небо серое, моросит дождь, солнце почти не пробивается сквозь толщу облаков. Вокруг царит тишина – такая, которую еще называют «звенящей». И ничто ее не нарушит, ведь сегодня мисс Карлайл забрала у нас кукол. Я достаю из рюкзака сэндвич с желе и арахисовым маслом и откусываю небольшой кусочек.

Все утро я придумывал ответ на вопрос, который обязательно задаст Адам при встрече. Что-нибудь интересное сегодня было? Но когда я вышел в коридор после последнего урока, Адама там не оказалось. Я все стоял и ждал его. Десять минут. Пятнадцать. Двадцать.

А потом пришла доктор Уитлок.

– Прости, – сказала она. – Я думала, что ты догадаешься прийти ко мне сам, без Адама.

Доктор так и не объяснила, куда именно делся Адам.

Снова кусаю сэндвич. Папа готовил их для меня каждое утро. Простое блюдо, но без него уже больше не получалось так вкусно.

Странно, как по-разному можно по ком-то скучать. Тебе не хватает того, что человек делал, кем он был – но еще кем ты был для него. Когда любое твое слово или поступок воспринимаются как нечто прекрасное, увлекательное или важное. Когда ты сам важен.

В детстве у меня голова полнилась мыслями и впечатлениями, потому что я знал: вот родители приедут забирать меня из школы и захотят все это услышать. Когда готовишься рассказать кому-то все на свете, то оцениваешь события своими глазами и его, будто он живет внутри тебя.

А когда близкого человека нет, ты не просто не видишь картину с разных сторон – ты вообще ее не видишь. Ведь если никого рядом нет, то и тебя самого нет.

– Джулиан? – Осторожный голос доктора Уитлок привлекает мое внимание. – Ты не против, если сегодня к нам присоединится Адам?

По дороге от кабинета рисования – мы двигались медленнее, чем обычно, Адам немного хромал, – он признался, что в пятницу отбывал наказание. Вроде все прошло не слишком плохо, час спустя учительница сменила гнев на милость.

– Ты не хочешь туда вернуться? – спросил я.

– В смысле, не хочу ли я сознательно нарваться на наказание, чтобы потом весь день играть с мисс Агнес в покер на печеньки? – Я кивнул. – Ты забавный, Джулиан. – Он рассмеялся, но на вопрос не ответил.

А сейчас я молчу в ответ на вопрос доктора Уитлок.

Конечно, с Адамом было бы намного лучше, но доктор так внимательно на меня смотрит, что я не знаю, какой ответ она ждет. Мне не хочется ее обидеть, да и Адам все равно не придет. Молчание затягивается и становится неловким.

– Все в порядке, – наконец говорит она. – Я просто подумала, тебе понравится.

– Хорошо.

– Да?

– Пусть придет. Если хочет.

Она кивает и выходит. Пару минут спустя Адам врывается в кабинет и принимается копаться в играх.

– Да! – кричит он. – Дженга. Хочешь, сыграем? – А сам уже притащил коробку и сел у пурпурного кофейного столика.

– А как в нее играть?

– Ты что, никогда не играл в дженгу?

Такие вопросы меня смущают, потому что за ними обычно следует какое-нибудь оскорбление. Но улыбка Адама искренняя, без всякого подвоха.

Он опрокидывает коробку, и из нее высыпается множество деревянных блоков. Я сползаю с дивана и сажусь у столика на корточки, как Адам.

– Можем в следующий раз поиграть в «сорри», – несколько минут спустя говорит доктор Уитлок. – Я помню, как ты ее любишь.

Не люблю я «сорри». Никогда не любил. Но доктор просто пытается сделать мне приятно.

– Эта игра лучше. – Я украдкой смотрю на доктора, надеясь, что не оскорбил.

Она и не думает обижаться. Она улыбается – так же широко, как Адам.

В пятницу, вместо того чтобы, как обычно, пойти к доктору Уитлок, я сворачиваю с пути и веду Джулиана самым запутанным маршрутом, который только можно представить. Мы поднимаемся наверх, спускаемся вниз, потом снова наверх и снова вниз.

Я все жду, когда же Джулиан спросит, что происходит. Не знаю, как выкручиваться, ведь твердо уверен: не стоит просвещать его, что теперь мне можно официально болтаться с ним по школе на правах друга. На самом деле, со стороны доктора Уитлок очень мило поручить мне просто гулять и беседовать с ним на протяжении всего урока. Мечта, а не работа – ну кроме условия, что я должен сообщать о любых возникших проблемах. В принципе, я не собираюсь бегать и жаловаться. А вот то, что доктор хочет, чтобы у Джулиана появились друзья – пусть даже приписанные, – действительно мило.

Полчаса мы нарезаем круги по школе и наконец выходим во двор.

– Кажется, кто-то листья жжет, – замечаю я. – Обожаю этот запах. Сразу хочется пойти вырезать фонарь из тыквы или что-то в таком духе.

– Адам? – Джулиан обхватывает себя в этой своей странной манере, будто у него сломана рука.

– Да?

– Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

– С чего вдруг?

– За то, что ты не отвел меня к доктору Уитлок. – Наконец-то. – Не хочу, чтобы тебя уволили.