Милорад Павич - Современная югославская повесть. 80-е годы

Из чешм [24] Чешма — источник, родник. потекли прозрачные струи, и крестьяне кинулись к ним — утоляли жажду, пили, сколько влезет, даже «про запас». Задымили во дворах печи — люди пекли хлеб; утоляя голод, жадно жевали еще горячие ломти, не давая им остыть. Подбирали с грязной земли овощи и фрукты, наскоро мыли и похрустывали, наслаждаясь.

А потом сельский люд набросился на лавку Цветко, скупил там все съедобное и то, что может понадобиться в домашнем обиходе. Оставшиеся без табака страстные курильщики совали в рот по две сигареты сразу, чтобы насладиться вволю. Сельчане шмыгали по лавке, рылись в ларях, коробках, мешках, закупая нужное и ненужное. Лавочник молил бога вновь ниспослать дождь. А его покупатели тем временем уже требовали рабочий инструмент — плуги, грабли, кирки, мотыги, серпы, гвозди, дверные петли. И начали ремонтировать дома и сараи, распахивать поля: сеяли, сажали, обихаживали фруктовые деревья. Выгоняли скот на горные пастбища и луга, где трава была чистой и сочной.

Председатель сельского комитета Народного фронта Яначия собирал народ на очистку дворов и улиц, ремонт мостков. Предстояло засыпать подмытые ливнем участки берега, закопать погибших животных.

Когда пришел первый после «потопа» праздник, люди выходили на улицу, шли на сельскую площадь, нарядившись в самые красивые одежды. Кружились оро [25] Оро — хороводный танец. , звучал разноголосый хор свирели, бубна, кларнета.

Беды были забыты, жизнь продолжалась, текла своим чередом. Но минуло совсем немного времени, и заходила ходуном под ногами земля, явилась новая напасть — землетрясение, зазмеились трещины на стенах ветхих домов, разрушилось несколько сараев, попадали кое-где дымовые трубы, полопались стекла в окнах. Землетрясение пошатнуло и гору за селом. В ней что-то треснуло, и вместе с серной водой и паром, и раньше выходившими из ее кратера-«дувала», теперь повалил дым.

Перепугались сельские жители, поднялись на гору, чтобы глянуть, откуда исходят эти мрачные клубящиеся потоки. Люди смотрели, как они валят из-под земли, поеживались, страх пробирал до самых костей. С горы спускались в ужасе. Ожил вулкан!

Сельчане входят в дома и снова покидают их, не находя себе места, не зная, что делать — бежать, не мешкая, или подождать? Извергнется лава или бог помилует? И неотрывно смотрят они на вершину горы.

Дувало — остаток кратера потухшего вулкана, некогда грозного, но успокоившегося и одарившего окрестную землю плодородием. Веками выходили из недр серный пар и теплая серная вода, растекаясь по склонам, распространяя запах тухлых яиц. В погожие дни пар устремляется ввысь и растворяется в небе, в хмурую дождливую погоду нависает низко, заползает в дома и дворы, обволакивает тяжелой смрадной пеленой людей. Однако они привыкли к этому, словно к запаху собственного тела; им даже кажется, что без такого привкуса в воздухе будет чего-то не хватать. Теплая серная вода лечит разные болезни: ревматизм и радикулит, язву желудка и сибирскую язву, геморрой, экземы, астму, рожу, желчный пузырь, почки, катары и многие другие недуги.

Предание рассказывает, как появился на горе вулкан. Жил когда-то в незапамятные времена в здешних местах дракон, который пакостил сельчанам — пожирал урожай, утаскивал в жены первых красавиц. Был он трехглавый. Из одной пасти извергал огонь, из другой — лаву, а из третьей вырывался страшный вопль. Многие богатыри пытались померяться силами с драконом, но сладить с ним не могли. Ежедневно каждая семья должна была отдавать чудовищу жареного вола для его ненасытной утробы. Пришел черед платить эту дань Чулко Заумку. И решился он на хитрость — зажарил вола, а потом смазал тушу ядом, полученным от смертоносных змей. Дракон съел и отравился. Люди ликовали. Они обвязали издохшего исполина цепями и веревками, запрягли всех оставшихся в селе волов, подняли труп на гору, там подтащили к яме, которую называли Сандилией и считали бездонной, потому что дна ее никто не видел, и сбросили дракона туда, в пропасть. А яму закидали камнями и сровняли с землей, чтобы и следа не осталось от трехглавого злодея.

А через несколько лет он ожил, тужился выйти, вздыбливая землю и расчерчивая трещинами почву. Однако тяжелые камни не пускали тирана на волю, и он, разбушевавшись, начал извергать из одной пасти пламя, из другой — лаву, а из третьей — ужасный вопль. Дрожал от страха сельский люд, молил Господа заточить дракона в его тюрьме навечно. Господь внял их мольбе и оставил жестокую тварь в подземной тьме на веки вечные. Так и повторялось: затрещит земля, из одной пасти страшилища вырывается огонь, из другой хлещет жижа, а кругом распространяется смрад от злобной души чудовища.

Дувало и дало имя селу — Дувалец. Вулкан этот нанесен и на карты, как раз в точке пересечения 21-го меридиана восточной долготы и 41-й параллели северной широты.

Не переставали люди с опаской поглядывать на своего врага. Взглянут и скажут: «Всю жизнь прожили мы около зверя».

Когда разошлась весть о том, что из-под земли вырывается дым, в село явились представители властей из города. Их окружали люди, спрашивали, как быть — бежать, сниматься с насиженных мест или повременить? Им отвечали — вот прибудут эксперты, и все станет ясно… Через несколько дней нагрянули специалисты. Поднимались к дувалу, измеряли инструментами, сколько выходит газа, сколько дыма, насколько ядовиты извержения, с какой скоростью распространяются, какой температуры достигают, какую рождают вибрацию. И люди снова собирались вокруг и спрашивали:

— А это опасно? А потом что — пойдет лава?

— Думаем, что нет… Но поживем — увидим.

— Дело нешуточное, надо уносить ноги, пока не поздно, — говорил крестьянам Тане. — Вы не знаете, что такое вулкан. В Италии вулкан Везувий стер с лица земли три города, вулкан Каракату [26] Искаж. от Кракатау. унес тысячи жизней. И вулкан на Мартинике от него не отстал. А Майон на Филиппинах, Асама в Японии? А Калима в Мексике? А Келуд на Яве, а вулканы в Индонезии и других краях?.. Если извержение случится ночью, газы удушат нас во сне. А горячая зола накроет невзначай и превратит в головешки, как было с жителями Помпеи. Если же лава вырвется на волю днем, мы тоже убежать не успеем…

Все вулканы под землей между собой связаны, у них свои дороги, коридоры, пути наружу. Они каждый раз ищут такие пути заново, чтобы извергаться в разных местах, принести беду в один край и пощадить другой, погубить одних людей и обойти соседей. Наука пока не может предсказывать, когда произойдет извержение.

— О господи, чем мы согрешили? — крестились люди.

— Без паники! — кричал председатель Народного фронта Яначия. — Тане — никакой не знаток. Официальные товарищи позвали экспертов, а что они сказали, вы сами слышали, — «поживем — увидим».