Карлос Сафон - Лабиринт призраков

Особняк стоял на возвышении, из-за чего возникала иллюзия, будто строение расположено к улице ближе, чем это было на самом деле. Фернандито пришлось карабкаться по склону среди деревьев и плутать по тропинкам, заросшим кустарниками, чтобы добраться до вымощенной камнем аллеи, поднимавшейся от главного входа. Следуя по аллее, он сумел незаметно подойти к дому с тыла. Все окна были погружены во тьму, кроме пары небольших витражей в пристройке, притаившейся между домом и вершиной холма. Фернандито предположил, что там находится кухня. Он подкрался вплотную к стене и, старясь не попасть в пятно света, падавшего от окна, заглянул в дом. Женщину он узнал сразу. Эту даму Фернандито видел утром, когда она выходила из дома банкира Санчиса вместе со своим водителем. Она замерла в странной, неудобной позе, обмякнув на стуле с поникшей головой, словно пребывала в бесчувствии. Однако глаза ее оставались открытыми.

Далеко не сразу Фернандито заметил, что женщина привязана к стулу за руки и за ноги. Перед ней мелькнула тень, и он увидел, что в помещение вошел Эндайа со своим подчиненным. Эндайа взял стул и уселся напротив женщины, супруги банкира Санчиса, если Фернандито ничего не перепутал. Эндайа обратился к ней и долго что-то втолковывал, но сеньора Санчис его как будто не слышала. Она отрешенно смотрела в сторону и вела себя так, словно полицейского вообще в комнате не было. Вскоре Эндайа, пожав плечами, мягко взял жену банкира за подбородок, повернул к себе в анфас и вновь заговорил. Неожиданно женщина плюнула ему в лицо. В ту же секунду полицейский с размаху отвесил ей пощечину, опрокинувшую ее на пол, где женщина осталась беспомощно лежать, привязанная к сиденью. На сцену выступил агент, сопровождавший Эндайа, к нему присоединился второй. Фернандито прежде не замечал его, поскольку тот находился в слепой зоне, стоя у стены с окном, через которое он вел наблюдение. Вдвоем они подошли к женщине, подняли стул и вновь поставили его на ножки. Эндайа смахнул плевок рукой и вытер пальцы о кофточку сеньоры Санчис.

По знаку Эндайа оба агента покинули кухню. Вскоре они вернулись, втащив скованного наручниками водителя, того самого, кто накануне на глазах Фернандито посадил в свою машину жену банкира. Эндайа кивнул, агенты силой уложили парня на деревянный стол, стоявший посередине кухни, и принялись привязывать за руки и за ноги к ножкам стола. Тем временем Эндайа снял пиджак и, аккуратно сложив, повесил на спинку стула. Приблизившись к столу, он склонился над водителем и сорвал маску, закрывавшую часть его физиономии. Маска прятала следы чудовищного ранения, которое разворотило половину лица мужчины от лба до подбородка, раздробив кости скулы и челюсти. Обездвижив водителя, агенты подтянули к столу стул с прикрученной к нему женой Санчиса. Один из них сжал руками голову женщины, зафиксировав в одном положении, чтобы она не могла отвернуться. Фернандито замутило, и он почувствовал во рту привкус желчи.

Эндайа присел на корточки рядом с женой банкира и прошептал ей что-то на ухо. Она не разомкнула губ, искаженное яростью лицо точно окаменело. Полицейский выпрямился и протянул руку к подчиненным, требовательно раскрыв ладонь. Ему подали пистолет. Вогнав патрон в патронник, Эндайа приставил ствол оружия к правому колену водителя и выжидающе посмотрел на женщину. Не получив отклика, он снова пожал плечами.

Грохот выстрела и вопль водителя проникли сквозь застекленное окно и каменные стены. Лицо женщины обдало облаком кровавых брызг и костной взвеси, исторгнув из ее груди крик. Тело водителя сотрясалось, будто через него пропускали электрический ток. Эндайа обогнул стол, вставил другой патрон в патронник и прижал дуло пистолета к коленной чашечке другой ноги несчастного. На столе собралась лужа крови и мочи, стекавшая на пол. Секунду Эндайа смотрел на женщину. Фернандито зажмурился и услышал еще один выстрел. От раздававшихся из кухни истошных воплей ему стало дурно, и он сжался в комок. Рвота подтупила к горлу и выплеснулась на грудь.

Фернандито пробирала дрожь, и тут прозвучал третий выстрел. Водитель больше не кричал. У женщины на стуле лицо было залито слезами и кровью. Она жалко лепетала что-то. Эндайа снова присел рядом с ней и слушал, поглаживая по щеке и кивая. Вероятно, услышав то, чего добивался, он встал и выстрелил водителю в голову. Вернув пистолет агенту, Эндайа направился к кухонной раковине в углу, чтобы вымыть руки. Потом спокойно надел пиджак и пальто. Преодолевая приступы тошноты, Фернандито отступил от окна и скользнул в кусты. Он мечтал поскорее вернуться на тропинку, спускавшуюся вдоль склона к дереву, с помощью которого перебирался через стену. С Фернандито градом лил пот – как никогда в жизни, – едкий холодный пот, щипавший кожу. Перелезая через ограду, он почувствовал, что у него дрожат руки и подгибаются колени. Спрыгнув на землю, Фернандито упал ничком, и его опять вырвало. Решив, что в желудке больше ничего не осталось, он побрел, пошатываясь, по улице. Минуя арку, через которую ранее на территорию особняка вошел Эндайа со своими помощниками, Фернандито услышал голоса. Он прибавил скорость и побежал к площади.

Трамвай, оазис света в царстве тьмы, дожидался на остановке. Пассажиры отсутствовали, в салоне коротали время за беседой кондуктор и водитель, попивая из термоса горячий кофе, чтобы согреться. Фернандито поднялся на площадку, не обращая внимания на пристальный взгляд кондуктора.

– Молодой человек!

Покопавшись в кармане пиджака, Фернандито протянул ему горсть мелочи. Кондуктор выдал билет.

– Вас тут не стошнит, надеюсь?

Фернандито покачал головой. Он сел впереди, около окна, и закрыл глаза. Судорожно вздохнув, попытался представить свою белую нарядную «Веспу», дожидавшуюся у подножия холма. Услышал, как кто-то вступил в разговор с кондуктором. Трамвай слегка качнулся, когда вошел второй пассажир. Фернандито уловил звук приближавшихся шагов и стиснул зубы. Через мгновение он ощутил чужое прикосновение: на колено легла рука. Эндайа смотрел на него с участливой улыбкой:

– Ты хорошо себя чувствуешь?

У Фернандито отнялся язык. Стараясь не смотреть на красные пятна на воротнике рубашки Эндайа, он молча кивнул.

– Точно?

– Кажется, я выпил лишнего.

Трамвай тронулся и начал спуск.

– Капельку соды с соком половины лимона. В юности я часто прибегал к этому средству. А потом – спать.

– Спасибо. Воспользуюсь вашим советом, как только доберусь домой, – произнес Фернандито.

Трамвай скользил бесконечно медленно вдоль дороги, изгибавшейся рыболовным крючком в конце трассы. Эндайа откинулся на спинку сиденья напротив Фернандито и улыбнулся ему: