Моника Хессе - Девушка в голубом пальто

– У вашей школы была загородная прогулка? – осведомляюсь я. – Вы хорошо повеселились?

– Чудесно. Вообще-то я не люблю выезжать большой компанией. И не люблю ездить на велосипеде, но опасаюсь в этом признаться.

– Да, голландцу зазорно в этом признаваться.

– А как насчет вас? – спрашивает Христоффел. – Что вы делали в северной части Амстердама?

– Ничего особенного. Ходила к дантисту.

– Надеюсь, все прошло хорошо? Обычно я вопил благим матом в кабинете дантиста.

– Дантистов боятся только маленькие дети, – замечаю я.

– Маленькие дети? Но в прошлом году я был не таким уж маленьким. – Христоффел еще больше краснеет, когда я смеюсь над его шуткой. Он милый застенчивый ребенок. – Ну что же, я должен вернуться к группе, – в конце концов говорит Христоффел. – Они и так уже дразнятся из-за того, что меня не будет с ними сегодня вечером. Папе нужно рано уезжать: завтра он должен быть в Гааге.

– Было приятно повидаться, – замечаю я.

Он поворачивается, собираясь уходить. Однако что-то в его последних словах зацепило меня. Второе упоминание о Гааге. Почему же меня заинтересовал этот город? Он как-то связан с Мириам? Или о нем что-то говорила Мина?

– Погоди, Христоффел, – окликаю его. Мальчик оборачивается. – Не мог бы твой отец сделать небольшой крюк и зайти в отель в Кийкдуине? Мне нужно передать письмо одному человеку, который там живет. По почте оно будет идти веками. А раз твой отец все равно туда едет…

– Что за письмо? – спрашивает он.

Я уже вынула ручку и, пристроив блокнот на коленях, строчу записку. Христоффелу будет труднее отказаться, если я вручу ему в руки письмо.

– Ничего особенного, – отвечаю я. – Просто в наши дни почтовая система так ненадежна. Я пытаюсь отыскать старого друга через общего знакомого. Мне нужно точно знать, что письмо попало по назначению.

Письмо должно быть безупречным. Если Олли я знаю много лет, то о Христоффеле мне практически ничего не известно. Независимо от того, является ли его отец членом НСД или нет, Христоффел может быть сторонником нацистского режима. Ему всего шестнадцать, но я видела, как члены Nationale Jeugdstorm [16] Голландский вариант гитлерюгенда. , которые были гораздо моложе Христоффела, маршировали на площадях, занимаясь строевой подготовкий.

Дорогая Амалия!

Мы никогда не встречались. Но, насколько мне известно, у нас есть пара общих знакомых. Это Мириам и Тобиас. Не получали ли Вы от них вестей в последнее время? Мне бы хотелось познакомить их с друзьями, которые сейчас гостят у меня в Амстердаме. Пожалуйста, ответьте как можно скорее, так как я ограничена временем.

Приписав внизу имя, я упоминаю, что ответ можно передать через того же человека, который доставит это письмо. Затем я перечитываю свою короткую записку, раздумывая, не добавить ли еще что-нибудь. Ручка застывает над страницей. В конце концов я решаю добавить всего одну строчку:

Я друг.

Однокашники Христоффела кричат, чтобы он поторопился. Я складываю бумагу замысловатой звездочкой – именно так было сложено письмо Мириам к Амалии. Это чтобы Амалия поняла, что мне можно доверять. Пусть думает, что я такая же девочка, как она. А еще я делаю это для того, чтобы Христоффел не рискнул прочитать письмо. Ведь он никогда не сможет снова сложить его звездочкой. Я надписываю письмо печатными буквами: «ЗЕЛЕНЫЙ ОТЕЛЬ, КИЙКДУИН. ВЛАДЕЛИЦЕ ОТЕЛЯ ДЛЯ АМАЛИИ». Надеюсь, там всего один зеленый отель.

– Спасибо, – говорю я. Паром уже почти добрался до другого берега реки. Пассажиры выстраиваются со своими велосипедами, чтобы быстрее сойти на берег.

– Христоффел! Пошли! Вперед, мистер Крутой!

Он снова краснеет, услышав прозвище. По-видимому, это какая-то шутка в их узком кругу. Я протискиваюсь в самое начало очереди, чтобы Христоффелу не вздумалось вернуть мне письмо.

Когда я вхожу к Лео, там уже собрались все, кроме Юдит. Я сажусь рядом с Санне на табуретку, на которой сидела в прошлый раз. Девушка в восторге оттого, что я снова появилась. Она сразу же просит меня закрыть глаза и протянуть руки. Затем Санне дает мне крошечную рюмочку, наполненную жидкостью, которая пахнет можжевельником.

– Джин? – Я уже и не помню, когда в последний раз пила хорошее спиртное.

– Пять месяцев назад я купила маленькую бутылочку к своему дню рождения и припрятала ее. Да так хорошо, что не могла найти до сегодняшнего утра. Все получат по два наперстка.

Откинув голову, я выпиваю джин одним глотком. Он обжигает горло, и у меня выступают слезы на глазах.

– И ты здесь! – Ко мне подходит Олли и присаживается на корточки. У него усталые глаза, но он удивлен и явно рад меня видеть.

– Юдит сказала Мине, что я должна прийти.

– Я рад. – Он быстро проводит костяшками пальцев по моей щеке. Этот ласковый жест принят в семье Ван де Кампов. Господин Ван де Камп обычно так гладил своих детей. А Бас – меня. Но я немедленно выкидываю это из головы.

Юдит не появляется в назначенное время. Виллем шутливо замечает, что она утратила право на один из своих наперстков, и выпьет ее джин. Когда же она не приходит и десять минут спустя, Лео заявляет, что второй наперсток Юдит выпьет он.

Но когда проходит еще десять минут, шутки прекращаются. Все молча обмениваются взглядами.

– Вероятно, задержалась в школе или в театре, – предполагает Виллем. – Или перекрыли еще какие-нибудь улицы.

– Держу пари, она уже идет по улице, – говорит Санне с деланой улыбкой, подходя к окну. – Когда мы собирались куда-нибудь вместе, она всегда сердилась, что опаздывает из-за меня. Но на этот раз я не виновата. Я ей скажу, что сегодня она опоздала не по моей вине! – Несколько минут девушка с надеждой смотрит в окно, затем возвращается на свое место. В комнате так тихо, что кажется, будто часы громче тикают.

Услышав шаги, мы с облегчением вздыхаем. Но, дойдя до двери, они удаляются. Это просто какой-то прохожий спешит домой.

Олли спрашивает, стараясь сохранять спокойствие:

– Кто-нибудь знает, где живет дядя Юдит? Может быть, нам пора…

Он не успевает закончить фразу, так как распахивается дверь и в комнату вваливается Юдит с чемоданом. Она принимается стряхивать снег с пальто. Санне взвизгивает от облегчения и бросается на шею подруги. Затем произносит строгим тоном:

– Мы волновались .

– Простите. – Юдит обнимает Санне, пытаясь улыбнуться.

– О, ты вся потная.

Капли пота стекают по лицу Юдит. Мне показалось сначала, что это растаявший снег.

– Я бежала сюда. Знала, что опаздываю.

Она бледна, и у нее измученный вид. Виллем тоже это замечает. Не спрашивая, он наливает ей двойную порцию джина. Юдит молча принимает рюмку.

– Сядешь на мое место? – предлагает Виллем, усаживая ее.