Ирма Грушевицкая - Вызов (дилогия)

Но разве не этого я хотела — никогда с ним не расставаться? Разве всё остальное так важно? Практичная Лив вопила, что много вопросов надо решить до отъезда. Влюблённая Лив шипела на практичную, приказывая ей заткнуться.

Я повернулась к Дилану, чтобы поймать его взгляд. Он некоторое время изучал меня, потом слабо улыбнулся и прикоснулся губами ко лбу.

— Мы справимся.

Чёрт, я реально его не заслуживаю.

Ким одобрительно кивнула — то ли в ответ на его реплику, то ли шестым чувством угадав мои мысли.

— Зоуи я позвоню сама. И за домом присмотрю, пока ты не решишь, что с ним делать.

— Ничего я не буду с ним делать. Это дом Майкла, а значит — Макса. Продолжу выплачивать ренту, и через пару лет полностью выкуплю.

Я сразу остановила принявшего было возражать Дилана. Ещё много придётся обсудить в нашем совместном будущем, но в данном вопросе необходимо было проявить принципиальность.

— Нет, милый. Пожалуйста, позволь мне самой решить этот вопрос. Я сохраню дом для Макса. Он всегда сможет сюда приехать. Ты же знаешь, он обязательно захочет.

Я с мольбой смотрела на мужа, надеясь, что он сможет понять мои чувства.

Макс был слабым звеном. Я ещё не придумала, что ему скажу. Мысли разбегались; меня бросало в холодный пот от того, что завтра, проснувшись на полу в комнате у троюродных братьев, он, как и я, не будет знать, где уснёт вечером.

Дилан внимательно посмотрел на меня и спустя несколько мгновений коротко кивнул.

Разговор с Кимберли проходил легче, чем с папой. Её не надо было вводить в курс дела, и первой реакцией подруги на информацию об охоте, которую с завтрашнего дня могут устроить на нас журналисты, был смех:

— Надеюсь, я не упаду в ваших глазах, Дилан, если скажу, что, до того, как Лив рассказала о вас, фамилия Митчеллов мне ни о чём не говорила.

— Я был бы расстроен, если б случилось обратное.

Это замечание немного разрядило обстановку.

— Как бы то ни было, что сделано, то сделано, — сказала Ким. — Может, продажи книг вырастут.

— Ага, — скептически хмыкнула я. — Детские книги и скандал — весьма взаимосвязанные понятия.

— Ты ничего не смыслишь в рекламе, дорогая.

— Можно подумать, ты смыслишь. Если я не ошибаюсь, у тебя юридическое образование, — поддела я подругу.

— Верно. Но курс экономики и права я прослушала, так что кое-какое представление о рекламе имею.

— Надо придумать, что сказать Максу, — устало вздохнула я. — Это первоочередное.

— Он смышлёный мальчик, тайны будут его нервировать, — заметил Дилан. — Думаю, он заслуживает знать правду.

Я согласилась: да, Макс ужасно нервничает из-за всякой недосказанности. Будучи изначально весёлым и открытым ребёнком, он закрылся в себе почти на два года. Тяжело было вернуться к беззаботному состоянию, и сейчас я рада видеть прежнего мальчика: умненького, отзывчивого, счастливого, но всё ещё с грустными глазами. Нет, он не заслуживает, чтобы с ним обращались как с ребёнком, ставя перед свершившимся фактом. Мы долго справлялись с трудностями вдвоём; едва ли я могла назвать его только сыном. Даже сейчас приходится напоминать себе, что он всё ещё восьмилетний мальчик, хоть и переживший многое. Я была рада, что сын поладил с Диланом, и, может статься, не будет у нас никаких проблем, если я объявлю ему, что мы поженились. Ни о чём больше Максу знать не надо. Во всяком случае, пока.

Но я должна именно сейчас расставить все точки над "i". Необходимо, чтобы и Ким была в курсе моего мнения — на тот случай, если поползут слухи.

— Милый, не всякую правду можно выдержать. С детьми это даже тяжелее, чем со взрослыми. Я люблю тебя и не хочу обижать, но… — Я запнулась, смотря ему прямо в лицо — прекрасное лицо, чуть бледноватое, с залёгшими под глазами тенями от недосыпа, но всё равно любимое и родное. — Не уверена, что Максу надо знать об Эбби.

Кажется, я ждала целую вечность. Когда Дилан отпустил мои плечи, я внутренне содрогнулась: неужели, моё решение его оттолкнуло? Но уже через секунду, когда он встал и, присев передо мной на колени, взял мои руки в свои, стало стыдно, что я в нём усомнилась.

Прежде, чем заговорить, Дилан поймал мой взгляд.

— Малыш, ты должна мне доверять. Я поддержу любое твоё решение. Особенно в том, что касается детей. У меня нет необходимого опыта, но я постараюсь стать хорошим отцом. Надеюсь, ты мне поможешь.

Я часто заморгала, обезоруженная его словами и тоном, которым он сказал их. Никогда не думала, что такие мужчины бывают и тем более не представляла, что когда-нибудь встречу одного из них и полюблю. А он полюбит меня.

— Я люблю Макса так же, как и Эбби. И если ты считаешь, что для него лучше будет не знать всей правды, я соглашусь. Более того, я тоже считаю, что это правильно.

— Ох, Дилан, — всхлипнула я и обняла его за шею, прикасаясь губами к его щеке.

— Не плачь, девочка моя. Всё будет хорошо. Ты просто устала.

Да, усталость давила: хотелось лечь и уснуть дня на два, но я точно знала, что этой ночью спать мне не придётся. Надо ехать домой, собирать вещи, и я не совсем понимала, что именно может понадобиться в Сиэтле.

— Тебе надо поспать, Лив, — Дилан успокаивающе гладил меня по голове. — Ты совсем измоталась.

— Всё в порядке, — я слабо улыбнулась и, отстранившись от него, поднялась. — Я только проверю детей, и поедем.

— Ливи, да всё нормально. Поезжайте, отдохните немного. — Ким попыталась меня удержать, но я её остановила:

— Я быстро. Хотя бы посмотрю на Эбби. Она у Стива?

— Да, всё так же оккупировала его комнату, — улыбнулась подруга.

— Я пойду с тобой, — Дилан поднялся следом.

— Нет, я быстро.

— Может быть, ещё кофе? — Ким потянулась к кофейнику, нажимая на кнопку.

— Да, спасибо.

Я чувствовала, как Дилан провожает меня взглядом, поэтому быстро обернулась и, выходя из кухни, ободряюще ему подмигнула.

Дверь в комнату мальчиков была приоткрыта. В коридоре горел маленький ночник. При его тусклом свете я пыталась отыскать в куче ног, рук и одеял своего сына. Сделать это было непросто: все трое мальчишек были темноволосыми, и все раскидывали во сне руки и ноги. Они всегда сваливали на пол матрасы и так, вповалку, засыпали перед телевизором. Приглядевшись, я увидела полосатую пижаму Макса, которая всегда хранилась у Джонсов — на случай, если он задумает у них переночевать. Помимо пижамы, в шкафах близнецов можно было найти и другую его одежду, в которой, если что, можно было бы пойти в школу. Кое-какая одежда Майка и Джона хранилась у нас. Стало грустно от того, что, возможно, это последний раз, когда Макс ночует у своих кузенов вот так, запросто. Сейчас это было легко сделать — достаточно просто добежать до другого конца улицы. Увезя сына в Сиэтл, я лишу его подобной радости. Как и общения с друзьями, с дедушками, со Стивом… Тяжело даже помыслить об этом, не то что сделать. Я тихонечко прикрыла дверь, с грустью думая о том, как же счастлив сейчас мой мальчик и сколько ему придётся ещё вынести, прежде чем он сможет снова вот так, беззаботно, спать на полу в комнате своих братьев.