Александра Груздева - Демоны Дома Огня [litres]

В какой-то момент Ашер проявил интерес к его речи и теперь слушал внимательно, с прищуром, будто Хински не просвещал его, а он, Ашер, принимал у безумного доктора экзамен. Но отпустивший тормоза Хински ничего вокруг не замечал:

– А еще есть одна штука: симметрия пятого порядка! В живых организмах и растениях – пожалуйста, а в кристаллах – нет. Что такое кристалл, вам известно?

– Бриллианты, – с усмешкой откликнулся Ашер.

– Бриллианты! Прости господи! – всплеснул руками Хински. – О чем только эти дети думают, как бабы, честное слово! – Он прижал кулаки ко лбу, успокаивая себя. – Ну да, ну да, и бриллианты тоже кристаллы, и нет в них симметрии пятого порядка. Углы, углы в семьдесят два градуса в них невозможны. Будь они там, бриллианты ваши не были бы кристаллами… Впрочем, это китайская грамота для вас. В общем, считалось, вот оно – отличие! Зримое и ощутимое! Разделены живая и неживая материя по воле Бога, путем эволюции, да как угодно. Несоединимы. Но нашелся один подлец. Израильтянин. Доказал, мошенник, что в некоторых металлических сплавах присутствует симметрия пятого порядка, и назвал эту штуку квазикристаллом. Лишь бы громкие названия придумывать! Огребет, огребет «нобелюху», как пить дать! А когда еще выяснили, что хваленые квазикристаллы не только его лабораторная выдумка, и в природе они существуют – здесь, во Флорентийском университете хранится пара таких непримечательных камней – очень уж они кстати к XXI веку оказались. Мать их за ногу! Ну а раз на микроуровне живая и неживая плоть едины, то и нет никаких препятствий для их соединения. И славная наука бионика готовится процветать. Природа и высокие технологии в одном флаконе. Тут и до восстания киборгов недалеко.

– Меня научная фантастика не интересует, – покачал головой Ашер Гильяно.

– Конечно. Вас не интересует, – начал остывать Хински, говорил он уже медленнее, смаргивал с глаз набежавшие от напряжения слезы. – Только откуда вы столь занятную кровищу взяли, с которой я денно и нощно вожусь? Не фантастика для вас, да? Суровая реальность? А может, обыденность? И что за существо такое, по чьим жилам она бегает? Внешне оно должно выглядеть как человек, но внутри… внутри… совершенно противоположный экземпляр. Как в одном две природы соединяются? Что это? Врожденное? Приобретенное? Есть ли у него клеймо завода-изготовителя? Сверхпроводимость, потрясающая восприимчивость, суперчувствительность… Наверняка и гигантская сила, и необычные способности. Все то, чего мы, утратившие единство, лишены. Как его человеческая оболочка не разлетается от космических энергий, которые в нем заключены? Уникальный пример соединения живой и неживой материи. Да может, синьор Гильяно, с вашей помощью я научную революцию совершу?! Главную тайну раскрою! Механизм возникновения жизни миру явлю?! Что, если я гений, черт меня побери?! Я ведь вам не дурак какой-нибудь, фокусник на ярмарке, шарлатан недоделанный, я – ученый. Почему всем так трудно это признать?

– Признать нетрудно, но ты, Хински, совсем спятил в своем грязном углу, – с усмешкой заметил Ашер.

Но Хински продолжал дрожать от возбуждения:

– Рискну предположить, что это нечто, чья часть распылена у меня в химпосуде, то самое совершенное существо, где правое и левое слиты воедино. И тут масса вопросов, если гипотеза моя верна. Токсично ли это существо для нас? Разрушительно? Или созидательно? Станем ли мы сильнее от того, что оно пришло в мир, или оно поработит нас? Много их или он один? Да отвечайте, синьор, вы же знаете ответы!

– Откуда мне знать? – пожал плечами Ашер. – Как-то не задумывался об этом.

– А вот меня терзают мысли, – с хищным выражением на лице Хински уставился на Ашера, боясь пропустить малейшую подсказку, тень истины, которая помогла бы ему раскрыть тайну. – Каким видит мир это создание? Для него не существует правого и левого? Добра и зла? Он пребывает в единстве, в гармонии или в вечном бою с самим собой? Его существование – это танец, война или сияние? Где он? И что с ним сейчас происходит?

Ашера утомили словесные излияния доктора:

– Ты, Хински, меньше рассуждай, больше делай. Я тебе плачу не за философские монологи.

– У меня есть смиренная просьба, синьор. Могу ли я увидеть это существо? Дадите ли вы мне с ним встретиться?

– Если ты выполнишь поставленную задачу, так и быть, я вас познакомлю, – пообещал Ашер.

В подвале гостевого дома расположилась лаборатория. Вся химическая посуда была сработана из драконьего стекла – сланца, опаленного огненным дыханием дракона. А во время работы Хински надевал перчатки из шкуры того же животного, которое еще вчера считал мифической креатурой. Где раздобыли драконье стекло и драконью кожу, подручные Ашера не распространялись. Но Хински без труда мог предположить, что они убили последнего дракона, чудом дожившего до наших дней в каких-нибудь неприступных скалах. А может, ограбили Британский музей.

Хински пришлось изворачиваться, чтобы усовершенствовать методы работы. Кровь неведомого существа прожигала дыры в любой материи, кроме драконьей кожи. Для нее не годились обычные иглы и пробирки. Ашер даже не спускался в лабораторию, чтобы не надышаться парами крови. Он ограничился тем, что над дверью в подвал начертил шумерский знак «забвение» – точно такой же, какой был нарисован у него на груди. Не пустая мера предосторожности – ни дон Гильяно, ни кто-нибудь из Дома, кроме Антонио, который будет хранить тайну, не должны были знать об экспериментах с кровью лилу. То, что было защищено этим знаком, не оставляло в памяти следа. Поэтому Ашера никто не мог запомнить, после встречи с ним люди затруднялись описать, как он выглядел. Особенно сильно знак воздействовал, если не был прикрыт одеждой или темнотой. Но Ашер старался не допускать, чтобы люди видели знак на его коже, им достаточно было и слабой порции забвения, в большой концентрации оно прожигало дыры в их памяти, как серная кислота.

Этот знак во многом портил жизнь Хински. Спустившись в подвал, он начисто забывал, зачем же сюда пришел и что делал накануне. Лишь открыв дневник лабораторных экспериментов, он мог восстановить цепочку событий. Хински не знал, что кровь лилу опасна, Ашер не удосужился его предупредить, а потому доктор работал с ней в открытой посуде, правда, иногда надевал маску, хотя уместнее был бы костюм химзащиты.

Ашер часто уезжал, его подручные куда-то подевались, так что Хински порой оставался на вилле один. Когда Ашера не было, то домработница Лючия не приходила, а потому вилла приобрела запущенный вид. В гостевом домике, где жил Хински, царил еще более жуткий беспорядок. В один из таких дней полной свободы и безнадзорности доктора Хински и навестила журналистка Юлия Сакович. Хински выгнал ее с криками, вытолкал чуть ли не пинками. Хоть он и был малость эксцентричен, но такого грубого поведения никогда себе не позволял, особенно с женщинами. Но доктор даже не заметил, что у него начал меняться характер, и в худшую сторону, а причиной такого изменения была кровь лилу. Она делала людей безумными.