Даша Полукарова - Время невысказанных слов

Американцы о чем-то шептались. Потом привлекли хореографа и режиссера, и еще пошептались минут пять. Я смотрела в окно.

— Ну что ж, — возвестили они, договорившись. — Можем вам сразу сказать, Варвара, — это звучало, как «Барбара», — что вы переходите в третий тур. Заключительный. Если и там все пройдет успешно, то можно будет считать, что вы уже в составе труппы.

— А… когда третий тур? — слегка ошалев, спросила я. Они еще никого не перевели в третий тур сразу.

— В пятницу. В 11 утра. — быстро сказал маленький юркий.

Я помолчала.

— Спасибо. Большое спасибо.

— Пожалуйста, — неожиданно по-русски ответил американец. Правда, это прозвучало довольно потешно, но все равно акцент был не очень сильный.

Все, сидевшие за столом мужчины, посмеялись. Я неуверенно подхватила. Затем помахала рукой на прощанье и ушла.

У меня было чудесное настроение.

…Пока не позвонил телефон.

— Алло, кто говорит, слон? — я дурачилась, потому что на дисплее высветилось, что звонит Мика.

— Спасибо тебе большое, Трубецкая! — откликнулись на том конце провода любезно.

— Большое пожалуйста. А в чем дело? — растерянно поинтересовалась я.

— Зачем ты сказала Марку про предложение?

— Про какое предложение? — я сразу поняла, о чем она. Но уж пусть будет доброй и объяснит.

— Не корчи из себя идиотку! Про то, что мне Вадим предложение сделал!

— А это была тайна? Вы и жениться собирались тайно, чтобы никто остановить не успел?

— Варвара!

— И что, собственно, может изменить Марк, если уж ты захочешь выйти за Вадима?

— …

— Нет, ответь, правда!

— Я хотела сказать ему все лично! Как-то, ну не знаю, обсудить с ним…

— Ты хотела лично сказать любимому человеку, что выходишь замуж за другого? Или ты хотела спросить у него разрешения? — поразилась я. — Мика, что ты делаешь, опомнись! Зачем тебе это? Потому что папочка думает, что вы любите друг друга до потери пульса?!

— Да нет, не так!

— А как?

— Я запуталась, — тихо призналась Мика. — Я очень благодарна Вадиму, он постоянно был со мной, возился, когда я только рассталась с Марком, он сказал, что все равно будет рядом, даже если я пока не готова быть с ним…

— Какой-то тряпка, а не парень! — в сердцах воскликнула я.

— Да нет, ты не понимаешь.

— Я понимаю, все понимаю. Но Мик… из-за чувства благодарности не выходят замуж. А даже если и выходят, то долго вместе не живут. Ты же на моих глазах ведешь себя как какая-то истеричная глупая дура, как в сериалах, которая сама не знает, зачем совершает глупости, но делает это и еще с пафосом в голосе говорит, что будет страдать, потому что это ее долг!

— А что ты мне предлагаешь делать? Отказать Вадиму, только потому что Марк — напыщенный, пустоголовый мальчик, у которого гуляет ветер в голове, — тогда сможет возрадоваться и успокоиться?!

— Нет, не поэтому… Мик, Марк — напыщенный, пустоголовый мальчик? У него ветер гуляет в голове? Ты ли это говоришь?

— Да, — голос Мики слегка дрогнул в трубке. — Потому что он позвонил мне и наорал, как будто я провинившаяся школьница перед учителем! Я еще и слова ему не сказала про то, что Вадим сделал мне предложение, а он уже разразился тирадой, что я ненормальная, что Вадим — идиот, которому я и в подметки не гожусь, что я иду на поводу у своего папаши! И в общем, я не буду это повторять! Ему легко говорить, сидя в Москве…

— Я не думаю, что ему так уж легко.

— Да? Я не увидела никаких его страданий и переживаний, что я выхожу за кого-то там замуж, я услышала лишь, что я ненормальная и что я иду на поводу у своего папаши! И все на меня накинулись, хотя я даже сказать не смогла, что я не буду выходить за Вадима! А теперь… что ж, раз Марка это так бесит, посмотрим, что будет, когда я на самом деле выйду за Вадима замуж!

Я остановилась в какой-то арке, так и не выйдя на улицу. Обернулась по сторонам и ничего не увидела.

— Подожди, Мика. Ты не собиралась выходить за Вадима?

— Не собиралась. А теперь я уже и не знаю.

— Ты блефуешь! Ты не выйдешь замуж назло.

— Хм.

— Мика!

— Я никому не нужна. Кроме отца и Вадима. Так что… почему бы и нет?! — зло выкрикнула она напоследок и бросила трубку.

Я услышала лишь сигнал отбоя и как дура осталась стоять с телефоном в руке.

— Серия первая. Как нормальная девушка превращается в законченную глупую истеричку. — просигнализировала я, вбежавшей в арку собаке. — Ну и сериал!

***

Воспоминания действующего лица

Качели были большие, а Мика на них — маленькая. Ей было шесть, она почти ничего не весила и ростом к тому же была весьма мелковата. Качелей она боялась до ужаса. Как только ее начинали раскачивать, она бросала едкие прутья, оставляющие на руках холодные красные отметины, и закрывала ладонями лицо. Ей казалось, что унести ее может любое сильное раскачивание. Папа смеялся.

Он смеялся, каждый раз подхватывал ее с качелей, когда она пугалась, и высоко подкидывал. Тогда Мика начинала визжать и смеяться на весь двор вместе с отцом. У отца на руках она ничего не боялась: ни высоты, ни ветра, ни огромных качелей.

И тогда отец садился вместе с ней, и с ним ей там было уютно, она хватала его широкую теплую ладонь и клала себе на голову. Лбу сразу становилось горячо. Папа отталкивался от земли ногами, и постепенно качели начинали раскачиваться все быстрее и быстрее, быстрее и быстрее, пока Мика не начинала визжать и стонать от восторга. Такого шума в ушах, таких эмоций она не получала больше никогда, даже на самых страшных каруселях.

…Когда мамы не стало, отец пришел с ней на те качели в последний раз. Они больше не смеялись, не визжали, не подпрыгивали и не качались. А Мика перестала бояться. Это же всего лишь качели… что такого может случиться? Есть намного больше вещей, которых стоит бояться, а качели — это счастье. Сплошное счастье — то самое, за которое не предъявят счет.

…Мика открыла глаза и прислушалась. Из соседней комнаты не раздавалось ни звука. Отец спал. В начале декабря у него вдруг начался грипп, и Мика ухаживала за ним, как за маленьким ребенком. Несколько дней держалась высокая температура, которая сегодня уже начала потихоньку спадать.

Но он по-прежнему много и крепко спал — набирался сил.

Сейчас он поспит, думала Мика, наблюдая за движением секундной стрелки в часах, а потом я сделаю ему любимого чая с лимоном и бергамотом, большую кружку, с четырьмя ложками сахара — послаще. Я принесу ему чай, про который он всегда говорит, что тот поднимает настроение, и поговорю с ним. На выздоравливающий лад, на хорошее настроение, на будущее…

Мика резко развернулась на живот, отворачиваясь от часов, которые гипнотизировали, и закрыла глаза. Но перед глазами вновь появились знакомые глаза Вадима, и Мика тут же схватилась за голову и помотала ею — прогнала видение. Нет, только не Вадим, пожалуйста. Ну сколько уже можно?!