Даша Полукарова - Время невысказанных слов

В последнее время она стала ловить себя на мысли, что ее раздражает в нем все — от светлых волос, до загорелой кожи и манеры смеяться над самыми несмешными шутками. Он только открывал рот, а ей уже казалось, что она знала, что он хочет ей сказать.

Она начала отговариваться работой и учебой, отменяя свидания, наваливала себя делами, важными и не очень, лишь бы не пришлось врать и оправдываться.

И все началось на последнем свидании, когда ему пришла в голову мысль устроить романтический ужин, до конца которого она еле досидела. Он жутко суетился, чуть не уронил свечу на пол и старался поддакивать, как и всегда, когда она начинала какой-то рассказ. Потом был полумрак, который сам Вадим считал очень романтичным, уютным, располагающим к… Ну в общем, он перестарался. Полез к ней целоваться, задрал юбку и сам, кажется, испугался своей смелости — как и всегда, впрочем. Чуть ли не до извинений дошло.

Его милое до тошноты «заняться любовью» — как он это произносил с придыханием, потные руки и поспешные движения сделали свое дело — она вскочила с кровати, как только все закончилось, и заперлась в ванной, склонившись над раковиной. Ее тошнило. Сильно. Она включила воду, которая оказалась огненной, обожглась и осела на полу ванной комнаты, рыдая и закрывая рот руками. Потом встала, цепляясь за стены, сменила горячую на холодную, умылась и, протерев запотевшее стекло, вгляделась в свое отражение.

Светлые волосы висели паклей, лицо было красным.

— Во что ты превратила свою жизнь? — спросила она отражение. — Вот до чего дошло твое вранье, идиотка!

Она плеснула в зеркало водой, прогоняя страшилу, и отвернулась.

Пора заканчивать с этим спектаклем, непонятно для кого разыгранным. Давно пора.

…А вчера после разговора с Марком и Варварой, она неожиданно набралась смелости, позвонила Вадиму и назначила встречу, чтобы, наконец, расстаться с ним, а не ответить согласием на предложение, как она сгоряча кричала друзьям. Но Вадим не пришел. Извинился, что не может вырваться с работы, и все перенес. И Мика решила поговорить сначала с отцом.

Именно с отцом для начала нужно было расставить все точки над «и». С ним, а потом уже с Вадимом.

… - Папа, я… папа, ты слышишь меня? — она поставила чай на столик и села в ноги к отцу.

— Да, Мишка, конечно. — Отец звал ее Мишкой с детства.

— Давай поговорим, — внимательно посмотрев на него, предложила девушка.

— Конечно. Что-то случилось? — отец отпил из кружки и даже зажмурился — это был его любимый чай.

— Нет, нет. То есть случилось, но очень давно.

— Что-то серьезное? — забеспокоился отец.

— Не очень. Не настолько, чтобы ты начинал беспокоиться, — она положила руку на одеяло и улыбнулась отцу. Тот, привстав было, улегся назад. Мика попробовала его лоб — пока горячий. Но она насыпала лекарство, которое скоро должно было подействовать и сбить температуру.

— Папа, ты знаешь, что Вадим сделал мне предложение…

— Да, он звонил мне и спрашивал разрешения — такой хороший парень, этот твой Вадим! Ты держись за него, Мишка.

— Да, я как раз об этом и хотела поговорить, — Мика отвернулась, взглянула в окно. Произносить это, глядя на отца, не получалось. — Я… Только не кричи и дай мне сказать до конца — я не выйду за него. Отвечу ему отказом. Просто… не удивляйся! И я тебя очень люблю, папа. Но выходить замуж за Вадима, только потому что он тебе так нравится, я не буду. Я уже пробовала встречаться с ним и все было не очень хорошо. Он совсем не мой человек, точнее он хороший парень и все такое, наверно, любит меня, по крайней мере, он так говорит… Но мне неинтересно с ним. То есть абсолютно. Я подумала, — она выдохнула, — ну зачем мне сейчас выходить замуж? Мы же с тобой, вдвоем, нам нескучно! Я пока учусь, я не очень-то хочу замуж! Я, если честно, и встречаться сейчас ни с кем не хочу. Я думаю, ты сможешь это понять, ведь ты всегда говорил мне… и потом, ты так любил маму — не думаю, что ей бы понравилось то, что сейчас происходит в нашей жизни! Папа… — она повернулась, чтобы узнать, какую реакцию произвели ее слова, и увидела, что он спит.

Лекарство подействовало. Он вообще много спал — восстанавливал силы.

Спит, ну надо же! Мика едва не рассмеялась, но потом быстро успокоилась, поняв, что так и до истерики недалеко. Встала и подошла к окну. Первый раз, когда она собралась так спокойно все объяснить без криков и скандалов, он уснул!

…За окном все было завалено снегом и две вороны прыгали по нетронутому снежному настилу, перекликаясь и оставляя треугольные следы лап. Вдалеке слышались детские голоса — снеговика лепят, наверно, или крепость строят. Мика приоткрыла форточку, оглянувшись на спящего отца, и высунула ладонь, которую тут же обожгло холодным огнем. Это ее слегка отрезвило.

Слезы стекали по ее лицу, она быстро шмыгнула носом и закрыла форточку.

— Я все равно сделаю это, — прошептала она, закрывая лицо руками. — Все равно.

***

В зале стоял страшный галдеж. Точнее, это был, наверное не зал, а огромное необжитое помещение, холодное и внушительное. Первый этаж «Дворца молодежи», закрытый уже лет 15 назад. Именно здесь, после серьезного ремонта, будут показывать мюзикл «Рапунцель». Правда, сколько пройдет времени, прежде чем этот ремонт свершится, еще неизвестно.

— Обещали три месяца на все работы, — поделился высокий парень, рядом с которым я разминалась перед кастингом.

— Три месяца? — удивилась я, садясь на шпагат, подбирая под себя одну ногу и массируя ступню. — То есть и премьера спектакля состоится где-то через три месяца?

— Ну да, плюс-минус месяц, — откликнулся парень. — Надо же еще разобраться с декорациями, костюмами, светом, и так далее. А набрать работников сцены, осветителей, гримеров, костюмеров — работка еще та! Но, говорят, американцы ребята напористые. Поставили такой срок и постоянно торопят. С ними не забалуешь, — подытожил парень.

Я неожиданно улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.

— А ты сам-то откуда это знаешь?

— А мой дядя — режиссер этого мюзикла. Он был на первом кастинге.

— Ну да, — я искоса взглянула на парня. Он поймал мой взгляд.

— Что ты так смотришь? Думаешь, тут для меня все по блату?! Я, между прочим, наравне со всеми прохожу кастинг, мне дядя сказал, чтобы я и на глаза ему не показывался!

— Все вы так говорите, — усмехнулась я и, поймав его выражение его лица, заторопилась. — Не подумай, что я наезжаю, но я бы на твоем месте тоже чувствовала себя уверенно, даже если бы дядя мне сказал, чтобы я и не совалась к нему на глаза. Все-таки не так тревожно, когда знаешь кого-то из этой угрюмой толпы, перед которой мы танцуем.

— Так мне наоборот не по себе, потому что если я провалюсь, мне потом дома все темечко пробьют, что я никто и ни на что не способен, — заметил парень мрачно. — Скажут: вали на нормальную работу, нечего глупостями заниматься который месяц подряд! Теперь-то уж точно… И между прочим, если хочешь знать, окончательный вердикт принимают американцы. Наши представители только для виду тут сидят.