Юрий Додолев - Просто жизнь: Повести и рассказы

Егор вскочил.

Они выбрались из стога. Отряхнулись. Егор неожиданно чихнул. Фомин сморщил лицо и тоже чихнул.

— Расчихались, ё-мое, — проворчал Рыбин.

— Труха в нос набилась, — объяснил Фомин. — Хуже нюхательного табаку продирает.

— А ты пробовал такой?

— Я, Лексей, все в жизни испробовал, потому как старый уже.

Из темноты вынырнул Кущ.

— Все еще прохлаждаетесь?

Рыбин хотел ответить дерзостью, но его опередил Фомин. Кротко улыбнувшись, ездовой сказал, что они ночевали в сене, потому как в блиндаже было не продохнуть.

Кущ кивнул. Покосившись на Рыбина, сказал:

— Готовьтесь к бою!

— Переправляться будем? — поинтересовался Рыбин.

— Обязательно!

— Не сумлевайтесь, товарищ младший лейтенант, — зачастил Фомин. — Все в лучшем виде представим, все честь по чести сделаем.

— А я и не сомневаюсь, — ответил Кущ и ушел.

— Что за человек он — не пойму, — с недоумением проговорил Рыбин. — То зудит по пустякам, то мягок, будто воск.

— Недолюбливаешь ты его, — сказал Егор.

Рыбин промолчал.

— Понапрасну, Лексей, серчаешь на младшего лейтенанта, — заметил Фомин. — Сдается мне, невиноватый он, что обошли тебя. Тут, смекаю, другая причина.

— Какая?

— Бог ее знает.

— Бог знает, а ты нет! — рассердился Рыбин. — Много разговаривать стал, старый.

Фомин вобрал голову в плечи. «Зря, ё-мое, обругал старика». Рыбин был недоволен собой.

Дождь моросил по-прежнему. Было сыро, темно. Ничто не предвещало рассвета, который медленно подкрадывался к Дубисе. Солдаты в непросохших шинелях, пригнувшись, спешили к берегу, где лежали в кустах наспех связанные плоты и утлые плоскодонки.

По берегу шла, приближаясь к Егору, девушка с санитарной сумкой на боку. Он решил, что это Надя, и, боясь расспросов, которые повлек бы за собой разговор с девушкой, засмущался, встал к ней спиной. И с облегчением вздохнул, хотя и испытал разочарование, когда убедился, что эта девушка только похожа на его Надю.

Задев Егора локтем, сандружинница прошла мимо, и все проводили ее долгими взглядами. А Егор подумал, что все девушки-солдаты издали похожи одна на другую, что такими их делают одинаковые шинели, шапки и сапоги.

Бойцы курили, пряча цигарки в рукавах шинелей, сплевывали, ругались вполголоса. «О чем они думают сейчас, перед боем? — спрашивал себя Егор. — Ведь, может, для многих из них он станет последним».

Небо чуть посветлело. В предрассветной мути возник противоположный берег.

Рыбин стоял у замаскированной «сорокапятки», позевывал, глядя на Дубису. Он старался ни о чем не думать — так он поступал всегда перед боем, потому что на собственной шкуре убедился: хоть думай, хоть нет, того, что суждено, все равно не избежать. Рыбин чуточку бравировал, но это ему удавалось плохо. Перед глазами возникали картины его прежней жизни: детдом, техникум, девушки… Еще вчера прежняя жизнь казалась ему интересной, а теперь он никак не мог решить — хорошо или плохо он жил, хотел разобраться в этом. Ему было горько от того, что он одинок, что никто не ждет его и он ни к кому не тянется сердцем, даже писем не получает. «А мог бы», — подумал Рыбин и чуть заметно вздохнул.

— Ты чего, Лексей? — встрепенулся Фомин.

Рыбин отвернулся.

— Может, случилось что? — забеспокоился ездовой. — Если так, то облегчи душу. От разговора завсегда легчает — по себе знаю.

— Отстань, старый, — устало сказал Рыбин.

Фомин сконфузился, переложил из руки в руку кнут и отошел. Его тоже одолевали думы, хотелось, как накануне, порассуждать, поделиться своими заботами. Этой ночью, засыпая на сене, Фомин решил после войны пригласить Рыбина в гости и посватать ему одну из своих дочерей. И если бы Фомин сказал об этом ефрейтору, тот не стал бы зубоскалить: отпраздновав победу, Рыбин собирался поселиться в деревне, закончить заочно сельскохозяйственный техникум, а может, и институт.

Краем глаза Рыбин увидел сандружинницу и позавидовал Егору. Окликнул девушку. Она обернулась, и Рыбин понял, что обознался. Но он не растерялся: небрежным жестом сдвинул шапку на затылок, подмигнул сандружиннице.

— Лешка! — вдруг воскликнула она.

Рыбин увидел обветренные губы, короткую стрижку, мягкий подбородок с маленькой ложбинкой посредине, чуть вздернутый нос. Карие глаза смотрели на него радостно и изумленно. Лицо девушки показалось Рыбину знакомым, и он стал вспоминать, где и когда он мог ее видеть.

— Лешка, Лешка, — загрустила девушка. — Неужели не узнал?

— Почему же?.. — попытался схитрить Рыбин.

— Не узнал! — уверенно сказала девушка и, огорчившись, щелкнула пальцами.

Перед Рыбиным тотчас возникло фойе кинотеатра «Ударник», безголосая певичка на эстраде. Вначале она понравилась ему. Потом он разглядел косметику на ее лице и отвернулся: Рыбин не признавал накрашенных и напудренных женщин, его привлекала только естественная красота. Там, в фойе, его взгляд встретился с карими глазами. Рыбин усмехнулся про себя и подсел к девушке…

— Тебя Надей-москвичкой зовут! — воскликнул Рыбин и подумал: «Так вот, значит, ё-мое, про кого говорила та Надя».

Девушка рассмеялась. Протянула Рыбину руку:

— Здравствуй, беглец! Обещал написать, а сам как в воду канул.

— Адрес потерял, — соврал Рыбин.

— Изменился. — Надя окинула его придирчивым взглядом.

— А ты нет, — сказал Рыбин.

Надя снова рассмеялась.

— Помнишь, как мы познакомились?

— Как же!

Рыбин вдруг почувствовал, как забилось сердце. Ничего подобного он не испытывал уже давно — с той самой поры, когда встречался с Марусей.

— Вот и встретились, — пробормотал он.

— Гора с горой… — начала Надя и замолчала, увидев офицера.

Рыбин выругался про себя и произнес вслух:

— Явился не запылился.

— Кто это? — спросила девушка.

— Наш взводный.

Рыбин решил, что Кущ сейчас подойдет и станет зудеть. Но младший лейтенант деликатно остановился в нескольких шагах, позвал Рыбина.

— Обходительный, — шепнула Надя.

— Мягко стелет, да жестко спать, — тихо возразил Рыбин.

— Товарищ ефрейтор, жду! — напомнил Кущ.

— Иди, иди, — поторопила девушка. — А то влетит тебе.

Рыбин вдруг, запинаясь, чего с ним раньше никогда не случалось, проговорил.

— Ты, Надюха, того… побереги себя…

— И ты, — выдохнула девушка.

Ефрейтор подошел к командиру взвода. Небрежно козырнул.

— Слушаю вас, товарищ младший лейтенант.

Настроение у Рыбина было отличное, даже злость пропала.

Кущ взглянул на изготовленную к переправе «сорокапятку», провел рукой по щеке — он не успел побриться и поэтому чувствовал себя как-то не так.

— Я тут выяснил кое-что… — начал младший лейтенант.

«Сейчас начнется», — подумал Рыбин.