Стюарт О’Нэн - К западу от заката

Хотя само здание столовой было довольно старым, здесь недавно сделали ремонт. Пока весь мир страдал от Великой депрессии, студия процветала, и правление не могло не похвастаться успехами. Большинство корпусов были перестроены в стиле позднего ар-деко, и теперь территория напоминала гавань со множеством вставших на якорь кораблей.

Первым знакомым лицом, которое Скотт увидел в этом логове рычащего льва [20] Рычащий лев на заставке «Метро-Голдвин-Майер» стал визитной карточкой студии. , стало лицо Джоан Кроуфорд. Дива направлялась к выходу с контейнером, в котором был ее обед, и Скотт по привычке придержал для нее дверь. Джоан улыбнулась и кивнула ему. Когда-то они хорошо друг друга знали, но это было лет пятнадцать назад, в эпоху немого кино, теперь же она просто прошла мимо.

Несмотря на то что столовую оформили в модных желто-зеленых тонах, планировка осталась прежней. Впрочем, как и запах: здесь все так же пахло куриным бульоном и посудомоечной машиной. Дотти и Алан заняли места у стены за столом сценаристов, откуда удобно было наблюдать за продюсерами, сидящими в центре зала. Похожий на крота Майер, с закатанными по локоть рукавами, рассказывал что-то важное собеседникам, среди которых был Джордж Кьюкор [21] Джордж Кьюкор (1899–1983) — американский кинорежиссер. . Однако Скотта больше заинтересовала Мирна Лой: обладательница самого чарующего взгляда сегодня была загримирована под куртизанку — ее голову украшал напудренный парик, а сама она лениво ковыряла вилкой в яичном салате.

— Как у тебя дела с «Луи Пастером» [22] Имеется в виду фильм «Повесть о Луи Пастере», который в действительности вышел еще в 1936 г. , Оппи? — спросила Дотти.

— Та еще заноза в заднице, — угрюмо отозвался Оппи. — Смейся, смейся. Скоро сама узнаешь, как нелегко сделать конфетку из этого французского старикашки!

— Оппи наш штатный романтик, — пояснил Алан. — Если продюсер спрашивает: «Где наш Ромео?», знай, это он его ищет.

— Да, пылкий юноша находит любовь, теряет любовь… — добавила Дотти.

Сейчас они вместе работали над фильмом «Влюбленные», где главными исполнителями были не переносившие друг друга Джанетт Макдональд [23] Джанетт Макдональд (1903–1965) — американская актриса и оперная певица. и Нельсон Эдди [24] Нельсон Эдди (1901–1967) — эстрадный и оперный певец, актер, частый партнер Дж. Макдональд по съемочной площадке. , которым в кадре приходилось играть нежных голубков.

— А у тебя как продвигается работа? — спросил Эдди у Аллана.

— Спасибо, отлично, — ответил тот.

— Полная чушь выходит, — сказала Дотти. — Тебе понравится.

Скотту нечем было поддержать разговор, и раз уж они так удачно сидели, он снова стал разглядывать знаменитостей. Справа от Рональда Колмана [25] Рональд Колман (1891–1958) — английский актер, снимавшийся в том числе в фильме Джорджа Кьюкора «Двойная жизнь», за роль в котором был удостоен Оскара. Спенсер Трейси с жадностью ел трехслойный бутерброд, а сидевшая радом с ним Кэтрин Хепберн деликатно дула на ложку с томатным супом.

Майер и Кьюкор картинно подбрасывали монетку, решая, кто будет платить за обед. Все было как в «Коттэдж», обеденном клубе Скотта в Принстоне: лучшие столики там всегда негласно держали для избранных, остальные гости являлись лишь массовкой.

С того момента, как Скотт сошел с поезда, дневную порцию выпивки ему заменяли леденцы. На обед он решил заказать сэндвич с ветчиной и салатом и как раз думал, не взять ли еще что-нибудь, когда к их столу подошел жутковатого вида китаец с длинными косами, жесткими набриалиненными усами, в кимоно и красной шелковой накидке.

— Кого только не приводит Великая депрессия в наши края! — сказал китаец, протягивая Скотту руку.

Сбросив салфетку, тот поднялся из-за стола и с изумлением понял, что перед ним никакой не китаец, а старый друг Дотти по Алгонкину [26] Алгонкинский круглый стол — кружок, куда входили Дороти Паркер, Александр Вулкотт, Роберт Бенчли и др., ежедневно собиравшийся на обед в отеле «Алгонкин» в 1919–1929 гг. Боб Бенчли [27] Роберт Бенчли (1889–1945) — комедийный актер и колумнист журналов «Вэнити фэир» и «Нью-Йоркер». . Когда-то давно на страницах журнала «Нью-Йорк уорлд» Скотт раскритиковал его и всю компанию Круглого стола за то, что те вместе лишь обедали, но никогда не работали. Теперь Боб был фигурой полусвета и снимался в собственных коротких комедиях.

— Как поживаешь? — спросил Скотт.

— Отлично, просто отлично. Кстати, завтра обедаю с Эрнестом. Он спрашивал, не хочешь ли ты присоединиться.

— Не знаю, отпустят ли меня. — Скотт посмотрел на Эдди.

— Иди, конечно. Все равно раньше понедельника материала для тебя не будет.

— Отлично, — кивнул Бенчли. — Зайди ко мне около полудня.

Все их знакомые в те времена жили в отеле «Сады Аллаха», на бульваре Сансет. Там останавливались и Сид Перельман [28] Сидни Джозеф Перельман (1904–1979) — комик, писатель и сценарист, лауреат премии «Оскар» за лучший адаптированный сценарий. , и Дон Стюарт [29] Дональд Стюарт (1894–1980) — драматург и сценарист, член Алгонкинского круглого стола, председатель Голливудской антинацистской лиги. , и Огден Нэш [30] Огден Нэш (1902–1971) — американский поэт-сатирик. . И, по словам Дотти, по меньшей мере два дома еще были свободны.

— Приведет жильцов — получит процент, — сказал Алан с таким невозмутимым лицом, что Скотт не понял, шутит он или нет.

Подошла официантка, и Бенчли, не открывая меню, заказал морского окуня с лимоном, а на гарнир — пюре и кукурузу. Скотт смотрел, как Бенчли уминает свою порцию, а сам довольствовался одним только сэндвичем, да и тот был сухим.

Покончив с обедом, Бенчли пригладил усы и отодвинул стул:

— Прошу прощения, вынужден вас покинуть. Надо помочь одному храброму воину.

— Терракотовому воину, — подсказал Алан, намекая на то, как долго уже простаивает знаменитая армия Бенчли.

— Время берет свое — солдаты то и дело падают, — съязвила Дотти. — Так поговаривают.

— Не слышал ничего об этом, — сказал Бенчли. — Но если что, Алан, ты узнаешь первым.

После обеда Скотт продолжил чтение Конрада, однако из головы все не выходил Эрнест: интересно, как пройдет их встреча? Ему льстила мысль о том, что Хемингуэй им интересовался. Сам же он полагал, что искренне восхищается талантом друга и совсем не завидует его успеху. Всю жизнь его тянуло к великим, и он надеялся, что однажды займет среди них свое место — следовало лишь трудиться в поте лица. И все же временами Скотт не верил, что достоин быть в их числе. Хотя, если уж сам Хемингуэй считался его другом и соперником, значит, и он не был бездарностью, как ему иногда казалось. Что же касалось Эрнеста, то Скотт не сомневался в его гениальности, просто не был уверен, что тот правильно распоряжается своим талантом. И надеялся, что и Эрнест думает о нем так же.