Пак Кён Ри - Земля. Том 1

— Воль Сон.

— Да, мой милый?

— Будь всегда рядом со мной.

— ?..

— Почему же ты хочешь стать шаманкой?

— Теперь не буду…

— Правильно, не надо… — Он нежно гладил её волосы. — А я негодяй… Заставлял тебя страдать… И сам страдал… Я думал об этом сотни раз, тысячу… Бросить всё и бежать туда, где мы с тобой спокойно могли бы жить… И всякий раз меня останавливали эти горы, поля, река… останавливал мой сыновний долг перед памятью родителей…

Воль Сон молчала, прижавшись к груди Ён И, потом сказала:

— Как жалобно кричит в лесу птица…

Ён И, гладя её плечи, сказал:

— День будет, как и вчера, без дождя.

— Когда я плыла на пароме, вся продрогла от холода.

— Ночью на реке всегда холодно и ветрено.

— Мне не надо было сюда приходить.

— Нет. Хорошо, что пришла. Это как сон…

— Утром, с первыми лучами солнца, я уйду. Даже не увижусь с Бон Сун Не. Если обо мне узнает госпожа Юн, она очень рассердится.

— Гм…

— Будет же ругаться, да?

— Пусть себе ругается. Тебе не о чем беспокоиться.

— Ён И, милый… Теперь тебе нужно уходить… Пожалуйста, оставь меня. — Она попыталась отстраниться, но руки её еще крепче обнимали его. — Уходи… Моя душа уже спокойна… — Наконец разжала руки, освободилась из объятий. — Я зажгу лампу.

— Не надо. Давай, побудем так еще немного. Ты должна поспать. Когда уснешь, я уйду.

Но уснуть она не могла, просто лежала с закрытыми глазами, Ён И некоторое время прислушивался к ровному дыханию женщины, затем укрыл её курточкой и тихо вышел наружу. Воль Сон осталась одна на циновке, смотрела в темноту, прислушиваясь к отдаленному крику птицы в лесу. А когда едва забрезжил рассвет, она прибралась в комнате, затем, прихватив узелок, вышла на дорогу. Она шагала по тихой улице спящей деревни, намереваясь выйти к реке и там дождаться парома. От росы намокли её ноги в чипсинах. В фиолетовом небе мерцали звёзды. Закукарекал первый петух. Этот петушиный крик заставил женщину ускорить шаги. За углом дома она неожиданно столкнулась с каким-то человеком. Воль Сон отшатнулась, и, склонив голову, продолжила путь.

А это была Ими Не. Она несла в подоле платья тыкву, которую заприметила еще днём, она висела на плетне у дома Мак Даль Не, такая аппетитная тыква, что Ими Не решила спозаранку сорвать её. Но только вот совсем некстати попалась ей на пути эта шаманка. Это была, конечно, она, хотя в сумерках её лицо было не совсем отчетливое. Что эта Воль Сон делала тут в такую рань?

Придя к себе Ими Не положила тыкву на пол кухни и сверху накрыла корзиной. «Неспроста здесь появилась шаманка, — продолжала размышлять женщина. — Уже давно ходят разговоры о её связях с Ён И… Значит, Кан Чхон Дэк изменяют… И чего нашел мужик в этой девке?.. Не к добру эта связь с шаманкой… Хотя, с её стороны поступок решительный и дерзкий… Бедовая девка…»

В комнате заплакал ребенок, Ими Не взяла его на руки, дала грудь.

«И что теперь будет делать несчастная Кан Чхон Дэк?..»

К вечеру Мак Даль Не собирала во дворе ячмень с соломенной циновки, сгребала в кучу, она недавно обнаружила пропажу своей тыквы на плетне, негодование клокотало в её груди и она выговаривала со злостью:

«И какой мерзавец утащил нашу тыкву?!. Он, что, думал — у нас своих ртов нет?.. Я берегла тыкву, ждала, пока хорошенько не созреет… Да чтобы руки отсохли у того вора!.. Будь он неладен!.. Дочка! Слышишь меня?! Чего там сидишь перед печью как приклееная? Иди, помоги мне! Подержи мешок!»

Девочка повиновалась. Ей было около пятнадцати, но физически недоразвитая, она своим малым росточком выглядела точно карлик.

— Мама, хватит уже! — сказала она. — Ворчаньем ты не вернешь пропавшую тыкву.

— Она была мне дороже золота, — сказала мать, сгребая черпаком ячмень и ссыпая в мешок.

— Надо смириться с тем, что ее нет.

— За что такая напасть… В доме нет мужчины, оттого меня, вдову, можно презирать, и некому за нас заступиться… Эх, проклятая судьба…

— Не кляни судьбу, мама. Вор есть вор, он у всех ворует.

— От этого не легче… — женщина увидела идущего по улице Ким Пхён Сана, бросила черпак и поспешила к плетню. Запричитала громко, чтобы прохожий слышал: «До каких же пор будет продолжаться это безобразие?!. Куда катится деревня?!. Пора этому положить конец!.. Я знаю, чей оборванец это сделал! Мне все известно!.. Не он ли давеча украл яйца из курятника и ободрал все бобы в огороде?! А баклажаны?! Они исчезают даже недозревшими!.. Теперь и тыкву стащили! Это его рук дело!.. Позор деревне, где невозможно жить спокойно!»

Мак Даль Не намеренно громко причитала, адресуя слова именно к Ким Пхён Сану, поскольку это его старший сынишка Ко Бок был давеча пойман на краже яиц и бобов. Хотя, конечно, в нынешнем воровстве тыквы тот уличен не был.

Самого Пхён Сана за глаза называли «собачьим отродьем» за его недостойное для мужчины времяпровождение лодыря и картежника. Но как бы там ни было, тот считался янбаном. Это обстоятельство не позволило Мак Даль Не прямо в лицо тому высказать накипевшее.

— Чего так расшумелась? — спросил, не поведя и бровью, Ким Пхён Сан. — Неужели прибывает новый уездный правитель? — Он открыл веер, и, обмахиваясь, придержал шаг, глядя на женщину. Конечно, он сразу сообразил, что его сын опять нашкодил, — умыкнул злосчастную тыкву у этой женщины, но не подал виду и даже надменно улыбнулся, после чего продолжил путь. А Мак Даль Не ему в спину заорала:

— Как же, как же!.. Он спокоен!.. Его отпрыск гадит в деревне, а мы ничего не можем сделать!.. От мерзавца мерзавец и родится! Если поверху реки вода чистая, то и внизу она будет чистой… Да чтобы у вора того руки и ноги отсохли!.. Разве мы для того растили тыкву, чтобы другие её сожрали?!. Да чтобы у них все зубы отвалились!..

Ким Пхён Сан бодро шагал вперед, размахивая руками. Он шел к холму, по направлению к усадьбе чхампана Чхве. Вскоре его фигура исчезла из виду. А Мак Даль Не вовсе не думала успокаиваться и продолжала кричать:

— Засранец! Грязный вор! Не зря говорят, укравший иголку, украдет и корову!.. По саженцу можно понять, каким вырастет дерево! Так кем же станет этот отпрыск?!. Даром, что янбанских корней!.. Да какой он янбан, этот картежник?!. Гнилой человек!.. Такой и родину продаст, не моргнет и глазом!

— Что произошло? — спросила Яму Не, возвращающаяся с поля, держа в руке мотыгу.

— Не спрашивай, даже слов не нахожу! — ответила Мак Даль Не.

— Что же все-таки случилось?

— Грязный ублюдок, стащил с моего забора тыкву!

— Стащил тыкву? Ты знаешь, кто это сделал?

— Как не знать? Сыночек этого… как его… собачьего янбана.

— Этот мальчишка нечист на руку. Но зачем ему понадобилась тыква?

— Чтобы сварить и сожрать. Для чего же еще?