Пак Кён Ри - Земля. Том 1

— Сучка! Сучка проклятая!..

— Что вы делаете?

— Я тебя так просто не оставлю!

— Прекратите!.. Давайте поговорим спокойно!..

Две женщины, вцепившишь друг в дружку, катались по полу.

— Я не успокоюсь, даже если выну из тебя печень!.. Ну-ка, покажи своё тело! Чем ты берешь мужиков?!. Давай, показывай!..

Кан Чхон Дэк разорвала на Воль Сон одежду и била её кулаками куда попало: по лицу, голове, плечам…

— Пожалуйста, не надо! Успокойтесь! Мы с ним друзья с давних пор, еще до того, как он вас встретил… — причитала Воль Сон.

— Вот ты как заговорила! Как ты смеешь, шаманское отродье, разрушать чужую семью?!.

Не находя отпора со стороны Воль Сон, Кан Чхон Дэк опустила руки. Присела, обессиленная. «Похоже, его здесь действительно не было», — подумала она. И вдруг испугалась, что своей выходкой может всё испортить, что обо всём узнав, муж может задать ей нешуточную трёпку. — «Надо поскорей вернуться домой». — Она стала лихорадочно поправлять растрепанные волосы. Воль Сон лежала, уткнувшись лицом в циновки и всхлипывала.

— Если ты вздумаешь снова прийти в деревню, пеняй на себя! — бросила Кан Чхон Дэк, направляясь к двери, но в её ослабшем голосе уже не было той прежней злобы. — Заруби это у себя на носу…

Темень и тишина тотчас поглотили женщину. Она спешила домой. Спину её обвевала прохлада, идущая со стороны полей, успевших уже поостыть от дневного зноя. Выпустив гнев, Кан Чхон Дэк не ощущала чувства удовлетворения, напротив, ей казалось, что она проиграла битву и теперь спасается бегством. Страх заставил её ускорить шаги, иначе бы она просто поплелась бы на берег реки, улеглась бы на песок, вытянула ноги и заплакала.

«Проклятая судьба!.. Если бы только у меня был ребенок… С каким воодушевлением, с какой светлой надеждой на счастье я шла под венец!.. Тогда все называли меня «Прекрасным цветком дикого абрикоса!» Как гласит пословица: Не суди по внешнему виду, наружность обманчива. Все верно… А что муж… его душа принадлежит той… а мне достаются одни ошметки. Какая радость мне от работы в поле, зачем ночами просиживаю за ткацким станком? Я — несчастная женщина! Жалкая тварь! О, Небо!..» Летя, сломя голову, вперед, она разразилась рыданиями. Летняя темная ночь, темная дорога, темный лес внушали ей страх, страх примешивался к чувству безысходности на душе. Но летняя ночь — коротка. Вскоре Кан Чхон Дэк заметила впереди, как над родной деревней небо окрасилось нефритовым блеклым цветом. Она проделала большой путь за эту короткую ночь. Приближаясь к дому, женщина обнаружила, что ноги, обутые в соломеные чипсины, мокры от росы, роса лежала повсюду, на листьях тыквы-горлянки, опутавших плетни, на траве вдоль дороги… Просто росу она, в гневе, не замечала.

Мужа она дома не застала. И не было никаких признаков, что он приходил в её отсутствие. Что это значило?.. Кан Чхон Дэк чувствовала себя опустошенной. На ее состояние сказались и дневная тяжелая работа в поле, и эта бессонная ночь со всеми сопутствующими обстоятельствами. Левая рука сильно ныла. Не расстелив постель, она улеглась на циновки. И задремала. Проснулась от шагов мужа. За окном занимался рассвет.

— Ты, что, еще не выпустила птиц из курятника? — сказал Ён И жене и посмотрел на неё недоуменно. Кан Чхон Дэк вдруг кинулась к нему, обхватила его ноги, вскричала негромко, её крик был похож на мольбу:

— Прошу, убей меня! И живи спокойно с ней!

— Что, опять?! С раннего утра?!. Обострилась болезнь?! Ты сумасшедшая?! — Ён И сердито оттолкнул жену. Та застонала, схватилась за локоть.

— Что случилось? Что с твоей рукой?

— А что тебе до моей руки? — закричала женщина.

— Дай взглянуть… — он присел, взял её руку, оглядел, стал осторожно прощупывать. — Похоже, вывих… Что на тебя нашло с утра?

«Он всё знает, но не подает виду», — подумала она, вскипая с новой силой.

— Где ты был? Отвечай, где был?!.

— Прекрати истерику! — помрачнел лицом Ён И и встал.

— Ты хочешь моей смерти?!.

— Я ходил к Ён Пхалю, а что?.. Он подстрелил на охоте зайца, мы посидели, выпили по стопочке. Было жарко, мы с Чиль Соном отправились в павильон и завалились там спать… На холме прохладно, не то что внизу… Что вообще с тобой происходит?

Кан Чхон Дэк молчала, словно в рот воды набрала.

Солнечные лучи обильно струились на землю. Старики сидели под раскидистым деревом и курили трубки. Дети плескались в воде у самого берега. Женщины, склонившись, работали мотыгами, окучивали на меже хлопок. Хлопок бурно рос на месте убранного ячменя, — его сгнивший корень служил удобрением для хлопка.

Теперь её не найти…» — пела Ду Ман Не. Никто из деревенских женщин не обладал таким звонким и чистым голосом, какой был у портнихи. Старая песенка, дошедшая до нынешних времен. Её сочинила сама жизнь. Разве содержание песни не перекликается с историей семьи янбана Чхве Чи Су? Как страдает и тоскует маленькая девочка Со Хи по своей матери, ушедшей за возлюбленным. Разве её любовь к чужому мужчине сильней любви к собственному ребенку? Времена меняются, но не отношения между людьми…

В горле у Ду Ман Не пересохло, она подошла к кувшину, оставленному на меже, налила воды в ковшик из тыквы-горлянки, выпила, затем крикнула:

— Эй, люди! Не желаете ли передохнуть?!

Женщины тотчас побросали мотыги и тяпки, и гуськом побрели под тень огромной раскидистой сосны.

— Больше всего не люблю прополку летом, — заявила Ими Не, стянув с головы платок и утирая лицо.

— Кто же любит работу в жару? — подхватила ее слова Мак Даль Не, стряхивая с соломенных башмаков налипшую грязь. — Если бы я была кисен, то непременно охмурила бы какого-нибудь богача. И жила припеваючи в большом доме. Я бы украсила стены, на окна повесила шелковые занавески.

Женщины прыснули со смеху.

— Вот безумная! — сказала Ими Не. — Если тебе, с лицом лодочника с острова Демадо, выпадет хоть небольшой кусочек земли, я зажгу огонь на алтаре и вознесу твое имя до небес.

— Это от солнца моё лицо стало таким, — сказала Мак Даль Не. — Когда я была молодой, много парней засматривалось на меня.

Подруги вновь рассмеялись.

— Что-то не видно сегодня Хам Ан Дэк, — сказала Яму Не.

— Бедняжка, лежит дома и шевельнуться не может, — сказала Ду Ман Не.

— Что, опять её муж побил? — вспыхнула Мак Даль Не, негодуя. — Будь моя воля, я бы ему, мерзавцу, все руки пообрубила! Гад такой, лодырь и картежник!

— Потише! — предостерегла Яму Не. — Как заговоришь о тигре, тигр и появится. Вон, идет янбан, лёгок на помине… может услышать.