Пак Кён Ри - Земля. Том 1

— Да, шесть лет назад, — ответил Чиль Сон.

— На здоровье не жалуешься, верно?

— Да, я здоров.

На краю деревни путники нагнали И Пхёна, отца девочки Ду Ман, который возвращался с поля, погоняя вола. Лицо у И Пхёна было маленькое, как у подростка, и маленькими были глаза, рот, нос, уши.

— Эй, И Пхён! — окликнул его Ким Пхён Сан. — Куда ты дел свои уши?

И Пхён оглянулся и в ответ на издевку, бросил:

— Ты бы держал рот закрытым! Не то — муха залетит!

И Пхён и Ким Пхён Сан знали друг друга с детства, вместе росли и играли, но их отношения нельзя было назвать дружескими.

— Эх, маленький ты человек… — сказал Ким Пхён Сан и рассмеялся.

— А ты, что, большой? — парировал И Пхён. — Янбан, что ли? Какой же ты янбан? Унижаешь жену, бьешь, круглые сутки за картами просиживаешь… Не мужик, а черт знает, кто. Тьфу! — с этими словами он сплюнул и стеганул вола плеткой. Животное, мыча, ускорило шаги, — зазвенели колокольчики, висящие у него на шее.

— Черт побери! Я разве враг тебе? Ты злишься, что я тебе не ровня? Что тебе век горбиться на поле и наживать мозоли на заднице?

И Пхён пропустил слова Кима мимо ушей, обернулся к Чиль Сону:

— Слушай! Если ты будешь продолжать водить дружбу с этим человеком, то погубишь себя и свою семью! Опомнись, пока не поздно! — И он вновь хлестнул вола плетью.

Чо Джун Ку покидал деревню верхом на муле. На лице мужчины блуждала улыбка. В кармане у него лежала полученная от Чхве Чи Су приличная сумма денег, которой должно было хватить на то, чтобы приобрести охотничье ружьё и на долгое безбедное существование.

А янбан Чхве, проводив гостя, возился в библиотеке, взяв себе в помощники Киль Сана. Он несколько дней искал руководство по огнестрельному оружию, но ничего не нашел, кроме справочника о порохе. А что касается его матери, старой госпожи Юн, то она ощущала недомогание, мигрень, и лежала в своей комнате.

Кви Нё обуревало любопытство: отчего гостивший родственник господина вдруг уехал в Сеул, и что искал в библиотеке янбан Чхве? Пытаясь найти ответ, она кругами ходила по дому точно какая-нибудь дикая кошка.

В доме был гость, только что прибывший из столицы, Ли Дон Джин. Хозяин сидел напротив него с неподвижным бледным лицом.

— Ваш уважаемый родственник уже отбыл домой? — поинтересовался Ли.

— Да, — ответил Чхве Чи Су. — Но он скоро вернется. — Правда?

— Он должен привезти мне ружьё.

— Ружьё? Зачем вам оно?

— Буду охотиться.

— Гм… Я не думаю, что это хорошая идея.

— А что от моих действий? Оттого, что сделаю так или этак — изменится мир?

— Вы ошибаетесь. Вы видите только то, что внутри огороженного забора, но не видите того, что за ним.

— Неужели? Мир существует и внутри забора, как существует и снаружи. Для кого как… Кто-то видит больше внутри забора, нежели снаружи.

— Вы упрямый.

— Я не вырвал бы и волоска, чтобы принести пользу Поднебесной, — процитировал Чхве Чи Су древнего китайского философа Ян Чжу. И улыбнулся. — Я не вырвал бы и волоска, чтобы вкусить все прелести мира. Понял, ты, черт? Ян Чжу говорил о бессмысленности мелких жертв, которые не изменят положения дел. «И красотой женщин, и вкусом пищи нельзя наслаждаться постоянно: приедаются; звуками и красками нельзя любоваться постоянно: пресыщаешься. Бесполезна жажда славы, поскольку «истинное не обладает славой, а обладающее славой не обладает истиной».

— Я не приверженец учений Ян Чжу, — сказал Ли Дон Джин, насупившись, и больше не произнес ни слова.

А жизнь в хозяйстве Чхве Чи Су шла своим чередом. Часть слуг работала в поле, другая — дома. Бон Сун Не и Сам Воль пошли к ручью купаться. Ан Ли Не хлопотала на кухне, варила кашу с кедровыми орехами.

Ён И и Нам И собирали баклажаны и огурцы в делянке у плотины. Жена управляющего Кима прореживала в огороде редьку, между делом беседуя с бабушкой Каннан, сидевшей неподалеку на меже.

— Тяжелей всего работать на поле, засеянном чумизой, — сказала жена управляющего. — Когда я там его пропалываю, нервничаю ужасно.

— Для многих чумиза — основная еда, — сказала старушка Каннан. — Когда в доме много ртов, в котелок добавляют побольше воды, отчего чумизная каша разбухает, её становится много.

— Если случится неурожайный год, на нас это не отразится, верно?

— Крестьянам тяжело придется. Неужели тебе кусок в горло полезет, если рядом будет умирать с голоду человек?

— Если наступит голодный год, то земли нашего хозяина будут только расширяться. Беспокоиться нам нечего.

— Не говори так, — рассердилась Каннан. — Грех наживаться на беде. Твой язык когда-нибудь тебя погубит.

— Можно помереть и без острого языка, — возразила жена управляющего. — Пойди взгляни как растет перец в поле Ким Джин Са… В доме две вдовые женщины, одна свекровь, другая — невестка, неприкаянные и безропотные. Как несмышленые цыплята. Их поле заросло травой, впору впускать туда коров. Они могли бы отдать поле. Я бы на их месте отдала. Вчера Ким Хун Чан попытался вспахать их поле, хотя ничерта не смыслит в земледелии.

Приближался полдень.

На берегу пруда под тенью ивы сидели две девочки, одетые в яркие шелковые платы. Две маленькие головки, в волосы вплетены ленточки. На хрупких плечах играли солнечные зайчики. В пруду плавали кувшинки. Зеленая пятнистая лягушка оседлала широкий зеленый лист. В сторонке по глади воды скользила водомерка, работая четырьмя длинными лапками. У берега раскачивались маленькие желтые цветочки маньчжурской фиалки.

— Скажи, Бон Сун, на что похожа водомерка? — спросила Со Хи.

— Не знаю, госпожа, — ответила Бон Сун.

— А я знаю! — Со Хи резко поднялась. — Водомерка похожа на Ку Чона… Проклятый торговец соли!.. Когда-то давным-давно торговец солью убежал из дворца, взяв с собой красивую принцессу… Это мне рассказывала мама Кэ Донга.

К туфелькам девочки налипла грязь, и Бон Сун вытерла её руками.

— Но, госпожа… — проговорила она. — Ку Чон не был торговцем соли.

— Нет! Он торговец соли! — Со Хи, в порыве гнева, стала бить ногами по чему попало, — камни и комья грязи полетели в пруд. Лягушка, сидевшая на листе кувшинки, нырнула в воду, водомерка тоже исчезла.

— Госпожа, госпожа!.. — Бон Сун растеряно бегала вокруг девочки. Вдруг она остановилась и присела на корточки. — Идите сюда, госпожа! Тут муравьи собираются убить раненую пчелу!

— Где, где? — Со Хи, еще не успокоившись от приступа гнева, тяжело дыша, подошла к Бон Сун.

— Вот! Видите, как эти муравьи наседают на пчелу?!

У пчелы, похоже, было повреждено крылышко, она лежала на боку, едва шевелила лапками, пытаясь отбиться от врагов. Пять или шесть муравьев напали на пчелу с разных сторон. Сущие демоны, безжалостные и жестокие! Дети, боясь шелохнуться, следили за схваткой насекомых.