Юлия Климова - В ее сердце акварель

«И все-таки она рыжая».

Леся ничуть не походила на коварную соблазнительницу, уж у него опыт большой (искренность от игры отличить не сложно). И похоже, она не догадывалась, какой неприятный сюрприз ее ждет, зашла в гостиную легко, открыто. Знал ли Дюков, куда направляется его племянница? Если верить тому, что о нем рассказывают, то, скорее всего, да. Уж он-то не мог проигнорировать цвет ее волос. Кирилл свернул в библиотеку и замедлил шаг. Правильно ли он поступил вчера? Вообще ему не свойственны подобные переживания, но… Правильно ли он поступил вчера?

«Конечно, правильно, не жениться же я на ней собирался, – усмехнулся Кирилл и дернул ручку двери на себя. – Рано или поздно все равно бы расстались».

Зофия Дмитриевна сидела в своем любимом кресле и пила кофе из белоснежной фарфоровой чашки. Длинная черная юбка, темно-серая кофта с глухим воротником, отсутствие украшений частично выдавали ее настроение. Кирилл не стал садиться, прислонился к шкафу и соврал, не задумываясь:

– Извини, не сразу пришел, заболтался с Евой.

– Не хочу пускаться в долгие обсуждения. Полагаю, ты и сам все понимаешь, и надеюсь, в твоей душе нет огорчения. Не планировал же ты связывать свою жизнь с художницей из леса?

– Не планировал. – Кирилл покачал головой, пытаясь для себя сформулировать те чувства, которые испытывал к Олесе. Положа руку на сердце, он хотел, чтобы она была рядом с ним как можно дольше. И даже нравилось чуть-чуть обманывать себя, виляя то в одну сторону, то в другую, и при этом ожидать ее звонка. Но она не звонила. «Наверное, лесные феи не умеют пользоваться мобильным телефоном». Кирилл посмотрел на полки, потолок, люстру и вернул взгляд на мать. – Давай перейдем к делу, я не маленький шаловливый мальчик, лишних слов не нужно. Или ты позвала меня…

– Я хотела поговорить о Егоре, – перебила Зофия Дмитриевна. Отправив чашку на круглый столик, она поднялась и медленно поплыла к окну, оставляя после себя тонкий аромат французских духов и весьма ощутимую волну беспокойства. – Он предоставлен сам себе, и я никогда не знаю, какие планы крутятся в его голове. Егор не балует меня откровенностью… – Зофия Дмитриевна остановилась и развернулась. В лучах утреннего солнца она показалась Кириллу еще моложе и худее.

– Ты о его вчерашнем поступке?

– Да.

– Егор просто сделал попытку поддержать Олесю.

– А почему ты не поддержал ее? – Она коротко улыбнулась, зная ответ.

– Потому что я – Кравчик. – Кирилл тоже улыбнулся, чувствуя, как спадает напряжение разговора и возвращается привычная атмосфера. Он сказал все, что требовалось, и теперь лишних слов не будет. – В данном случае не надо обращать внимания на Егора: ему стало жаль Олесю, не более того.

– Несмотря на твой оптимизм, я попросила бы тебя приглядеть за ним. – Зофия Дмитриевна подняла руку, желая привычно коснуться бус или кулона, но вспомнила, что сегодня украшений на ней нет. Рука опустилась вниз, пальцы сжались в кулак.

– Без проблем, но ты зря волнуешься.

– Ты… планируешь с ней еще встречаться? – Зофия Дмитриевна все же задала этот вопрос.

– Нет, – автоматически ответил Кирилл и только через несколько секунд понял, что соврал, вернее – проигнорировал ту недосказанность, которая не отпускала с вечера. Он позволил себе поплыть по течению: не думать, не вспоминать, не принимать решений, не звонить, не писать. И он позволил себе сожалеть о фразах, сказанных вчера. Если бы покороче, попроще… Зачем? Пока не стоит искать ответ на этот вопрос, невесомость вполне устраивает.

– Хорошо. – Кивнув, Зофия Дмитриевна добавила: – И обещай, если Егора потянет не в ту сторону, если он надумает совершить какую-нибудь глупость, ты скажешь мне.

– Обещаю, мама. – Улыбнувшись, он развел руками, мол, поверь, не будет никаких проблем, и вышел из библиотеки.

Направляясь в свою комнату, Кирилл вспоминал, как впервые увидел Лесю. «Я провожу тебя… ты надолго в наши края?..» Лесные феи носят тяжелые ботинки, потертые джинсы и безразмерные свитера или платья. В любой одежде они обязательно тонут, или, быть может, там, под вязаным коконом, скрываются прозрачные крылья. Крепкие, несмотря на кажущуюся хрупкость.

Раздумывал ли он вчера, когда решал, чью сторону принять? Нет, поступил быстро и интуитивно. Отношения не должны обременять, мешать, выходить за рамки приятного томительного удовольствия – во всяком случае, он ценит именно такую свободу. Ценил. Ценит. Кирилл усмехнулся и подумал, что пора уезжать, это решило бы все проблемы, собственно, повода задерживаться и нет. Но, остановившись около столовой, он вынул из кармана мобильник, быстро написал СМС и отправил Олесе: «Предлагаю встретиться и поговорить. Около речки в три. Подходит?»

Почему-то рыжая девчонка не отпускала, и очень хотелось вернуть себе ту радость, которая была в душе еще вчера. Но сознаваться в этом даже себе не обязательно.

Несмотря на огромную разницу в возрасте, он всегда называл ее Лизой. Мать требовала интеллигентного обращения – Елизавета Ильинична, но Егору официальность в данном случае казалась лишней. Пожалуй, ближе человека для него не существовало. И сейчас, быстро шагая по хорошо утоптанной дороге к дому, он чувствовал внутреннее облегчение оттого, что сказал своей Лизе правду. А кому еще можно открыться?

Странно, его всегда тянуло к оврагу. Кого-то подобные картины выводят из себя, а его, наоборот, это место успокаивало. Думалось хорошо рядом с каменными глыбами, полосками глины, старыми деревьями и запутавшимися в своих порывах кустарниками. Никто не мешает. Но не в тот день…

Когда он увидел девчонку на краю обрыва, то сначала не поверил собственным глазам, она отчего-то показалась полупрозрачной и нереальной, будто явилась из прошлого или будущего. Правда, через мгновение незнакомка загремела вниз вполне реально, и хорошо, что получилось немного замедлить ее падение, а то бы травм не избежать. Егор бы еще раз проложил этот путь спиной, боком, плечом, только бы Олесе не досталось ни одного удара. «Лесные феи, да будет тебе известно, носят тяжелые ботинки, потертые джинсы и длинные вязаные зеленые платья. Волосы у них огненно-рыжие. А еще… Их, похоже, не так-то просто забыть». Девушка брата. Худшего и не придумаешь. Заглянув в глаза Леси, Егор сразу понял, о ком говорил Кирилл.

Рыжая. Приехала к дяде. Почему-то вспомнилось уже позабытое проклятье, над которым в детстве они посмеивались. И не получалось отпустить руку Олеси, точно пальцы прилипли к ее пальцам, и теперь нужно отрывать с кожей… А она убрала руку спокойно, без задержки, впрочем, если верить обещанному, так и должно быть: в ее сердце не вспыхнет огонь.