Гейл Ханимен - Элеанор Олифант в полном порядке [litres]

Он потянулся к чайнику, и в этот момент я увидела на его губах улыбку.

Мать и сын Гиббонсы были легкими, приятными гостями. Мы все слегка удивились, как быстро пробежало время, когда примерно час спустя снизу донесся несколько раздраженный сигнал заказанного заранее такси. Из-за этого прощание получилось немного скомканным.

— Жду вас в гости, Элеанор, — сказала миссис Гиббонс, с трудом двигаясь к выходу на своих ходунках, пока Рэймонд натягивал куртку.

Я кивнула. Она быстро чмокнула меня в щеку — ту, что со шрамом, — но я даже не вздрогнула.

— Приезжай как-нибудь в воскресенье вместе с Рэймондом, — прошептала она, — попьем чаю, посидим немного.

Я опять кивнула.

Рэймонд неуклюже протиснулся мимо меня, а потом, прежде чем я успела опомниться, наклонился и поцеловал меня в щеку, точно так же, как его мать.

— Увидимся на работе, — сказал он и ушел, со всей осторожностью помогая матери передвигаться на ходунках вниз по лестнице.

Я приложила к лицу ладонь. Они были любители поцелуев, эти Гиббонсы, — в некоторых семьях так принято.

Когда тарелки и чашки были вымыты, наконец соизволила явиться Глен.

— Это было не очень-то вежливо, Глен, — заметила я.

Она подняла на меня глаза и издала короткий звук — почему-то больше похожий не на мяуканье, а на чириканье. Его содержание — а именно, что она плевать хотела, — было предельно ясно. Я положила в ее миску несколько ложек принесенного Рэймондом деликатеса. Этот жест был встречен с немалым энтузиазмом, хотя манеры Глен вести себя за столом, к сожалению, напоминали ее благодетеля.

На стуле в гостиной Рэймонд оставил дешевый журнал — к несчастью, у него была привычка носить их в свернутом виде в заднем кармане. Я принялась его листать, в надежде обнаружить более или менее приличный кроссворд, но остановилась на девятой странице, привлеченная заголовком.

«Первые Пилигримы» открывают Америку

Группу из Глазго считают «круче Биффи [16] Biffy Cliro — шотландская рок-группа, два последних альбома которой в Великобритании получили статус золотых. »

На этой неделе шотландская рок-группа «Первые Пилигримы» празднует успех — ее композиция поднялась на пятое место в американском топ-100.

После многолетних выступлений в местных клубах и пабах квартет из Глазго, похоже, прорвался на прибыльный американский рынок.

Их сингл «Не скучаем по тебе», написанный после ухода бывшего солиста группы, был обнаружен на «Ютьюбе» одним из профессионалов отрасли. С тех пор песня каждый вечер звучит в США как саундтрек к высокобюджетному рекламному ролику одной телекомпании.

В следующем месяце музыканты отправляются в турне от западного до восточного побережья США.

Читая эту статью, я будто оказалась в другом месте и превратилась в другого человека: человека, которым старалась стать, безуспешно пытаясь изменить себя и свою жизнь. По сути, дело было не в музыканте; Мария помогла мне это понять.

В своем стремлении измениться, сблизиться с кем-то я выбрала неправильную цель, неправильного человека. По обвинению в том, что я была чудовищем, неудавшимся человеческим существом, я, с помощью Марии, начала признавать себя невиновной.

В статье не было ни слова о том, чем сейчас занимается Джонни Ломонд. Впрочем, это не имело никакого значения. Я сложила газету — позже можно будет застелить ею лоток Глен.

@johnnieLrocks 7 ч

Мои поздравления ребятам — очень круто и вполне заслуженно. Дико за них рад

#сша #экстракласс

[нет лайков]

@johnnieLrocks 44 мин

Блин. Блинский блин блин блин блин.

[впоследствии удалено]

Когда я пришла, Мария, похоже, пребывала в хорошем настроении. Как и я. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы переключить мозг в аварийный режим для разговоров о прошлом.

— Раньше мы с вами лишь вскользь затрагивали тему пожара. Мне бы хотелось знать… вы бы согласились поговорить об этом?

Я осторожно кивнула.

— Отлично. Теперь, Элеанор, я попрошу вас закрыть глаза. Порой так легче добраться до воспоминаний. Сделайте глубокий вдох, потом медленно выдохните. Замечательно. Теперь еще раз… Хорошо. А теперь вернитесь мысленно назад. Вы дома, сейчас день накануне пожара. Что вы помните? Что угодно? Не торопитесь…

Утром я чувствовала себя так легко и свободно, настолько была сосредоточена на своих мыслях, что даже не успела к этому надлежащим образом подготовиться. Закрыв глаза и сделав по просьбе Марии несколько вдохов, я даже толком не поняла, что мой мозг уже отправился на поиски воспоминаний, туда, куда мне не хотелось его пускать, забираясь в углы, которые я не успела оградить. Тело отяжелело, в отличие от разума, который, подобно воздушному шару, парил вне пределов моей досягаемости. Однако когда это начало происходить, я восприняла это с невозмутимым спокойствием. В том, чтобы отпустить контроль, есть своя прелесть.

— Мамочка. Она сердится. Мамочка спала, но мы опять ее разбудили. На этот раз ее терпению пришел конец.

Я чувствовала, что по моим щекам катятся слезы, но не ощущала грусти. Я как будто описывала фильм.

— Отлично, Элеанор, вы делаете потрясающие успехи, — сказала Мария, — расскажите мне еще немного о мамочке.

Я ответила тоненьким голоском:

— Не хочу.

— У вас все получается, Элеанор. Продолжайте в том же духе. Итак, мамочка…

Я очень долго хранила молчание, позволяя разуму бродить, где вздумается, по тому дому, освобождая воспоминания, будто попавших в силки птиц. Наконец тихо прошептала. Два слова.

— Где Марианна?

Воскресенье. В двенадцать я отправилась на ланч с Рэймондом. Глен нежилась в своей новой постели, и я воспользовалась камерой телефона, чтобы сделать несколько ее фотографий. На последней она держала лапку у глаз, будто пытаясь прикрыться от света. Я встала рядом на колени и зарылась лицом в самый густой участок ее шубки. Она немного выгнулась и замурлыкала громче. Я поцеловала ее в мягкую макушку.

— До скорого, Глен. Я ненадолго.

Судя по всему, грядущая разлука ничуть не поколебала ее блаженную безмятежность.

Уже собираясь уходить, я как можно тише открыла дверь и на цыпочках прошла в гостиную, чтобы посмотреть, не проснулась ли моя питомица. Я обнаружила, что она оседлала огромную набитую кошачьей мятой мышь. И кошка, и грызун смотрели на меня, последний — таращась прямо перед собой своими стеклянными глазами. Глен вонзила коготки в мышиные плечи и лениво их теребила, одновременно совершая поступательные движения тазом. Я предоставила их самим себе.

После того сеанса я могла думать только о Марианне. Марианна, Марианна, Марианна. Я вертела это имя в голове снова и снова, будто монету в пальцах.