Ван Мэн - Средний возраст

Вся деятельность Цзи Шэня на заводе сводилась к проведению различных кампаний, выдвижению лозунгов и «первоочередных» задач. Была у Цзи Шэня еще одна слабость: читая газеты, он всегда пытался разглядеть нечто скрытое между строк. Официальным документам и постановлениям он не слишком доверял, а предпочитал руководствоваться слухами, догадками, предположениями. За какое бы дело он ни брался, в первую очередь его заботила собственная выгода.

Хо Дадао видел этого человека насквозь, но подступиться к нему было не так-то просто — слишком влиятельные люди стояли у него за спиной.

Почувствовав, что его позиции пошатнулись, Цзи Шэнь сделал главную ставку на «большую битву», то есть на аврал. Так он рассчитывал поправить дела на заводе. А как только удастся заделать брешь, он уйдет с завода. Вторую ставку он делал на Си Ванбэя. Надо как можно скорее сместить его с должности замдиректора и представить все так, что во всем виноват Цяо Гуанпу. Пусть-ка эти два старых врага сцепятся. Если Цяо Гуанпу не удастся выправить дела на заводе, это только докажет, что он, Цзи Шэнь, был совсем неплохим руководителем.

Членам парткома был ясен смысл ночного визита Цяо Гуанпу и Ши Ганя на завод. Теперь никто не заботился о предстоящей «большой битве» которая и раньше не очень-то их интересовала. Цзи Шэню оставалось только закрыть заседание И он уже откашлялся, чтобы произнести заключительные слова, как неожиданно дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошел начальник управления Хо Дадао. Его появление крайне удивило собравшихся.

Без всяких церемоний Хо Дадао коротко спросил, что обсуждает партком, а затем объявил о назначении нового директора. Под конец он добавил:

— Поскольку главный инженер вашего завода Линь давно болеет, исполняющим его обязанности назначается Тун Чжэнь. Заодно прошу ввести ее в состав парткома.

Это назначение было полной неожиданностью для Тун Чжэнь. Ну почему Цяо Гуанпу не подготовил ее к этому?!

Цзи Шэнь выглядел совсем подавленным — он не ожидал, что события будут развиваться столь молниеносно.

— Хорошо, завтра я передам дела новому директору, — с кислой улыбочкой выдавил он из себя. — Я только хотел бы уточнить, согласны ли товарищи Цяо Гуанпу и Ши Гань с решениями, принятыми на сегодняшнем заседании парткома?

Ши Гань промолчал и отвел взгляд, а Цяо Гуанпу поднялся и решительно произнес:

— Что касается отстранения от должности Си Ванбэя, то не берусь судить. Я не посвящен в подробности этого вопроса. — Его взгляд встретился с напряженным взглядом Си Ванбэя, который сидел в дальнем углу комнаты. — Относительно второго вопроса я имею собственное мнение и хотел бы высказать его. Нужны ли нам «большие битвы»? Много ли от них пользы? Говорят, у тебя слабое сердце, Цзи Шэнь? Сможешь ли ты бегом подняться с первого на седьмой этаж нашего управления?

Цзи Шэнь, не понимая, к чему клонит Цяо Гуанпу, лишь неопределенно пожал плечами.

— Наш завод, — продолжал Цяо Гуанпу, — похож на такого же человека с больным сердцем. И «большая битва», как беготня по лестницам, может привести к смертельному исходу. Мы не подготовлены к авралу. Проводить его — значит транжирить сырьевые ресурсы, людские силы, оборудование. В конце концов это обернется повышенным браком. «Большие битвы» — не метод ведения производства.

Слова Цяо Гуанпу заставили всех встрепенуться. Многие и так гадали, зачем Цзи Шэнь накануне прихода нового директора затеял аврал. Сейчас они окончательно были сбиты с толку. Сам Цзи Шэнь холодно улыбался. Глядя на Цяо Гуанпу, он закурил сигарету и как будто вознамерился что-то сказать, но Цяо Гуанпу перевел разговор на другое:

— Я давно не видел по-настоящему хорошей постановки в театре. Такое впечатление, что хорошие режиссеры куда-то подевались. Зато в промышленности появился целый ряд таких деятелей, которых я бы назвал режиссерами-политиканами. Стоит только развернуться какому-нибудь движению, как они начинают развивать бурную деятельность — собирают большие митинги, делают многословные доклады, выдвигают призывы и лозунги. Предприятие превратили в сцену, рабочих — в статистов. А присмотришься к этим деятелям поближе и видишь: никакие они не производственники, и модернизация экономики нисколько их не волнует. Такие «режиссеры», увы, плодятся с невероятной быстротой, а чтобы вырастить по-настоящему делового руководителя — директора завода, начальника цеха или смены, — нужны годы и годы.

Цяо Гуанпу так увлекся, что не сразу заметил устремленный на него взгляд Ши Ганя. «Что-то ты увлекся!» — прочел он в глазах друга и, смешавшись, торопливо закончил:

— В заключение хочу сообщить вам новость: мы с Тун Чжэнь поженились. Всего несколько часов назад состоялось бракосочетание, нашим свидетелем был Ши Гань. Люди мы немолодые, а потому решили не обставлять эту церемонию слишком пышно. Но угощение будет. В один из ближайших дней.

На этом заседание парткома закончилось. Но удивленные и взбудораженные обрушившимися на них новостями люди не торопились расходиться. Со всех сторон послышались шуточки, двусмысленные намеки. И только трое выглядели явно расстроенными — Тун Чжэнь, Ши Гань и Си Ванбэй. Тун Чжэнь первой покинула зал заседаний. Даже не взглянув на Цяо Гуанпу, она торопливым шагом направилась к главной проходной. Один Хо Дадао понял состояние ее души. Воспользовавшись суматохой, он подтолкнул Цяо Гуанпу:

— Немедленно догони ее и успокой.

А когда Цяо Гуанпу бросился вдогонку за Тун Чжэнь, он поднял руку, успокаивая «шутников».

— Ну и хитер ваш директор! Где это видано — свадьбу откладывать на потом? Почему бы нам не отпраздновать это событие прямо сегодня?

Цяо Гуанпу догнал Тун Чжэнь уже за воротами завода. Она была до того расстроена, что ее била нервная дрожь.

— Что ты болтаешь! — набросилась она на Цяо Гуанпу. — Знаешь ли, что станут говорить о нас люди? Если тебе безразлично, хоть обо мне подумал бы.

— Именно о тебе я и подумал в первую очередь. Я хочу, чтобы ты могла спокойно работать. Ты боишься людских пересудов? Но ведь лучший способ избежать их — не прятаться и не скрытничать. Иначе вовек не будет конца сплетням. Пусть знают, что мы — муж и жена. Посудачат о нас месяц-другой, да и успокоятся. Представь, в каком неловком положении оказались бы мы, если б я промолчал. Ты — главный инженер, я — директор. Разве мы могли бы спокойно встречаться и работать? А за то что я не посоветовался с тобой, прости. Решение пришло как-то неожиданно.

Лучи фонарей отражались в наполненных слезами глазах Тун Чжэнь, но она больше не сердилась. Сегодняшний день был переломным в ее судьбе. Всего за несколько часов определилась вся ее дальнейшая жизнь. Ей трудно было свыкнуться с мыслью, что отныне она замужняя женщина, главный инженер крупного завода.