Дэвид Уоллес - Бесконечная шутка

Вот почему многие мальчики ЭТА не видят, как Стайс отыгрывает у Хэла сет и едва его не побеждает, – потому что Нил Хартиган сослал их вниз сразу после зарядки и душа.

Как отмечено выше, они и не против, прогуляться здесь, в данный момент – в одном из поперечных туннелей диаметром в детский рост между коридором проректоров и складом Легкого. Эсхатониты и так здесь частые гости. Более того – у эташников до-14 давно сложился целый Туннельный клуб. Как и у многих мальчишеских клубов, объединяющий raison d'etre [177] Смысл существования. Туннельного клуба довольно туманный. Все занятия Туннельного клуба – неформально собираться в получше освещенных главных туннелях и болтаться, и ловить друг друга на лжи о жизни и карьере до ЭТА, и резюмировать предыдущий Эсхатон (обычно их не больше пяти за семестр); а единственное формальное занятие клуба – сидеть с пожелтевшими «Правилами регламента Роберта» и бесконечно полировать и вносить поправки в правила, кому можно и кому нельзя вступать в Туннельный клуб. Как у истинно мальчишеского клуба, наименее туманный raison d'etre Туннельного клуба связан с эксклюзивностью. Единственный железный пункт хартии Туннельного клуба – беспрекословный запрет на допуск девчонок 272. За исключением Кента Блотта, все мальчики в наряде – эсхатониты и члены Туннельного клуба. Кент Блотт, неспособный к Эсхатону, потому что он гуманитарий в душе и у него еще даже не началась квадривиумная алгебра, и пока что не отвечающий ни одной инкарнации критериев клубного отбора, присутствует исключительно по той причине, что на обеде слышали, как он утверждал, будто этим утром был в северной части главного туннеля между раздевалкой Админки и подземной прачечной, чтобы срезать путь до своей комнаты в Западном корпусе после тренировок и сауны, и якобы заприметил – сбежавшим из ртутного света фонарика в один из вторичных туннелей к общежитиям В и Г, Восточным кортам и в целом этот район туннелей, где они сейчас находятся, – заметил что-то вроде то ли крысы, то ли, сказал он, скорее даже дикого хомяка из Впадины. Так что эсхатониты были только рады спуститься ради потенциальной крысиной рекогносцировки, для экспертизы слов Блотта, и прихватили с собой то ли очень нервного, то ли очень возбужденного Блотта, чтобы прошерстить возможные маршруты, которые, как говорит Блотт, кажется, мог выбрать зверек, по пути заполняя мешки «Радость» с ручками и помечая тяжелые предметы, а также чтобы немедленно окружить и проучить Кента Блотта, если окажется, что он их тут за нос водит.

Плюс как раз на Блотта повесили брать полные мешки, связывать целлофановые ручки и тащить туда, откуда началась экспедиция, – ко входу в огромный гладкий главный туннель у сауны мальчиков, – потому что никому не нравится таскать полные мешки мусора в одиночку по темным туннелям с крысиным писком матча и очевидения над толщей земли. Чу держит в зубах фонарик и записывает тяжелый хлам. Они уже заполнили несколько мешков и оттащили достаточно легкой фигни, чтобы проложить узкую тропинку почти до самой насосной, где висит какойто странный сладкий спертый горелый запашок, который никто из них не узнает. Аплодисменты, когда Хэл Инканденца с трудом отвоевывает первый сет, здесь отдаются как далекий дождь. В боковом туннеле не видно не зги, зато тепло и сухо, и на удивление мало пыли. Из-за вентиляции и кабелей вдоль низкого потолка Киту и Таллат-Кялпше приходится идти в авангарде гусиным шагом, убирая коробки и безуспешно пытаясь отодвигать минихолодильники с дороги. Здесь немало скоплений маленьких, но тяжелых комнатных минихолодильников «Мэйтэг» – таких, которые ни один выпускник с собой не возьмет, с отделкой темным пластиком под дерево, некоторые – старых моделей с трехконтактными штепселями, а не аккумуляторами. Некоторые пустые минихолодильники вычищали спустя рукава, они стоят с полуоткрытыми дверцами и испускают тяжелый дух. Большая часть описи Чу для уборки крепкими взрослыми – либо минихолодильники, либо запертые чемоданы, судя по звуку, как будто полные журналов и восьмилетних накоплений мелочи. Приглушенный крысиный писк кроссовок над головами будоражит мальчиков из Туннельного клуба и зовет к приключениям. Филипу Траубу не надоедает пищать и незаметно щекотать остальным сзади шеи, отчего все будоражатся, и часто останавливаются, и подпрыгивают, и резко озираются вокруг, пока Киран Маккенна не ловит Трауба с поличным за щекоткой Джоша Гопника в ярком луче батарейного света, и Гопник не бьет Трауба в лучевой нерв, и тогда Трауб хватается за руку, хнычет и говорит, что ему надоело и он пойдет на выход, – Трауб здесь самый юный, не считая Блотта, и ракетоносец-дублер на испытательном сроке в большинстве Эсхатонов, – и им приходится встать и дать Чу отметить два брошенных минихолодильника, пока Питерсон и Гопник отвлекают и развлекают Трауба, чтобы он остался, а не смылся наверх к Нванги и не поднял слезливую вонь.

Брошенные минихолодильники, пустые коробки, несдвигаемые чемоданы со сложными адресами на этикетках, использованные спортивные тейпы и пластыри «Эйс», случайные пустые пузырьки из-под Визина (которые Блотт нычет в карман толстовки для следующего соревнования Майка Пемулиса), доклады по курсам оптики I и II, сломанные теннисные пушки и шальные мячи, слишком тухлые даже для камер восстановления давления, сломанные или выброшенные ТП-картриджи со съемками корта для разборов полетов или засмотренных развлечений, аномальный сервиз морожениц для парфе, шкурки фруктов и обертки энергетических батончиков «АминоПэл», которые оставляет после собраний сам клуб, брошенные завитки обмотки и рваных струн, несколько необъяснимых заколок, несколько старых эфирных телевизоров, на которых кое-кто из студентов постарше любят посмотреть мороз, и вдоль плинтуса – хрупкая шелуха сброшенной полироли в форме конечностей, рук и ног, полусгнившая в ароматную пыль, – вот что составляет большую часть здешнего мусора, и дети не против его высматривать, инвентаризировать и упаковывать, потому что настроены на нечто весьма возбуждающее, что-то вроде даже возможного raison d'etre самого клуба, если только Блотт им Блоки не выкручивает, а в этом случае, – горе Блотту, таков консенсус.

Гопник – сопящему Траубу, пока Питерсон светит фонариком на планшет для Чу:

– У Мэри был барашек, Наэлектризован мех / Идет куда-то Мэри – везде мигает свет.

Карл Кит делает вид, что он невероятно толстый, и двигается вдоль стены в неуклюжую перевалку.

Питерсон – Траубу, пока свет держит Гопник:

– Старшеклассник Джон Уэйн давно / С герр Штиттом долбился в очко, / Они долбились еще, / И еще, и еще, / И еще, и еще, и еще, – что дети постарше находят куда более забавным, чем Трауб.