Тамара Лисицкая - Идиотки

Обычно Лена одной рукой писала текст, другой красилась. Жизнь настолько ускорилась, прослоилась таким количеством дел, работ, встреч, разговоров, что найти роскошную получасовую паузу для вдумчивого мэйк-апа было нереально.

— Тебе звонят! — заглянул видеоинженер Коленька. — Настоятельно требуют.

— Скажи, что занята.

— …Э-э-э… — стоит, почесывается.

— Пожалуйста, Коленька!

— О! Сказала волшебное слово, наконец! А то совсем звезды обнаглели.

Он ушел, фальшиво насвистывая «Но у тебя СПИД, а значит, мы умрем».

А вот рядом — ноутбук Сергея. Вчера Лена поставила на него тарелку с салатом, и началась война. Сергей сбросил эту тарелку, капустные листики очень печально похрустывали под тапками Сергея. А он ходил, ругался, клеймил Лену как убийцу бытовой техники. И не просто бытовой техники! Мозга! Пассивной и оперативной памяти! Главного помощника! Можно даже сказать — друга!

И вот сейчас ноутбук стоит рядом, на крышке у него не осталось даже тени следа. А в сердце Лены осталась большая рваная дыра.

— Они говорят, что это срочно!

Видеоинженер и сам был не очень доволен своей ролью. Весь его гордый фасад кричал о том, что у него есть и другая работа, не только секретарская. Лена встала. На секунду занесла руку, желая сбросить ноутбук на пол, потом опомнилась и пошла к телефону:

— Алло.

— Это Лена?

— Да.

— Ой! А я не верил!

— С кем я разговариваю?

— Это Петя! Я учусь в одном классе с Настей и Кристиной! Они мне проспорили ваши номера и адрес!

Голос ликовал. Молодой, ломающийся, радостный голос. Лене стало дурно.

— Кому еще они проспорили мой адрес?

— Не знаю, они многим давали… А это правда вы?

— Петя! Послушайте! — Лена села на что-то хрупкое, пластмассовое, отчего видеоинженер чуть не лишился сознания. — Петя! Поймите! Вы мешаете мне жить! Эти ваши Настя с Кристиной звонят мне каждый день вот уже несколько недель! А пугаюсь телефона, понимаете? Я живой человек, мне хочется жить спокойно! Хочется, чтобы мои телефоны не раздавали всем подряд! Понимаете?

Петя молчал, потом было слышно, как он говорит кому-то:

— Не дам! Сам ей звони! Со своей карточки!

Была какая-то борьба, потом трубку повесили.

Когда Лена вернулась в студию, там уже был Сергей. Озабоченно смотрел в экран ноутбука.

— Сергей! Мне звонят какие-то ненормальные подростки! Надо что-то делать!

— Они тебе угрожают?

— Нет.

— Тогда в чем дело?

Он что-то искал, гладил мышку, пожевывал язык. Он был очень занят.

— Ты готова?

— Почти…

— Поторопись. Сегодня будем снимать еще одну девочку… Надо, чтобы она посмотрела, как ты работаешь, постараемся закончить побыстрее. Ей еще в Брест ехать. Или в Борисов.

Лена была так огорчена звонком, что не сразу расслышала ключевое слово.

— Девушку?

Какую девушку?

Зачем??

— Я хочу запустить еще один проект.

Объясняться Сергею явно не хотелось.

А Лене окончательно захотелось уничтожить ноутбук, а с ним помещение, Сергея, себя — хорошим мазком какого-нибудь огня! Он собирается запустить еще один проект!

— Сергей! Но…

Это невозможно, просто какая-то катастрофа! Полный анриал, потому что всю жизнь до этого никакого нового проекта и девушки не было, а тут вдруг… Как же так?

Столько вопросов. И все зависли где-то под крышкой черепа, а сердечная мышца сокращается, поливает потом. И так разбушевалось внутри, до боли!

Новый проект без нее?

С какой-то другой девушкой, которую нашли аж в Бресте или Борисове, значит, давно и целенаправленно искали??

А что будет с ней, с Леной???

Пришел видеоинженер, тяжело оперся о косяк:

— Предлагаю взять меня на полставки вашим личным бегуном! Сергей, тебя к телефону!

— Я занят!

— Там какая-то Галя К. Послать ее в закрома?

— Галя? — Сергей встрепенулся. — Она давно ждет?

Остальное он говорил уже на бегу, и даже отчаянный, полный слез и муки взгляд Лены не заставил его уменьшить скорость.

И он даже не заблокировал свою почту!

Через минуту Лена уже сидела рядом с ноутбуком и копалась в этой чужой почте. В почте своего мужа.

Плоское лицо ноутбука демонстрировало бесстрастные даты и темы почты, и Лена плохо понимала, что она делает. Но инстинкты и дурные привычки в состоянии аффекта во много раз усиливаются, и она искала в его документах что-то, что могло еще больше убить ее. Но при этом укрепить ее в мысли, что Сергей ей не верен, не любит, не желает с ней работать.

Она проехала вниз по письмам: там было много женских имен, даже очень красивых. Но она искала Галю. Галя. Галя.

А нашла Олю! Олю Курлову! И вот тут, конечно, плотины рухнули.

«Привет. Это тебе)))))».

А дальше — набор отсканированных записок, записочек, мятых, ровненьких, рваных, аккуратно подготовленных ножницами, округлым девичьим почерком: «Бусь, я тебя… Мое тело до сих пор… Я сегодня буду снова ждать тебя… Привет, мой любимый!.. Эта ночь была… Сегодня я снова так хотела тебя, что не выдержала, приехала к тебе на работу, прости…».

Лена забыла дышать. Она хрипела, дрожала липким тиком, но не могла набрать воздуха.

Его почерком всего две записи:

«Увидимся сегодня. Будь готова к тому, что спать не придется».

«Приходи, как обычно».

Лена плакала, размазывая сопли и косметику по лицу, как преступница шарахалась от каждого звука снаружи, зыркала расплавленными глазами в сторону двери. А сама не могла оторваться…

«Сделай со мной все, что хочешь…».

Это невыносимо! Невыносимо!!!

А потом рядом кто-то крикнул, и Лена рванула прочь от ноутбука, как газель от мясоеда, вынырнувшего из травы. И так гремело у нее в висках, что сложно было понять, где родился испугавший ее звук — внутри или снаружи?

Дергаясь и зажимая рев кулаком, она покружила у двери, выглянула пару раз, никого не увидела и на одну секунду снова приклеилась к чуме, к зловонному, покрытому соками Оли экрану…

«А помнишь, как ты меня фотографировал…».

Сюда точно шли, и Лена пулей вылетела в коридор, а потом умчалась в туалет и там нарыдалась вволю, глядя на себя в зеркало диким взглядом.

— Вадик! Ты чего, обкурился, блин? — кричал режиссер.

— Я не курю.

— Тогда чего ты? Блин, я тебя на хрен сейчас отправлю домой! Мне работники в таком состоянии не нужны!

— Все нормально, я себя чувствую хорошо!

— Хорошо? Да ты упал два раза! Это, по-твоему, хорошо? Тогда я, блин, ничего в «хорошо» не понимаю!

Да, Вадик был странным. Операторы обменивались немым вопросом: выпил? А если не выпил, тогда что? Какие могут быть еще варианты? Почему человек бледен, сморщен, шагается, молчит, не реагирует на команды? Почему?

Режиссер и без того всегда очень нервничал, а сегодня его гнев перерос все границы, установил мировой рекорд. На Вадика кричали, его обзывали дурными словами, его толкали, ему указывали пальцем на дверь.