Николя Барро - Париж — всегда хорошая идея

Самое лучшее в этот день:

Звонил мсье Монсиньяк и спросил, не хочу ли я сделать для издательства иллюстрации к сборнику сказок. Настоящий большой заказ! Дала согласие.

С самого утра в доме шумно хозяйничала Мари-Элен. Она так усиленно хлопотала по причине общего нервного возбуждения, а оно в свою очередь объяснялось тем, что она собралась уехать на две недели. Они с мужем должны были отправиться в свою родную деревню План-д’Оргон, расположенную в окрестностях Ле-Бо, где жили остальные родственники, а главное, их дочка, которая только что родила ребенка.

— Представляете себе, мсье Марше, — я стану бабушкой!

Макс давно сбился со счета, сколько раз за последние месяцы ему довелось уже слышать эти слова, сопровождаемые отчетом о том, как чувствуют себя мать и дитя. Три дня назад дочь наконец разродилась, и на свет появилась малютка Клэр. («Она весит всего три пятьсот, мсье, и уже улыбается!») Мари-Элен Бонье не помнила себя от восторга и объявила Максу, что в выходные уезжает в План-д’Оргон, а ему предстоит две недели обходиться без ее помощи.

— Ведь вы как-нибудь управитесь, мсье Марше? — беспокойно добавила она, вытирая руки о передник.

За прошедшие годы у мадам Бонье развилось безумное убеждение, что он пропадет и погибнет, если она не будет трижды в неделю покупать ему продукты, прибираться в квартире и готовить для него еду.

— Конечно же справлюсь, Мари-Элен, я, кажется, еще не беспомощный дряхлый старик!

— Так-то оно так, мсье Марше, но вы все-таки мужчина, а когда мужчина один в доме — это нехорошо. Он начинает неправильно питаться, скапливаются залежи неразобранных газет, в мойке — горы немытой посуды, и начинается полный развал.

— Вы, как всегда, преувеличиваете, Мари-Элен, — сказал Макс и снова углубился в газету. — Заверяю вас, за две недели дом не развалится.

Тем не менее экономка не успокоилась и перед отъездом пришла лишний раз в пятницу, чтобы напоследок хорошенько прибраться в комнатах, погладить белье и приготовить еще несколько порций еды, которые ему останется только вынуть из морозилки и подогреть. На кухонном столе стояло штук пятнадцать пластиковых коробочек, которые она наполнила, чтобы он за две недели не умер с голоду.

Макс покорно кивал головой. Он понимал, что бесполезно вступать с экономкой в споры, доказывая ей, что он вполне способен сам поджарить себе яичницу или сходить в город и зайти на рынке в ресторанчик, чтобы там перекусить. Такой поход можно было очень практично совместить с посещением аптеки, чтобы купить новый тюбик геля от болей в суставах.

Сегодня он проснулся рано и почувствовал неприятную боль в плече. Очевидно, как-то не так повернулся в постели. Да, с этим ничего не поделаешь! По утрам ты просыпаешься все раньше оттого, что где-то что-то болит.

Макс Марше с наслаждением потянулся в ванне и прислушался к тому, как воюет с пылью Мари-Элен, сейчас она расправлялась с коврами. Чтобы найти от нее укрытие, оставалось только заползти в ванну.

Через несколько минут мадам Бонье принялась за дело под дверью ванной.

— Сколько вы там еще пробудете, мсье Марше? — не утерпела она наконец.

Он со вздохом вылез из зеленоватой воды, в которую, как всегда, высыпал две лопаточки своей любимой ароматической соли «Арамис», и поскорее оделся.

Потом она выжила его из кухни, потом из библиотеки. Все гремело и дребезжало, на пол шлепались мешки для мусора, один раз что-то звонко грохнулось. По всему дому разносился апельсиновый запах чистящего средства, смешиваясь с ароматом свежеиспеченного пирога. Казалось, что Мари-Элен владеет искусством находиться во всех местах сразу: куда бы он ни подался, через минуту там возникала Мари-Элен, вооруженная пылесосом, ведерком с водой или метелкой для смахивания пыли.

Наконец, когда она принялась мыть окна в его кабинете, Макс сбежал от нее в сад и устроился в тенечке с книжкой, которую накануне, взобравшись на старую библиотечную лесенку, достал с одной из верхних полок. Солнышко пригревало, в воздухе было тепло, и он погрузился в «Мысли» Блеза Паскаля, чьи афоризмы и размышления о жизни не раз перечитывал с большим удовольствием. Именно Блез Паскаль сказал, что все несчастья в жизни происходят оттого, что человек не может оставаться наедине с собой в своей комнате.

«Мудрая мысль, тем более справедливая, когда человеку не дают побыть наедине с собой в своей комнате», — подумал Макс, как вдруг завывание пылесоса неожиданно смолкло, а через несколько секунд на террасе показалась экономка и, окинув взглядом сад, стала громко звать:

— Мсье Марше!

Он раздраженно поднял голову и увидел, что она что-то держит в руке.

— Вас к телефону!

Звонила Розали Лоран. Ее голос показался ему немного странным. Это был голос человека, который старается не выказывать беспокойства.

— Bonjour [29] Здравствуйте (фр.) , Макс! Как вы себя чувствуете? Надеюсь, я вам не помешала.

— Нисколько, — ответил он. — Моя экономка с семи утра устроила в доме такой содом, что не осталось ни одного уголка, где бы от него можно было укрыться, поэтому я ретировался в сад. — Он услышал, как она засмеялась. — А как ваши дела, мадемуазель Розали? Все в порядке?

— У меня-то да, все хорошо. — Немного помедлив, она продолжила: — Вчера позвонил Монсиньяк. Он хочет, чтобы я иллюстрировала для издательства большой сборник сказок.

— Поздравляю вас! Это же замечательно!

«Может быть, она хочет о чем-то спросить?» — подумал Макс.

— Все это благодаря вам. Ну и конечно, благодаря «Синему тигру».

— Не скромничайте, мадемуазель Розали. Просто ваши рисунки очень хороши.

Он отложил в сторону Паскаля и поудобнее уселся в плетеном кресле; пока она говорила о новом проекте, он невольно немного отвлекся, думая о своем.

От разговоров с Розали Лоран, которая благодаря своей живости делала его как бы участником мелких событий обыденной жизни, пробуждая своими вопросами интерес к происходящему, он чувствовал прилив новой энергии. С тех пор как началась их общая работа над книгой, они стали регулярно встречаться — то Розали приезжала в Ле-Везине, то он отправлялся в Париж, они шли в кафе попить кофе или прогуливались с ее собачкой.

После смерти Маргариты его жизнь была одинокой, долгое время он этого даже не замечал, а когда заметил, не придал этому большого значения. Он отгородился от всего мира своими книгами и мыслями глухой стеной вроде той, что окружала его сад. Но с тех пор как у него завязалась дружба с этой молодой женщиной, он почувствовал в душе что-то новое, и это новое постепенно отодвинуло от него минувшую жизнь, превратив ее в прошлое. В старой стене появились трещины, и сквозь них начал проникать свет. Все было как в замечательной старой песне Леонарда Коэна [30] Леонард Коэн (1934–2016) — канадский певец и автор песен, поэт, писатель. : «There is a crack in everything, that’s how the light gets in» [31] Всегда есть трещина в стене, в нее проходит свет (англ.) .