Ринат Валиуллин - Кофе на утреннем небе

– Недавно получил такое письмо, – открыл он страницу своего экрана и сунул мне под нос. Глаза мои побежали вслед за буквами: «Добрый день! Я работаю в книжном магазине. Заказала все книги. Вы как нас – женщин, поняли! Моим читательницам нарисовали улыбки на лицах! Это одесса. Я работаю в худ. отделе и стараюсь заказывать, что спрашивают. Заказала все четыре книги и выложены на моём любимом месте – продаваемом. Вы умница! Я очень всегда радуюсь, когда открываю для себя таких авторов! Я вас назвала на работе – современный О. Хайям! Только лучше!

Вот едет наша машина в Москву за книгами. Скоро лето. К нам все прежде, чем на море, забегают за книжками. Ваши все продались, как горячие пирожки. Вы – Томас, психолог и волшебник!»

– По-моему, она тебя клеит, – внимательно смотрел я на Томаса, на его самодовольное лицо.

– Вот и ты туда же! Не понимаем мы женщин. Всё оказалось гораздо сложнее, чем ты думаешь. Нет, не в меня, она влюблена в моего брата. – И Томас открыл продолжение переписки:

«Приезжайте к нам с Кириллом летом. Мы с ним теперь тоже знакомы. Ты в моей голове – Гора, у подножия которой волнами бьются пять человеческих страстей…

У меня теперь нет дня сурка. Влюбилась в Кирилла, а он меня обидел: сказал, что я запала на тебя. Ты же Мастер! Как можно… Это такой полёт – заводить людей, они ведь спящие, а тронь добротой, столько от них любви получаешь. А Ты-волшебник… Открывать бутоны цветов-душ… Это круто!

Я счастлива, открыв для себя Ваши книги и Вас! Точнее, Открыв книги)) А Вас пытаюсь понять в книгах)) Сегодня были студентки из Краснодара. Скучали, видимо, по книгам… бродят у меня в отделе… увидели твои книги… можно было уши от визга закрывать… Ушли счастлииивые! Я представляю какие они влюбчиво жестокие в университете, эти маленькие гарпии) И ты можешь одним словом с ними играть, а получается разный смысл и чувства. Ты женщину чувствуешь. Зачитывала подруге про дом… Так надо переводить… Например, про давление, а это просто лифт. По истине: будут смотреть, да не увидят, будут слушать, да не услышат. Ты умничка)».

– До этого Максим, я понятия не имел, как люди в Интернете знакомятся. Бывает же. На эту тему возникло даже целое стихотворение:

«– Будем знакомы, ваша ава прекрасна!

– Очень приятно, но это не я, только образ, внутреннее состояние.

– Что и грудь не ваша? А ноги? Может быть, ноги?

– Глаза…

– Только глаза? Что я буду делать с глазами?

– Смотреть.

– От кого же вы прячетесь?

– Я не прячусь, мне просто хотелось нравиться, а в халате в неубранном доме, с собакой с немытыми волосами и без лица, кому я нужна?

– Так займитесь.

– Я уже занимаюсь вами.

– Вы хотите, чтоб я в чьё-то втрескался фото, где ваши только глаза?

– Почему бы и нет?

– Почему бы и нет, почему бы и нет, Инет, что он делает с нами…

– Уверяю вас, это будет любовь взаимная, я вас так буду любить, только вы поставьте уж тоже что-нибудь привлекательное и изысканное».

– Ты ей отправлял? – спросил я Томаса. Не успел он ответить, потому что зашла Катя, она принесла два чая и вазочку с конфетами. – Пей чай, – указал я на дымящиеся чашки Томасу. – Конфеты бери, они продлевают жизнь. Да, Катя? – не знал я, как отвлечь Томаса от его тщеславия.

– Не уверена, – не знала, чем мне может помочь. Катя смотрела то на меня, то на Томаса.

– Можно сразу счёт? – отпустил я её. Она улыбнулась недовольно, но промолчала и лишила кабинет энергии инь.

– Ну конечно, – продолжал мне показывать переписку Томас, хотя я давно уже потерял к ней интерес, у меня у самого таких была тьма-тьмущая. Мне вдруг очень захотелось что-нибудь написать Алисе. «Нарцисс, лучше бы предложил стаканчик холодного пива, видит же, что я не в себе. Хотя, нет, не видит он ни черта, кроме себя и своей писанины. В этом весь творец».

«Спасибо, что пишешь!)) Весело. Тут чуть другое, если можно, останется между нами? Здесь Север хочет подружиться с Югом.) А я боюсь разочаровать и разочароваться. Но в любом случае – это невероятная история и Ты имеешь непосредственное участие. А вдруг напишешь книгу про нас с Кириллом?

Я очень дорожу дружбой-перепиской с Кириллом. Хотим встретиться, но меня просто трясёт. Я такой широты души не встречала! Сама становлюсь лучше. Вот открыла тебе секрет, не спросив у тебя разрешения».

Томас отвлёкся на телефон, который заиграл «В лесу родилась ёлочка», он посмотрел на экран и огрызнулся шёпотом: – За… эта баба! – и сбросил звонок.

– А эта нет? – указал я ему переписку.

– Эта далеко, – спрятал он телефон.

Воспользовавшись паузой, я отмотал пару страниц дифирамбов. Какое мне было дело до женщины, до которой даже ему не было дела. Хотя она мне показалась доброй, отзывчивой, искренней. Декабриста на неё не хватало. Их сейчас днём с огнём. «Этот, нет этот не декабрист, этот эгоист», – посмотрел я на Томаса, который был неумолим.

«Это удивительно для меня. Покупательница год назад спросила нового автора, нашла тебя, заметки твои, ответы людей, Кирилла… Главное, я нашла двух удивительных людей! Да ещё и братьев. Да, Вселенная любит меня! Я всегда в Москве ищу спрашиваемые книги, стала читать, без твоих книг теперь не начинаю день. У тебя сплошные арабески… красиво… Ведут в сказку… Тайну русского языка. ВДОХНОВЕНИЯ! И ВСЕГО, ЧТО СЕБЕ НАМЕЧТАЕТЕ! Читаю – пишешь про меня! Но с твоими заметками соглашаются очень много женщин! Вывод – мы, женщины, похожи друг на друга? А каждая хочет быть единственной, неповторимой! Так как же надо постараться. А?»

– Что ты ей ответил? – отвлёк я глаза, полные похмелья, от экрана и поставил пустую чашку на стол.

– Стараться не надо, надо быть. Теперь видишь, как мы плохо знаем женщин.

– Честно говоря, никогда не пытался их понимать. Просто гнал своё, мужское. Зачем усложнять, чем больше во мне будет мужского, тем сильнее проявится их женское.

– А как же отношения? – глотнул чая Томас.

– Отношения наши ни больше ни меньше, лишь обстоятельства.

– Стечение обстоятельств – полноводная река, через которую мы строим мосты, соединяя берега своих чувств, несмотря на то, что некоторые так и останутся временными переправами, – снова я увидел на коленях Томаса музу. Она ему была верна, а остальным, в частности мне, только улыбалась.

– Я вот сколько лет прожил с женщиной, до сих пор не научился понимать, – развернул я конфету, посмотрел и стал внимательно изучать её профиль.

– Что ты смотришь на неё, как на жену?

– Откуда ты знаешь, как я смотрю на жену?

– Дай мне увидеть, как ты смотришь на секретаршу, и я скажу, как ты смотришь на жену.

– Ладно, гений, – усмехнулся я, завернул конфету обратно и положил в вазочку. – Ответь мне на один простой вопрос. Что делать, чтобы женщина не капризничала?