Элисон Скотч - Мелодия во мне

– Привет! – слышу я голос Андерсона и вздрагиваю от неожиданности. Он стоит возле открытого окна.

– Готов? – спрашиваю я.

– Да я уже где-то с полчаса торчу возле машины. – Он просовывает голову в салон. – А вы чем тут забавляетесь?

Я смотрю на набросок, сделанный отцом. Кажется, именно от него я и убегала все это время.

– О боже! – снова восклицаю я и еще пристальнее всматриваюсь в рисунок. Да! Сомнений быть не может. Я вспомнила.

– Я знаю, куда мы сейчас поедем. Садитесь же побыстрее! И не надо никаких указателей. Я знаю туда дорогу.

Прямо за домом – пристань. Это я вспомнила. Вернее, вспомнили мои уши, полностью отключенные от моего сознания. Но мой слух уловил в звучащей мелодии сокрытые смыслы, тот самый черный шум, неразличимый ни на одной записи.

На мне розовый купальник, по обе стороны дороги цветы. У меня еще несформировавшаяся фигура подростка: длинные худые ноги, даже немного узловатые, тощие бедра, едва наметившиеся бугорки грудей. Руки все в синяках и ссадинах, наверняка следы, заработанные от Рори во время летних футбольных баталий. На пирсе орет во всю мощь громкоговоритель. Поет Ван Моррисон свою популярную песенку «Погружаемся в мистику». Вот и сейчас его голос звучит в машине, хриплый, нежный, трогающий душу. Помнится, в то лето я переписала себе на пленку все свои самые любимые композиции: Journey, The Police, Джексона Брауни, Ван Моррисона. И они все здесь, на моем айподе. Конечно! Как же я раньше не догадалась? Ведь это так очевидно. Балда безмозглая, корю я себя в глубине души. Музыка – вот она, мой ключ ко всему! И так было всегда.

– Поторопись! – слышу я голос, доносящийся из воды. – Кто последним доплывет до плота, будет должен другому бутылку колы.

Я смотрю на воду, из нее торчит голова и виднеется россыпь золотистых кудрей, громко хлопают в ладоши красивые руки, словно призывая поспешить. Я бегу почти со спринтерской скоростью и с разбега бухаюсь в прохладные темные воды озера, ныряю под воду, отталкиваюсь от берега и начинаю энергично работать ногами, словно это пропеллер, с помощью которого я несусь под водой почти на крейсерской скорости. Вокруг меня звенит тишина, но вот легкие больше не выдерживают, и я выныриваю на поверхность, чтобы глотнуть немного воздуха. А он уже там! Взгромоздился на деревянный плот, который качается на привязи метрах в десяти от меня.

– Ты мне должна бутылку колы! – напоминает он мне и улыбается. И я вижу ямочки на его щеках.

– Ни за что! – кричу я в ответ, заглатывая ртом воду. Но вот я подплываю ближе, выплевываю воду обратно в озеро. – Ты начал первым, не дождавшись меня. Так нечестно!

Я уже почти вскарабкалась на плот, как вдруг слышу, что кто-то с берега зовет меня. Я поворачиваюсь на зов, перебирая воду ногами. Косички вьются по спине, словно две мокрые змейки.

– Нелли! Вернись! – кричит мне с берега Рори. – Тебе нельзя больше плавать! Немедленно возвращайся!

Я бросаю взгляд на мальчишку и вижу, как моментально изменилось выражение его лица. Словно солнышко спряталось за тучи.

– Немедленно плыви обратно! – продолжает вопить Рори. – Мама приехала за нами. Забирает нас домой. Прямо сейчас.

– Это вы серьезно?! Послушали какую-то песенку… и вспомнили? И сейчас точно знаете, куда мы едем? – спрашивает у меня Андерсон.

А ведь мы уже почти приехали. Конечный пункт нашего назначения находится в каких-то тридцати милях от Шарлоттсвилла. Мы едем, и я вспоминаю дороги, запах разнотравья с прилегающих полей и пастбищ. Странное дело, но я даже знаю, как туда добираться, хотя и не могу объяснить, почему я это знаю.

– Мы не можем ехать быстрее? – спрашиваю я, сознательно не отвечая на вопрос Андерсона. Во-первых, мне трудно объяснить даже самой себе, почему и как я знаю. С другой стороны, какая разница? Я знаю, и точка! Что-то я разглядела, и теперь мне не терпится поскорее оказаться на месте, чтобы подтвердить свою догадку. Доктор Мэчт так объяснил мое состояние еще тогда, в госпитале, четыре месяца тому назад. Сказал, что я сама натянула на себя смирительную рубашку, которая и перекрыла все шлюзы моей памяти. И посоветовал искать пути и способы, чтобы как можно поскорее сбросить эту рубашку со своих плеч и освободиться от ее пут. Ведь все же твердили мне, что я была музыкантом, любила музыку больше всего на свете, что у меня был самый настоящий талант. «Свой музыкальный дар ты унаследовала от меня», – помнится, сказала мне мама. И одновременно отец все время подталкивал меня к живописи, к занятиям изобразительным искусством. А когда он ушел из семьи, бросил нас, я, в свою очередь, окончательно забросила музыку, довольствуясь лишь крохами, звучащими по радио, или выступлениями под караоке на пару с Самантой на наших студенческих вечеринках. Правда, еще немного музицировала вместе с Питером на самом начальном этапе наших романтических отношений.

И вот получается, что именно музыка и есть тот ключ, который должен помочь мне отпереть дверь, ведущую в мое прошлое. Что там, за этой дверью? Понятия не имею. Но я точно знаю, что за этой дверью стою я, прежняя Нелл. Такая, какой мне еще только предстоит стать.

– То есть вы вспомнили все? Память вернулась к вам полностью? – не отстает от меня Андерсон.

– Не все, далеко не все, – сокрушенно качаю я головой.

– Но сейчас вы на верном пути, не так ли?

– Может быть, – осторожно отвечаю я и бросаю взгляд в окно. Мы мчимся на огромной скорости. Мимо нас со свистом проносятся деревья, сливаясь по обе стороны дороги в одну сплошную полосу. А я пытаюсь вспомнить, что это за мальчишка был на том деревянном плоту. Моя первая любовь? А меня он любил? Ты мне должна бутылку колы! А что еще мы должны друг другу?

– Странно, почему ваша мать не могла сама рассказать вам обо всем, дать адрес, указать точное место. Не понимаю! – удивляется Андерсон после короткой тишины, установившейся в салоне. Мы оба молчим и лишь прислушиваемся к шуршанию шин по дорожному покрытию и к ровному гулу мотора. Я снова подключаю громкость в радиоприемнике, вещает все та же станция, видно, специализирующаяся на музыке в стиле ретро. – И неужели она никогда не думала о том, чтобы самой отыскать вашего отца?

– А кто вам сказал, что она не думала об этом? Более того, вполне возможно, она сумела отыскать отца и прекрасно знает, где он сейчас находится.

– Логично!

– А что еще тут можно сказать?

Андерсон бросает на меня косой взгляд, но молчит.

– Вы полагаете, я не права? – спрашиваю я у него. – И мы едем не туда?

– Нет, нет! Что вы! – трясет он головой в знак отрицания. Ему хочется сказать что-то еще, но в последний момент он меняет свое решение.

– Сама не знаю, – неожиданно роняю я, скорее размышляя вслух. Меня продолжают терзать сомнения. – Но когда-то он очень любил это место.